Неточные совпадения
С властью объективизма, в реалистической или идеалистической форме, порывает лишь экзистенциальная
философия, хотя она и принимает
разные направления и может срываться в новую форму объективизма, как, например, у Хайдеггера при освобождении от старой терминологии.
Так, как Франкер в Париже плакал от умиления, услышав, что в России его принимают за великого математика и что все юное поколение разрешает у нас уравнения
разных степеней, употребляя те же буквы, как он, — так заплакали бы все эти забытые Вердеры, Маргейнеке, Михелеты, Отто, Ватке, Шаллеры, Розенкранцы и сам Арнольд Руге, которого Гейне так удивительно хорошо назвал «привратником Гегелевой
философии», — если б они знали, какие побоища и ратования возбудили они в Москве между Маросейкой и Моховой, как их читали и как их покупали.
Сейчас я пишу статьи по
разным актуальным вопросам, статьи не по политике, а по
философии политики, но внутренне я живу замыслом философской книги.
Русская религиозная
философия подготовлялась с
разных концов.
Уже в XX в. от богатой, разнообразной, часто противоречивой мысли Вл. Соловьева пошли
разные течения — религиозная
философия С. Булгакова и кн. Е. Трубецкого,
философия всеединства С. Франка, символизм А. Блока, А. Белого, Вяч.
Русское интеллигентное общество или совсем презирает
философию и отказывается хоть что-нибудь в ней знать, или увлекается
разными европейскими философскими учениями, поклоняется учениям модным и новейшим.
Отдельные части этой книги писались в
разное время и отрывками печатались в «Вопросах
философии и психологии».
Все оттенки отвлеченного рационалистического мышления уже изжиты, нового выдумать нельзя ничего, можно только варьировать старое, что и делает на
разные лады современная немецкая
философия.
Ясно, что множественность и повторяемость в индийской
философии и религии, отрицание смысла конкретной истории, допущение скитания душ по
разным краям бытия, по темным коридорам и индивидуального спасения этих душ путем превращения в новые и новые формы — все это несовместимо с принятием Христа и с надеждой на спасительный конец истории мира.
— Именно набиваете ей голову тряпками и
разной бабьей
философией. Я, по крайней мере, не вмешиваюсь в ее жизнь и предоставляю ее самой себе: природа — лучший учитель, который никогда не ошибается…
Конечным выводом этой
философии получалось заключение, что все люди поголовно мерзавцы, только в
разной степени, а так называемые порядочные и честные люди — или идиоты, или жертвы известных общественных законов.
По газетам, по отчетам, по статистическим выводам, по официальным сведениям журналов, издаваемых
разными ведомствами, по историческим исследованиям Фаддея Булгарина, по реторике и
философии академика Ивана Давыдова, по одам графа Хвостова можно видеть только одно: что «все обстоит благополучно».
Но прочного спокойствия нет у него на душе; характер у него боязливый, как у всех забитых, и хотя он твердо верует в нерушимость своей
философии, но на свете видит и случайности
разного рода: болезни, пожары, внезапные увольнения от службы по желанию начальства…
Итак, мы различаем: 1) внефилософское, религиозное мифотворчество; 2) догматику, представляющую внешнюю систематизацию догматов; 3) религиозную
философию как философское творчество на религиозные темы; 4) «общую»
философию, которая представляет собой искание «естественного», языческого ума, но, конечно, все же оплодотворенное какой-либо интуицией; 5) канон
философии, ее поэтику и технику, куда относятся
разные отрасли «научной
философии» (гносеология, логика, феноменология, наукоучение).
Уже ранняя греческая
философия с ее космологизмом наталкивается на эту проблему, давая ей
разные решения.
Свобода философского творчества выражается и в том, что возможны различные философские системы на одну и ту же тему, возможны (и фактически существуют)
разные системы христианской
философии, и это нисколько не подрывает ее принципиального значения.
Такова предельная интуиция религиозного самосознания и исходная аксиома веры, которая приемлется или отвергается в глубочайших недрах целостного религиозного духа до всякой рефлексии и ранее всякой
философии; последняя лишь выявляет и осуществляет
разные возможности, заложенные в уже принятом решении, дает ему философскую транскрипцию.
Средства
философии подлежат историческому развитию, они изменчивы, поэтому и оказываются возможны
разные гносеологические и метафизические подхождения к одним и тем же темам.
Водопьянов ловко подбирал доводы к своим положениям; история гражданская и библейская давала ему бездну примеров участия неизвестных нам сил в делах смертных, причем он с удивительною памятливостью перечислял эти явления; в
философии разных эпох он черпал доказательства вечности духа и неземного его происхождения; в религиях находил сходство со спиритскими верованиями.
К выигрышу и к чужим успехам он относится безучастно, потому что весь погружен в арифметику игры, в ее несложную
философию: сколько на этом свете
разных цифр и как это они не перепутаются!
Есть философы, которые отражают в своей
философии борения духа и в мысли которых можно обнаружить
разные этапы.
Все, чем наша журналистика стала жить с 1856 года, я и дерптским студентом поглощал, всему этому сочувствовал,читал жадно статьи Добролюбова и Чернышевского, сочувствовал отчасти и тому «антропологическому» принципу, который Чернышевский проводил в своих статьях по
философии истории. Но во мне не было той именно нигилистической закваски, которая сказывалась в
разных «ока-зательствах» — тона, вкусов, замашек, костюма, игры в
разные опыты нового общежития.
Но историю
философии и
разные части ее читали тогда только в Дерпте, и профессор Штрюмпель, последователь Гербарта, заграничный немец, выделялся своей диалектикой.