Неточные совпадения
Примирение науки всеобщее и отрицательное — оттого ей
личность не нужна; положительное примирение может только быть в деянии свободном,
разумном, сознательном.
В
разумном, нравственно свободном и страстно энергическом деянии человек достигает действительности своей
личности и увековечивает себя в мире событий.
Венеровский. Любите вы честное, свободное и
разумное! Любите те
личности, которые соединяют в себе эти качества, и вы будете гуманны; а любить женщину за то, что она произвела вас на свет, не имеет никакого смысла. Да, великолепнейший друг! Ежели вы и меня любите, то не за то, что я хорош или умен, а только за то, что во мне соединяются те качества, про которые я говорил. Да-с, это так.
Личность есть дух лишь как конечный, ибо только таковой в качестве предпосылки имеет телесность, от которой он должен отличать себя как дух, отстаивая свою духовность; абсолютный же дух, в котором нет места такому различению, не может
разумным образом определяться как
личность.
У Канта это означает подчинение
личности нравственно-разумному закону.
Личность есть существо
разумное, но она не определяется разумом, и её нельзя определить как носителя разума.
Но у Канта учение о
личности не есть все-таки подлинный персонализм, потому что ценность
личности определяется нравственно-разумной природой, которая универсально-общая.
Личность есть не только существо
разумное, но и существо свободное.
Слово persona получено через схоластику от Боэция, который уже определял
личность, как
разумное, индивидуальное существо.
Животное может жить только для своего тела — ничто не мешает ему жить так; оно удовлетворяет своей
личности и бессознательно служит своему роду и не знает того, что оно есть
личность; но
разумный человек не может жить только для своего тела. Он не может жить так потому, что он знает, что он
личность, а потому знает, что и другие существа — такие же
личности, как и он, знает всё то, что должно происходить от отношений этих
личностей.
Истинная любовь всегда имеет в основе своей отречение от блага
личности и возникающее от того благоволение ко всем людям. Только на этом общем благоволении может вырости истинная любовь к известным людям — своим или чужим. И только такая любовь дает истинное благо жизни и разрешает кажущееся противоречие животного и
разумного сознания.
И замечательное явление. Люди рабочие, простые, мало упражнявшие свой рассудок, почти никогда не отстаивают требований
личности и всегда чувствуют в себе требования, противоположные требованиям
личности; но полное отрицание требований
разумного сознания и, главное, опровержение законности этих требований и отстаивание прав
личности встречается только между людьми богатыми, утонченными, с развитым рассудком.
Человеку дано
разумное сознание с тем, чтобы он положил жизнь в том благе, которое открывается ему его
разумным сознанием. Тот, кто в этом благе положил жизнь, тот имеет жизнь; тот же, кто не полагает в нем жизни, а полагает ее в благе животной
личности, тот этим самым лишает себя жизни. В этом состоит определение жизни, данное Христом.
Для животного, не имеющего
разумного сознания, показывающего ему бедственность и конечность его существования, благо
личности и вытекающее из него продолжение рода
личности есть высшая цель жизни. Для человека же
личность есть только та ступень существования, с которой открывается ему истинное благо его жизни, не совпадающее с благом его
личности.
Истинная жизнь человека, проявляющаяся в отношении его
разумного сознания к его животной
личности, начинается только тогда, когда начинается отрицание блага животной
личности. Отрицание же блага животной
личности начинается тогда, когда пробуждается
разумное сознание.
В те времена, когда не проснулось еще
разумное сознание и боль служит только ограждением
личности, она не мучительна; в те же времена, когда в человеке есть возможность
разумного сознания, она есть средство подчинения животной
личности разуму и по мере пробуждения этого сознания становится всё менее и менее мучительной.
Жизнь человеческая начинается только с проявления
разумного сознания, — того самого, которое открывает человеку одновременно и свою жизнь, и в настоящем и в прошедшем, и жизнь других
личностей, и всё, неизбежно вытекающее из отношений этих
личностей, страдания и смерть, — то самое, что производит в нем отрицание блага личной жизни и противоречие, которое, ему кажется, останавливает его жизнь.
Обнаружение истинной жизни состоит в том, что животная
личность влечет человека к своему благу,
разумное же сознание показывает ему невозможность личного блага и указывает какое-то другое благо.
Не из познаний законов вещества, как это думают, мы можем познавать закон организмов, и не из познания закона организмов мы можем познавать себя, как
разумное сознание, но наоборот. Прежде всего мы можем и нам нужно познать самих себя, т. е. тот закон разума, которому для нашего блага должна быть подчинена наша
личность, и тогда только нам можно и нужно познать и закон своей животной
личности и подобных ей
личностей, и, еще в большем отдалении от себя, законы вещества.
Но промежутки между пробуждениями
разумной жизни существуют только для человека, понимающего свою жизнь, как жизнь животной
личности.
И пока боль служит обереганием
личности, как это происходит в ребенке, боль эта не может быть тою ужасающею мукой, какою мы знаем боль в те времена, когда мы находимся в полной силе
разумного сознания и противимся боли, признавая ее тем, чего не должно быть.
Ложная наука идет дальше даже требований грубой толпы, которым она хочет найти объяснение, — она приходит к утверждению того, что с первого проблеска своего отвергает
разумное сознание человека, приходит к выводам о том, что жизнь человека, как и всякого животного, состоит в борьбе за существование
личности, рода и вида.
Разумная жизнь есть. Она одна есть. Промежутки времени одной минуты или 50000 лет безразличны для нее, потому что для нее нет времени. Жизнь человека истинная — та, из которой он составляет себе понятие о всякой другой жизни, — есть стремление к благу, достигаемому подчинением своей
личности закону разума. Ни разум, ни степень подчинения ему не определяются ни пространством, ни временем. Истинная жизнь человеческая происходит вне пространства и времени.
Не имея в виду главной цели знания, — изучения того
разумного закона, которому для его блага должна подчиняться
личность человека, — так называемые ученые этого разряда самой целью, которую они ставят для своего изучения, изрекают приговор о тщете своего изучения.
Для человека, понимающего жизнь как подчинение своей
личности закону разума, боль не только не есть зло, но есть необходимое условие, как его животной, так и
разумной жизни. Не будь боли, животная
личность не имела бы указания отступлений от своего закона; не испытывай страданий
разумное сознание, человек не познал бы истины, не знал бы своего закона.
В чем бы ни состояло истинное благо человека, для него неизбежно отречение его от блага животной
личности. Отречение от блага животной
личности есть закон жизни человеческой. Если он не совершается свободно, выражаясь в подчинении
разумному сознанию, то он совершается в каждом человеке насильно при плотской смерти его животного, когда он от тяжести страданий желает одного: избавиться от мучительного сознания погибающей
личности и перейти в другой вид существования.
С одной стороны, становится всё более и более ясным, что жизнь
личности с ее приманками не может дать блага, с другой стороны то, что уплата всякого долга, предписываемого людьми, есть только обман, лишающий человека возможности уплаты по единственному долгу человека — тому
разумному и благому началу, от которого он исходит.
Ведь затем-то я и человек —
личность, чтобы я понимал страдания других
личностей, и затем-то я —
разумное сознание, чтобы в страдании каждой отдельной
личности я видел общую причину страдания — заблуждения, и мог уничтожить ее в себе и других.
В том и другом случае заблуждение происходит от смешения
личности, индивидуальности, как называет наука, с
разумным сознанием.
Разумное сознание включает в себя
личность.
Личность же не включает в себя
разумное сознание.
Личность есть свойство животного и человека, как животного.
Разумное сознание есть свойство одного человека.
Временные и пространственные условия, в которых находится животная
личность человека, не могут влиять на жизнь истинную, состоящую в подчинении животной
личности разумному сознанию.
Но если жизнь моей
личности бедственна и бессмысленна, то так же бессмысленна и жизнь всякой другой человеческой
личности, и потому бесконечное количество собранных вместе бессмысленных и неразумных
личностей не составят и одной блаженной и
разумной жизни.
Следующее за этим по достоверности знание есть знание таких же животных
личностей, как и мы, в которых мы узнаем общее с нами стремление к благу и общее с нами
разумное сознание.
Если же человек увидал, что другие
личности — такие же, как и он, что страдания угрожают ему, что существование его есть медленная смерть: если его
разумное сознание стало разлагать существование его
личности, он уже не может ставить свою жизнь в этой разлагающейся
личности, а неизбежно должен полагать ее в той новой жизни, которая открывается ему. И опять нет противоречия, как нет противоречия в зерне, пустившем уже росток и потому разлагающемся.
Да, утверждение о том, что человек не чувствует требований своего
разумного сознания, а чувствует одни потребности
личности, есть ничто иное, как утверждение того, что наши животные похоти, на усиление которых мы употребили весь наш разум, владеют нами и скрыли от нас нашу истинную человеческую жизнь. Сорная трава разросшихся пороков задавила ростки истинной жизни.
Как же могут люди, воспитанные в таком учении, не утверждать того, что требований
разумного сознания они не чувствуют, а чувствуют одни потребности
личности? Да как же им и чувствовать требования разума, когда весь разум их без остатка ушел на усиление их похотей, и как им отречься от требований своих похотей, когда эти похоти поглотили всю их жизнь?
Жить для целей
личности разумному существу нельзя. Нельзя потому, что все пути заказаны ему; все цели, к которым влечется животная
личность человека, — все явно недостижимы.
Разумное сознание указывает другие цели, и цели эти не только достижимы, но дают полное удовлетворение
разумному сознанию человека; сначала однако, под влиянием ложного учения мира, человеку представляется, что цели эти противоположны его
личности.
Если не разум человека, то мучительность страдания волей-неволей заставляют его признать то, что жизнь его не умещается в его
личности, что
личность его есть только видимая часть всей его жизни, что внешняя, видимая им из его
личности связь причины и действия, не совпадает с той внутренней связью причины и действия, которая всегда известна человеку из его
разумного сознания.
Если бы человек стремился только к благу своей
личности, любил только себя, свою
личность, то он не знал бы, что другие существа любят также себя, как не знают этого животныя; но если человек знает, что он
личность, стремящаяся к тому же, к чему стремятся и все окружающие его
личности, он не может уж стремиться к тому благу, которое видно, как зло, его
разумному сознанию, и жизнь его не может уже быть в стремлении к благу
личности.
Животная
личность для человека — это лопата, которая дана
разумному существу для того, чтобы ею копать и, копая, тупить ее и точить, тратить, а не отчищать и хранить.
Из мертвого вещества выделяется
личность, из
личности разумное сознание — вершина волны; поднявшись на вершину, волна,
разумное сознание и
личность спускаются туда, откуда они вышли, и уничтожаются.
Жизнь, как личное существование, отжита человечеством, и вернуться к ней нельзя, и забыть то, что личное существование человека не имеет смысла, невозможно. Что бы мы ни писали, ни говорили, ни открывали, как бы ни усовершенствовали нашу личную жизнь, отрицание возможности блага
личности остается непоколебимой истиной для всякого
разумного человека нашего времени.
Индеец этот понял то, что в жизни
личности и жизни
разумной есть противоречие, и разрешает его, как умеет; люди же нашего образованного мира не только не поняли этого противоречия, но даже и не верят тому, что оно есть.
Обыкновенно думают и говорят, что отречение от блага
личности есть подвиг, достоинство человека. Отречение от блага
личности — не достоинство, не подвиг, а неизбежное условие жизни человека. В то же время, как человек сознает себя
личностью, отделенной от всего мира, он познает и другие
личности отделенными от всего мира, и их связь между собою, и призрачность блага своей
личности, и одну действительность блага только такого, которое могло бы удовлетворять его
разумное сознание.
Жизнь есть деятельность животной
личности, подчиненной закону разума. Разум есть тот закон, которому для своего блага должна быть подчинена животная
личность человека. Любовь есть единственная
разумная деятельность человека.
«Это противоестественно, говорят они, и потому невозможно». Да никто и не говорит об отречении от
личности.
Личность для
разумного человека есть то же, что дыхание, кровообращение для животной
личности. Как животной
личности отречься от кровообращения? Про это и говорить нельзя. Так же нельзя говорить
разумному человеку и об отречении от
личности.
Личность для
разумного человека есть такое же необходимое условие его жизни, как и кровообращение — условие существования его животной
личности.
Не понимая того, что отношение его
разумного сознания к миру есть единственная его жизнь, человек представляет себе свою жизнь еще и в видимом отношении животного сознания и вещества к миру, и боится потерять свое особенное отношение
разумного сознания к миру, когда в его
личности нарушается прежнее отношение его животного и вещества, его составляющего, к миру.
Да,
разумное сознание несомненно, неопровержимо говорит человеку, что при том устройстве мира, которое он видит из своей
личности, ему, его
личности, блага быть не может. Жизнь его есть желание блага себе, именно себе, и он видит, что благо это невозможно. Но странное дело: несмотря на то, что он видит несомненно, что благо это невозможно ему, он всё-таки живет одним желанием этого невозможного блага, — блага только себе.
Только если б были существа высшие, подчиняющие наше
разумное сознание так же, как наше
разумное сознание подчиняет себе нашу животную
личность, и как животная
личность (организм) подчиняет себе вещество, — эти высшие существа могли бы видеть нашу
разумную жизнь так, как мы видим свое животное существование и существование вещества.
Точно так же для людей, не доживших еще до внутреннего противоречия животной
личности и
разумного сознания, свет солнца разума есть только незначущая случайность, сентиментальные, мистические слова.
Если мы вне себя видим людей с непробудившимся сознанием, полагающих свою жизнь в благе
личности, то это не доказывает того, чтобы человеку было несвойственно жить
разумною жизнью.