Неточные совпадения
— Мама! — проговорил он, двигаясь под ее
руками, чтобы
разными местами тела касаться ее
рук.
Воз был увязан. Иван спрыгнул и повел за повод добрую, сытую лошадь. Баба вскинула на воз грабли и бодрым шагом, размахивая
руками, пошла к собравшимся хороводом бабам. Иван, выехав на дорогу, вступил в обоз с другими возами. Бабы с граблями на плечах, блестя яркими цветами и треща звонкими, веселыми голосами, шли позади возов. Один грубый, дикий бабий голос затянул песню и допел ее до повторенья, и дружно, в раз, подхватили опять с начала ту же песню полсотни
разных, грубых и тонких, здоровых голосов.
«И стыд и позор Алексея Александровича, и Сережи, и мой ужасный стыд — всё спасается смертью. Умереть — и он будет раскаиваться, будет жалеть, будет любить, будет страдать за меня». С остановившеюся улыбкой сострадания к себе она сидела на кресле, снимая и надевая кольца с левой
руки, живо с
разных сторон представляя себе его чувства после ее смерти.
И слышно было, как он трепал
рукою по гладкой шее своего скакуна, давая ему
разные нежные названья.
— Поприще службы моей, — сказал Чичиков, садясь в кресла не в середине, но наискось, и ухватившись
рукою за ручку кресел, — началось в казенной палате, ваше превосходительство; дальнейшее же теченье оной продолжал в
разных местах: был и в надворном суде, и в комиссии построения, и в таможне.
Конечно, ничего вредоносного ни для кого не могло быть в этом поступке: помещики все равно заложили бы также эти души наравне с живыми, стало быть, казне убытку не может быть никакого; разница в том, что они были бы в одних
руках, а тогда были бы в
разных.
— Прошу прощенья! я, кажется, вас побеспокоил. Пожалуйте, садитесь сюда! Прошу! — Здесь он усадил его в кресла с некоторою даже ловкостию, как такой медведь, который уже побывал в
руках, умеет и перевертываться, и делать
разные штуки на вопросы: «А покажи, Миша, как бабы парятся» или: «А как, Миша, малые ребята горох крадут?»
Итак, он давно бы хотел в таможню, но удерживали текущие
разные выгоды по строительной комиссии, и он рассуждал справедливо, что таможня, как бы то ни было, все еще не более как журавль в небе, а комиссия уже была синица в
руках.
И когда кучер отвечал утвердительно, она махнула
рукой и отвернулась. Я был в сильном нетерпении: взлез на свою лошадку, смотрел ей между ушей и делал по двору
разные эволюции.
Он стоял подле письменного стола и, указывая на какие-то конверты, бумаги и кучки денег, горячился и с жаром толковал что-то приказчику Якову Михайлову, который, стоя на своем обычном месте, между дверью и барометром, заложив
руки за спину, очень быстро и в
разных направлениях шевелил пальцами.
Когда же полковой писарь подал условие и гетьман приложил свою властную
руку, он снял с себя чистый булат, дорогую турецкую саблю из первейшего железа, разломил ее надвое, как трость, и кинул врозь, далеко в
разные стороны оба конца, сказав...
По комнате он уже почти бегал, все быстрей и быстрей передвигая свои жирные ножки, все смотря в землю, засунув правую
руку за спину, а левою беспрерывно помахивая и выделывая
разные жесты, каждый раз удивительно не подходившие к его словам.
Не хватало
рук для жатвы: соседний однодворец, с самым благообразным лицом, порядился доставить жнецов по два рубля с десятины и надул самым бессовестным образом; свои бабы заламывали цены неслыханные, а хлеб между тем осыпался, а тут с косьбой не совладели, а тут Опекунский совет [Опекунский совет — учреждение, возглавлявшее Московский воспитательный дом, при котором была ссудная касса, производившая
разного рода кредитные операции: выдачу ссуд под залог имений, прием денежных сумм на хранение и т.д.] грозится и требует немедленной и безнедоимочной уплаты процентов…
До Риги ехали в
разных вагонах, а в Риге Самгин сделал внушительный доклад Кормилицыну, настращал его возможностью и даже неизбежностью
разных скандалов, несчастий, убедил немедленно отправить беженцев на Орел, сдал на
руки ему Осипа и в тот же вечер выехал в Петроград, припоминая и взвешивая все, что дала ему эта поездка.
— А еще вреднее плотских удовольствий — забавы распутного ума, — громко говорил Диомидов, наклонясь вперед, точно готовясь броситься в густоту людей. — И вот студенты и
разные недоучки, медные головы, честолюбцы и озорники, которым не жалко вас, напояют голодные души ваши, которым и горькое — сладко, скудоумными выдумками о каком-то социализме, внушают, что была бы плоть сыта, а ее сытостью и душа насытится… Нет! Врут! — с большой силой и торжественно подняв
руку, вскричал Диомидов.
— Хорошо — приятно глядеть на вас, — говорила Анфимьевна, туго улыбаясь, сложив
руки на животе. — Нехорошо только, что на
разных квартирах живете, и дорого это, да и не закон будто! Переехали бы вы, Клим Иванович, в Любашину комнату.
— Самгин, земляк мой и друг детства! — вскричала она, вводя Клима в пустоватую комнату с крашеным и покосившимся к окнам полом. Из дыма поднялся небольшой человек, торопливо схватил
руку Самгина и, дергая ее в
разные стороны, тихо, виновато сказал...
— Вот уж почти два года ни о чем не могу думать, только о девицах. К проституткам идти не могу, до этой степени еще не дошел. Тянет к онанизму, хоть
руки отрубить. Есть, брат, в этом влечении что-то обидное до слез, до отвращения к себе. С девицами чувствую себя идиотом. Она мне о книжках, о
разных поэзиях, а я думаю о том, какие у нее груди и что вот поцеловать бы ее да и умереть.
Поздно вечером к нему в гостиницу явился человек среднего роста, очень стройный, но голова у него была несоразмерно велика, и поэтому он казался маленьким. Коротко остриженные, но прямые и жесткие волосы на голове торчали в
разные стороны, еще более увеличивая ее. На круглом, бритом лице — круглые выкатившиеся глаза, толстые губы, верхнюю украшали щетинистые усы, и губа казалась презрительно вздернутой. Одет он в белый китель, высокие сапоги, в
руке держал солидную палку.
Он с юношескою впечатлительностью вслушивался в рассказы отца и товарищей его о
разных гражданских и уголовных делах, о любопытных случаях, которые проходили через
руки всех этих подьячих старого времени.
Как все тихо, все сонно в трех-четырех деревеньках, составляющих этот уголок! Они лежали недалеко друг от друга и были как будто случайно брошены гигантской
рукой и рассыпались в
разные стороны, да так с тех пор и остались.
— Это ты что у меня тут все будоражишь по-своему — а? — грозно спросил он. — Я нарочно сложил все в один угол, чтоб под
рукой было, а ты разбросала все по
разным местам?
— Зато у меня имение на
руках, — со вздохом сказал Обломов. — Я соображаю новый план;
разные улучшения ввожу. Мучаюсь, мучаюсь… А ты ведь чужое делаешь, не свое.
— Куда ж его положили — почему мне знать? — говорил Захар, похлопывая
рукой по бумагам и по
разным вещам, лежавшим на столе.
Еще более призадумался Обломов, когда замелькали у него в глазах пакеты с надписью нужное и весьма нужное, когда его заставляли делать
разные справки, выписки, рыться в делах, писать тетради в два пальца толщиной, которые, точно на смех, называли записками; притом всё требовали скоро, все куда-то торопились, ни на чем не останавливались: не успеют спустить с
рук одно дело, как уж опять с яростью хватаются за другое, как будто в нем вся сила и есть, и, кончив, забудут его и кидаются на третье — и конца этому никогда нет!
Даже Захар, который, в откровенных беседах, на сходках у ворот или в лавочке, делал
разную характеристику всех гостей, посещавших барина его, всегда затруднялся, когда очередь доходила до этого… положим хоть, Алексеева. Он долго думал, долго ловил какую-нибудь угловатую черту, за которую можно было бы уцепиться, в наружности, в манерах или в характере этого лица, наконец, махнув
рукой, выражался так: «А у этого ни кожи, ни рожи, ни ведения!»
Она подумала, подумала, потом опустила
руку в карман, достала и другое письмо, пробежала его глазами, взяла перо, тщательно вымарала некоторые слова и строки в
разных местах и подала ему.
В. А. Корсаков, который способен есть все не морщась, что попадет под
руку, — китовину, сивуча, что хотите, пробует все с редким самоотвержением и не нахвалится. Много
разных подобных лакомств, орехов, пряников, пастил и т. п. продается на китайских улицах.
Я ходил часто по берегу, посещал лавки, вглядывался в китайскую торговлю, напоминающую во многом наши гостиные дворы и ярмарки, покупал
разные безделки, между прочим чаю — так, для пробы. Отличный чай, какой у нас стоит рублей пять, продается здесь (это уж из третьих или четвертых
рук) по тридцати коп. сер. и самый лучший по шестидесяти коп. за английский фунт.
«Вот две сигары одного табаку и
разных сверток, попробуйте, — сказал он, сунув нам в
руки по два полена из табаку, — это лучшие сорты, одна свернута по-гавански, круче и косее, другая по-здешнему, прямо.
Я думал, что исполнится наконец и эта моя мечта — увидеть необитаемый остров; но напрасно: и здесь живут люди, конечно всего человек тридцать
разного рода Робинзонов, из беглых матросов и отставных пиратов, из которых один до сих пор носит на
руке какие-то выжженные порохом знаки прежнего своего достоинства. Они разводят ям, сладкий картофель, таро, ананасы, арбузы. У них есть свиньи, куры, утки. На другом острове они держат коров и быков, потому что на Пиле скот портит деревья.
Мы шли по полям, засеянным
разными овощами. Фермы рассеяны саженях во ста пятидесяти или двухстах друг от друга. Заглядывали в домы; «Чинь-чинь», — говорили мы жителям: они улыбались и просили войти. Из дверей одной фермы выглянул китаец, седой, в очках с огромными круглыми стеклами, державшихся только на носу. В
руках у него была книга. Отец Аввакум взял у него книгу, снял с его носа очки, надел на свой и стал читать вслух по-китайски, как по-русски. Китаец и рот разинул. Книга была — Конфуций.
«Зимой это большой каскад, — сказал Бен, — их множество тут; вон там, тут!» — говорил он, указывая
рукой в
разные места.
Mariette в шляпе, но уже не в черном, а в каком-то светлом,
разных цветов платье сидела с чашкой в
руке подле кресла графини и что-то щебетала, блестя своими красивыми смеющимися глазами.
Посреди двора на длинной веревке описывал правильные круги великолепный текинский иноходец светло-желтой масти. Илья занимал центр двора. Его монументальные
руки, какие можно встретить только на памятниках
разных исторических героев, были теперь открыты выше локтей, чтобы удобнее держать в
руках корду; лошадь иногда забирала веревку и старалась сдвинуть Илью с места, но он только приседал, и тогда сорвать его с места было так же трудно, как тумбу.
Все время обеда и вплоть до самого вечера прошло как-то между
рук, в
разных отрывочных разговорах, которыми друзья детства напрасно старались наполнить образовавшуюся за время их разлуки пустоту.
Сначала занятия в университете, а затем лет семь ушло как-то между
рук, — в хлопотах по наследству, в томительном однообразии
разных сроков, справок, деловых визитов, в шатании по канцеляриям и департаментам.
И война есть сложный комплекс материального передвижения ног и
рук,
разных орудий, приводимых в движение человеческой волей.
Разговаривал я с ней, правда, мало, больше так на нее смотрел; но читал ей вслух
разные трогательные сочинения, пожимал ей украдкой
руки, а по вечерам мечтал с ней рядом, упорно глядя на луну, а не то просто вверх.
Среди крестьян были и такие, которые ловили тигров живыми. При этом никаких клеток и западней не ставилось. Тигров они ловили
руками и связывали веревками. Найдя свежий след тигрицы с годовалыми тигрятами, они пускали много собак и с криками начинали стрелять в воздух. От такого шума тигры разбегались в
разные стороны. Для такой охоты нужны смелость, ловкость и отвага.
Внутри избы были 2 комнаты. В одной из них находились большая русская печь и около нее
разные полки с посудой, закрытые занавесками, и начищенный медный рукомойник. Вдоль стен стояли 2 длинные скамьи; в углу деревянный стол, покрытый белой скатертью, а над столом божница со старинными образами, изображающими святых с большими головами, темными лицами и тонкими длинными
руками.
Марья Алексевна и ругала его вдогонку и кричала других извозчиков, и бросалась в
разные стороны на несколько шагов, и махала
руками, и окончательно установилась опять под колоннадой, и топала, и бесилась; а вокруг нее уже стояло человек пять парней, продающих
разную разность у колонн Гостиного двора; парни любовались на нее, обменивались между собою замечаниями более или менее неуважительного свойства, обращались к ней с похвалами остроумного и советами благонамеренного свойства: «Ай да барыня, в кою пору успела нализаться, хват, барыня!» — «барыня, а барыня, купи пяток лимонов-то у меня, ими хорошо закусывать, для тебя дешево отдам!» — «барыня, а барыня, не слушай его, лимон не поможет, а ты поди опохмелись!» — «барыня, а барыня, здорова ты ругаться; давай об заклад ругаться, кто кого переругает!» — Марья Алексевна, сама не помня, что делает, хватила по уху ближайшего из собеседников — парня лет 17, не без грации высовывавшего ей язык: шапка слетела, а волосы тут, как раз под
рукой; Марья Алексевна вцепилась в них.
В кругу приятелей, сборные пункты которых находились у Кирсанова и Лопухова, он бывал никак не чаще того, сколько нужно, чтобы остаться в тесном отношении к нему: «это нужно; ежедневные случаи доказывают пользу иметь тесную связь с каким-нибудь кругом людей, — надобно иметь под
руками всегда открытые источники для
разных справок».
И действительно, он исполнил его удачно: не выдал своего намерения ни одним недомолвленным или перемолвленным словом, ни одним взглядом; по-прежнему он был свободен и шутлив с Верою Павловною, по-прежнему было видно, что ему приятно в ее обществе; только стали встречаться
разные помехи ему бывать у Лопуховых так часто, как прежде, оставаться у них целый вечер, как прежде, да как-то выходило, что чаще прежнего Лопухов хватал его за
руку, а то и за лацкан сюртука со словами: «нет, дружище, ты от этого спора не уйдешь так вот сейчас» — так что все большую и большую долю времени, проводимого у Лопуховых, Кирсанову приводилось просиживать у дивана приятеля.
На вершине горы на несколько мгновений рассеивается туман, показывается Ярило в виде молодого парня в белой одежде, в правой
руке светящаяся голова человечья, в левой — ржаной сноп. По знаку царя прислужники несут целых жареных быков и баранов с вызолоченными рогами, бочонки и ендовы с пивом и медом,
разную посуду и все принадлежности пира.
Дома она тотчас велела приготовить
разные спирты и капустные листы (она их привязывала к голове) для того, чтобы иметь под
рукой все, что надобно, когда придет страшная весть.
Генерал-губернатор,
разные вое — и градоначальники, сенат — все явилось: лента через плечо, в полном мундире, профессора воинственно при шпагах и с трехугольными шляпами под
рукой.
В первой молодости моей я часто увлекался вольтерианизмом, любил иронию и насмешку, но не помню, чтоб когда-нибудь я взял в
руки Евангелие с холодным чувством, это меня проводило через всю жизнь; во все возрасты, при
разных событиях я возвращался к чтению Евангелия, и всякий раз его содержание низводило мир и кротость на душу.
Тогда Фогт собрал всех своих друзей, профессоров и
разные бернские знаменитости, рассказал им дело, потом позвал свою дочь и Кудлиха, взял их
руки, соединил и сказал присутствовавшим...
Но если редки проезжие, то в переулок довольно часто заглядывают разносчики с лотками и
разной посудиной на головах. Дедушка знает, когда какой из них приходит, и всякому или махнет
рукой («не надо!»), или приотворит окно и кликнет. Например...