Неточные совпадения
А день сегодня праздничный,
Куда
пропал народ?..»
Идут селом — на улице
Одни
ребята малые,
В домах — старухи старые,
А то и вовсе заперты
Калитки на замок.
Что шаг, то натыкалися
Крестьяне на диковину:
Особая и странная
Работа всюду шла.
Один дворовый мучился
У двери: ручки медные
Отвинчивал; другой
Нес изразцы какие-то.
«Наковырял, Егорушка?» —
Окликнули с пруда.
В саду
ребята яблоню
Качали. — Мало, дяденька!
Теперь они осталися
Уж только наверху,
А было их до
пропасти!
Заслышав этот окрик,
ребята, в глазах сердитой барыни,
пропадают так ловко, что она не может понять, куда они скрылись. Вероятно, тут же где-нибудь притаились — много ли места маленькому нужно? — и выглядывают.
Вот подойдет осень, и пойдет народ опять в кабалу к Устюжанинову, а какая это работа: молодые
ребята балуются на фабрике, мужики изробливаются к пятидесяти годам, а про баб и говорить нечего, — которая пошла на фабрику, та и
пропала.
— За мною,
ребята! — скомандовал он хватавшимся за оружие повстанцам. — Все равно
пропадать за свободу хлопов, за мною!
— Погоди,
ребята! — заговорил Рыбин, оглядывая их, и поднял руку неторопливым движением. — Вот — женщина! — сказал он, указывая на мать. — Сын у нее, наверное,
пропал теперь…
— Все
пропало! Сбирай
ребят, да и тягу! Тише; кто это?
Работы на прииске теперь было мало, и Михалко с Архипом
пропадали со скуки;
ребята от нечего делать развлекались по-своему, причем в Полдневской была устроена специальная квартира, которой заведовала Лапуха.
— Здорово,
ребята, здорово! — говорил Глеб, продолжая оглядывать сыновей и разглаживая ладонью морщины, которые против воли набегали и теснились на высоком лбу его. — Где ж это вы
пропадали? Сказывали: за две недели до Святой придете, а теперь уж Страстная… Ась?..
Работа сама по себе была невыгодна, а тут еще дожди; время
пропадало даром, мы не работали, а Редька был обязан платить
ребятам поденно.
— Верно, мать честная! Господи, — иной раз, братцы, так жалко душеньку свою, —
пропадает! Зальется сердце тоскою, зальется горькой… э-э-хма:! В разбойники бы, что ли, пойти?!. Малым камнем — воробья не убьешь, — а ты вот все толкуешь:
ребята, дружно! Что —
ребята? Где там!
Пестрая ватага из женщин, мужиков и
ребят тянулась за околицу движущеюся узорчатою каймою, огибала бесконечное поле ржи, исчезала потом за косогором,
пропадала вовсе и уже спустя немалое время появлялась, как сверкающее пятно, на белевшей вдалеке церковной паперти.
«Ну, говорю,
ребята,
пропали наши головы… Исправник!»
— Известно, — произнес Евсеич задумчиво. — Ну, только опять так мы, значит, промежду себя мекаем: ежели, мол, теперича вам, ваше благородие, супротив начальников не выстоять будет, тут мы должны вовсе
пропасть и с
ребятами. Потому — ихняя сила…
В народе стало усиливаться мрачное озлобление: мужья ни за что и ни про что били жен, старики обижали
ребят и невесток, и все друг друга укоряли хлебом, и один на другого всё призывали «
пропасть»: «О, нет на вас
пропасти!»
К осени мужик порадовался на свои лозины: шесть штук принялись. На другую весну овцы обгрызли четыре лозины, и две только остались. На другую весну и эти обгрызли овцы. Одна совсем
пропала, а другая справилась, стала окореняться и разрослась деревом. Но веснам пчелы гудьмя гудели на лозине. В роевщину часто на лозину сажались рои, и мужики огребали их. Бабы и мужики часто завтракали и спали под лозиной; а
ребята лазили на нее и выламывали из нее прутья.
Вот какая история происходила в этой квартире. Пропивши шаль, Путохин уж больше не возвращался домой. Куда он исчез, я не знаю. После того как он
пропал, старуха сначала запила, а потом слегла. Ее свезли в больницу, младших
ребят взяла какая-то родня, а Вася поступил вот в эту прачечную. Днем он подавал утюги, а ночью бегал за пивом. Когда из прачечной его выгнали, он поступил к одной из барышень, бегал по ночам, исполняя какие-то поручения, и его звали уже «вышибалой». Что дальше было с ним, я не знаю.
После Антония говорил мировой посредник Позняк. «Вот,
ребята, мы писали, писали, — сказал он им пророчески, — и вся наша работа в один день
пропала, теперь будет совсем другое». Крестьяне смотрели выпучив глаза на эту комедию. Антоний скомандовал построившейся шайке «марш», и спросив на прощанье крестьян, поняли ли, что он им говорил, отправился с шайкою в фольварк Франкулин Осипа Позняка.
А какие там
ребята — почитай, вся свита без голов лежит, руки-ноги по утесам разбросаны. Так во сне в полном вооружении ни за понюшку и
пропали. Который и жив, тому за кустом руки вяжут, к седлу приторачивают…