Неточные совпадения
Стародум(с важным чистосердечием). Ты теперь в тех летах, в которых душа наслаждаться хочет всем бытием своим,
разум хочет знать, а сердце чувствовать. Ты входишь теперь в свет, где первый шаг
решит часто судьбу целой жизни, где всего чаще первая встреча бывает: умы, развращенные в своих понятиях, сердца, развращенные в своих чувствиях. О мой друг! Умей различить, умей остановиться с теми, которых дружба к тебе была б надежною порукою за твой
разум и сердце.
Но это — воля
решает,
разум же только помогает.
— Все — программы, спор о программах, а надобно искать пути к последней свободе. Надо спасать себя от разрушающих влияний бытия, погружаться в глубину космического
разума, устроителя вселенной. Бог или дьявол — этот
разум, я — не
решаю; но я чувствую, что он — не число, не вес и мера, нет, нет! Я знаю, что только в макрокосме человек обретет действительную ценность своего «я», а не в микрокосме, не среди вещей, явлений, условий, которые он сам создал и создает…
Он всё поверял,
решал разумом, а что
решал, то и делал.
Зачем же я должен любить его, за то только, что он родил меня, а потом всю жизнь не любил меня?“ О, вам, может быть, представляются эти вопросы грубыми, жестокими, но не требуйте же от юного ума воздержания невозможного: „Гони природу в дверь, она влетит в окно“, — а главное, главное, не будем бояться „металла“ и „жупела“ и
решим вопрос так, как предписывает
разум и человеколюбие, а не так, как предписывают мистические понятия.
— Товарищи! Мы
решили открыто заявить, кто мы, мы поднимаем сегодня наше знамя, знамя
разума, правды, свободы!
«Неужели я полюбил? — спросил он у самого себя и внимательно, даже со страхом, как бы прислушался к внутреннему самому себе, к своим: телу, крови и
разуму, и
решил твердо: — Да, я полюбил, и это уже навсегда».
— Что делать! — произнес Глеб, проводя ладонью по седым кудрям своим. — Дело как есть законное, настоящее дело; жалей не жалей,
решить как-нибудь надыть. Сердце болит —
разум слушаться не велит… На том и положил: Гришка пойдет!
На своем престоле золотом
Восемь дел ты, князь,
решаешь разом,
И народ зовет тебя кругом
Осмомыслом — за великий
разум.
— Ох, не тем я провинился, сударыня, а гордостью. Гордость погубила меня, не хуже царя Навуходоносора. Думал я: не обидел меня господь бог умом-разумом; коли я что
решил — стало, так и следует… А тут страх смерти подошел… Вовсе я сбился! Покажу, мол, я напоследках силу да власть свою! Награжу — а они должны по гроб чувствовать… (Харлов вдруг весь всколыхался…) Как пса паршивого выгнали из дому вон! Вот их какова благодарность!
Тем более ненадежен
разум, когда он берется
решать основные вопросы жизни. Все, чем жива жизнь, для Толстого лежит на каком-то совсем другом уровне, а не на том, где люди оперируют словами и оформленными мыслями.
Можно было обманывать, утверждая, что он познает через веру, а не через
разум; но как только человек знает две веры и видит людей, исповедующих чужую веру так же, как он свою, так он поставлен в неизбежную необходимость
решить дело
разумом.
Прежде говорили: не рассуждай, а верь тому долгу, что мы предписываем.
Разум обманет тебя. Вера только откроет тебе истинное благо жизни. И человек старался верить и верил, но сношения с людьми показали ему, что другие люди верят в совершенно другое и утверждают, что это другое дает большее благо человеку. Стало неизбежно
решить вопрос о том, какая — из многих — вера вернее; а
решать это может только
разум.
Не ставлю себя судьею в этом деле; не мне, а твоему
разуму, твоему честному, благородному сердцу
решить его.