Неточные совпадения
«Матушка, не плачь, голубушка, — говорит, бывало, — много еще жить мне, много веселиться с вами, а жизнь-то, жизнь-то веселая, радостная!» — «Ах, милый, ну какое тебе веселье, когда
ночь горишь в жару да кашляешь, так что грудь тебе чуть не
разорвет».
Явившийся Лиодор усилил смуту. Он приехал совершенно неожиданно
ночью. Дежурившая «полуштофова жена» спала. Лиодор взломал в столовой буфет, забрал все столовое серебро и скрылся. Утром произошел настоящий скандал. Сестры готовы были, кажется,
разорвать «полуштофову жену», так что за нее вынужден был вступиться сам Харитон Артемьич.
— Теодор! — продолжала она, изредка вскидывая глазами и осторожно ломая свои удивительно красивые пальцы с розовыми лощеными ногтями, — Теодор, я перед вами виновата, глубоко виновата, — скажу более, я преступница; но вы выслушайте меня; раскаяние меня мучит, я стала самой себе в тягость, я не могла более переносить мое положение; сколько раз я думала обратиться к вам, но я боялась вашего гнева; я решилась
разорвать всякую связь с прошедшим… puis, j’ai été si malade, я была так больна, — прибавила она и провела рукой по лбу и по щеке, — я воспользовалась распространившимся слухом о моей смерти, я покинула все; не останавливаясь, день и
ночь спешила я сюда; я долго колебалась предстать пред вас, моего судью — paraî tre devant vous, mon juge; но я решилась наконец, вспомнив вашу всегдашнюю доброту, ехать к вам; я узнала ваш адрес в Москве.
Мышь пробежала по полу. Что-то сухо и громко треснуло,
разорвав неподвижность тишины невидимой молнией звука. И снова стали ясно слышны шорохи и шелесты осеннего дождя на соломе крыши, они шарили по ней, как чьи-то испуганные тонкие пальцы. И уныло падали на землю капли воды, отмечая медленный ход осенней
ночи…
Звезды высоко, но не ярко блестели на небе;
ночь была темна, — хоть глаз выколи, — только огни выстрелов и
разрыва бомб мгновенно освещали предметы.
Злой-презлой я шел в училище, с самою твердою решимостью взять нынче
ночью заступ,
разрыть им одну из этих могил на погосте и достать себе новые кости, чтобы меня не переспорили, и я бы это непременно и сделал.
Мельников не явился ночевать, Евсей пролежал всю
ночь один, стараясь не двигаться. При каждом движении полог над кроватью колебался, в лицо веял запах сырости, а кровать певуче скрипела. Пользуясь тишиной, в комнате бегали и шуршали проклятые мыши, шорох
разрывал тонкую сеть дум о Якове, Саше, и сквозь эти
разрывы Евсей видел мёртвую, спокойно ожидающую пустоту вокруг себя, — с нею настойчиво хотела слиться пустота его души.
И наступила
ночь. Панкрат выбежал из кабинета почему-то на цыпочках, прибежал в свою каморку,
разрыл тряпье в углу, вытащил из-под него початую бутылку русской горькой и разом выхлюпнул около чайного стакана. Закусил хлебом с солью, и глаза его несколько повеселели.
Перепетуя Петровна осталась у сестры и говорила, что она пробудет у ней всю
ночь и день, хоть бы от этого ее племянницу
разорвало пополам, потому что для ней, Перепетуи Петровны, обязанности сестры всего дороже.
Иной раз я встаю в темную
ночь и молюсь долго, по целым часам; часто и сон меня клонит; но страх все будит, все будит меня, и мне все чудится тогда, что гроза кругом меня собирается, что худо мне будет, что
разорвут и затерзают меня недобрые, что не замолить мне угодников и что не спасут они меня от лютого горя.
— Дрянь, совсем дрянь! Ничего не поймал. Только сети
разорвал. Плохо, плохо!.. Да, я тебе скажу, и погодка ж была! Кажется, такой
ночи и не запомню. Какая там ловля! Слава богу, что жив домой добрался… Ну, а ты что тут без меня делала?
Во второй год музыка уже смолкла во флигеле и юрист требовал в своих записках только классиков. В пятый год снова послышалась музыка и узник попросил вина. Те, которые наблюдали за ним в окошко, говорили, что весь этот год он только ел, пил и лежал на постели, часто зевал, сердито разговаривал сам с собою. Книг он не читал. Иногда по
ночам он садился писать, писал долго и под утро
разрывал на клочки всё написанное. Слышали не раз, как он плакал.
Простой уход для Толстого становится невозможен. Ему остается только бегство, — тайное бегство свободного человека из собственного дома. Крепкими сетями жалости и любви опутан лев, и у него нет сил
разорвать эти сети. Нужно потихоньку,
ночью, высвободиться из этих сетей и бежать.
Ночь уже совершенно спустилась на землю и покрыла ее как бы черным траурным крепом; молния изредка
разрывала тучи, но этот мгновенный пожар неба еще более сгущал сумрак, висевший над землей.
Трудно и нерадостно протекала Лелькина любовь. В глубине души она себя презирала. После того, что ей тогда
ночью сказал Афонька, ей следовало с ним
разорвать и уйти. Но не могла она этого сделать. Не могла первая рассечь отношения. Невозместимо дорог стал ей этот суровый человек. И со страхом она ждала, что вот-вот он
разорвет с нею.
Ночь уже совершенно спустилась на землю и покрыла ее как бы черным траурным крепом: молния изредка
разрывала тучи, но этот мгновенный пожар неба еще более сгущал сумрак, висевший над землею.
Двинувшись далее, шайка поздно вечером явилась у Чечевиц, перепилась и набуянила на станции лежащей по шоссе от Могилёва в Бобруйск,
разорвала телеграф, сожгла на реке Друти мост, и в ту же
ночь направилась в деревню Ядриву-Слободу.