Публика зашумела, усердно обнаруживая друг пред другом возмущение
речью епископа, но Краснов постучал чайной ложкой по столу и, когда люди замолчали, кашлянул и начал...
Неточные совпадения
— Вульгарная
речь безграмотного
епископа не может оскорбить нас, не должна волновать. Лев Толстой — явление глубочайшего этико-социального смысла, явление, все еще не получившее правильной, объективной оценки, приемлемой для большинства мыслящих людей.
Сначала «гласы» были невнятные и неизвестно от кого шли, но когда Никодим вскоре после этого умер и был погребен под церковью, то пошла явная
речь от прежде его погребенного там
епископа (кажется, Аполлоса).
— Коряга! Михайло Коряга! Попом! Да что ж это такое! — в раздумье говорила Манефа, покачивая головой и не слушая
речей Евпраксии. — А впрочем, и сам-от Софроний такой же стяжатель — благодатью духа святого торгует… Если иного
епископа, благочестивого и Бога боящегося, не поставят — Софрония я не приму… Ни за что не приму!..
Манефа, напившись чайку с изюмом, — была великая постница, сахар почитала скоромным и сроду не употребляла его, — отправилась в свою комнату и там стала расспрашивать Евпраксию о порядках в братнином доме: усердно ли Богу молятся, сторого ли посты соблюдают, по скольку кафизм в день она прочитывает; каждый ли праздник службу правят, приходят ли на службу сторонние, а затем свела
речь на то, что у них в скиту большое расстройство идет из-за
епископа Софрония, а другие считают новых архиереев обли́ванцами и слышать про них не хотят.
Речь новонарекаемого
епископа, сочиненная Аскоченским, не только нимало не похожа на те
речи, какие обыкновенно при этих важных случаях произносятся, но она им диаметрально противоположна по направлению и духу, хотя сводится к тем же результатам.
Речь молодого
епископа была как бы политической его исповедью и обратила на него внимание императрицы Екатерины II, поставившей его вскоре после присоединения Белоруссии к России, во главе католической церкви в империи.
По окончании панихиды
епископ обратился к поселянам с
речью...
Окончив эту обидную
речь, правитель велел подать в руки
епископа очиненную для писания трость и приказал ему написать ею имена всех известных ему христиан, живущих в Александрии, причем пригрозил, что если хотя одно имя будет утаено, то он поступит с
епископом так, как будто он был уже узник в каменоломнях.
[
Речь Амвросия,
епископа харьковского.]