Неточные совпадения
Движения его, когда он был даже встревожен, сдерживались также мягкостью и не лишенною своего
рода грации ленью. Если на лицо набегала из души туча заботы, взгляд туманился, на лбу являлись складки, начиналась игра сомнений, печали, испуга; но редко тревога эта застывала в форме определенной идеи, еще реже превращалась в намерение. Вся тревога разрешалась вздохом и замирала в апатии или в дремоте.
И Анисья, в свою очередь, поглядев однажды только, как Агафья Матвеевна царствует в кухне, как соколиными очами, без бровей, видит каждое неловкое
движение неповоротливой Акулины; как гремит приказаниями вынуть, поставить, подогреть, посолить, как на рынке одним взглядом и много-много прикосновением пальца безошибочно решает, сколько курице месяцев от
роду, давно ли уснула рыба, когда сорвана с гряд петрушка или салат, — она с удивлением и почтительною боязнью возвела на нее глаза и решила, что она, Анисья, миновала свое назначение, что поприще ее — не кухня Обломова, где торопливость ее, вечно бьющаяся, нервическая лихорадочность
движений устремлена только на то, чтоб подхватить на лету уроненную Захаром тарелку или стакан, и где опытность ее и тонкость соображений подавляются мрачною завистью и грубым высокомерием мужа.
Тарантьев делал много шума, выводил Обломова из неподвижности и скуки. Он кричал, спорил и составлял
род какого-то спектакля, избавляя ленивого барина самого от необходимости говорить и делать. В комнату, где царствовал сон и покой, Тарантьев приносил жизнь,
движение, а иногда и вести извне. Обломов мог слушать, смотреть, не шевеля пальцем, на что-то бойкое, движущееся и говорящее перед ним. Кроме того, он еще имел простодушие верить, что Тарантьев в самом деле способен посоветовать ему что-нибудь путное.
Я не мыслю себе Россию без этих людей и этого
рода духовных
движений.
В России целое столетие подготовлялась революция, происходили разного
рода революционные
движения.
Нарастающий капитализм является своего
рода громадным маховым колесом, приводящим в
движение миллионы валов, шестерен и приводов.
Когда журавль серьезен и важно расхаживает по полям, подбирая попадающийся ему корм всякого
рода, в нем ничего нет смешного; но как скоро он начнет бегать, играть, приседать и потом подпрыгивать вверх с распущенными крыльями или вздумает приласкаться к своей дружке, то нельзя без смеха смотреть на его проделки: до такой степени нейдет к нему всякое живое и резвое
движение!
Бутылка портера уже была выпита, и разговор продолжался уже довольно долго в том же
роде, когда полы палатки распахнулись, и из нее выступил невысокий свежий мужчина в синем атласном халате с кисточками, в фуражке с красным околышем и кокардой. Он вышел, поправляя свои черные усики, и, глядя куда-то на ковер, едва заметным
движением плеча ответил на поклоны офицеров.
Они сделали все, чтоб он не понимал действительности; они рачительно завесили от него, что делается на сером свете, и вместо горького посвящения в жизнь передали ему блестящие идеалы; вместо того чтоб вести на рынок и показать жадную нестройность толпы, мечущейся за деньгами, они привели его на прекрасный балет и уверили ребенка, что эта грация, что это музыкальное сочетание
движений с звуками — обыкновенная жизнь; они приготовили своего
рода нравственного Каспара Гаузера.
Сусанна ничего не ответила Элеоноре Карповне — она даже не поглядела на нее и только слегка, под опущенными веками, повела глазами в ее сторону. По одному этому
движению, — по
движению ее зрачков, — я мог понять, какого
рода чувства Сусанна питала ко второй супруге своего вотчима… И я опять чему-то порадовался.
Ходатай за пользу общую и государственную, заступник утесненных и побудитель безгласных дел, но не судия, он наблюдал течение правосудия
движение весов его и мог остановить беззаконие, относясь или в Сенат, или к Самой Монархине; пресекал всякого
роду злоупотребления, излишнюю роскошь, тиранство и жестокости.
По общему выражению больших и в своем
роде прекрасных темно-карих глаз и всей его физиономии и
движениям головы он напоминал бычка — молодого, смирного и добронравного заводского бычка.
Глаза его были бессмысленно выпучены, и он автоматически топал ногами с таким ожесточением, как будто навсегда потерял способность к
движениям другого
рода.
Ему поручили проверить какие-то там графики
движений поездов или что-то в этом
роде.
Все это ведь тоже дело, если хотите, и ни один человек без дел подобного
рода обойтись в своей жизни не может, потому что закон самой природы непременно какое-нибудь
движение предписывает.
В великой России нельзя было указывать на ту причину, которою объяснялось народное
движение в литовских губерниях. Никакой систематической проповеди, никакого религиозного института для распространения трезвости у нас не было. Напротив, при нескольких случаях церковного участия в решимости крестьян не пить, — было несколько случаев и совершенно в другом
роде. Например, из Крапивинского уезда Тульской губернии сообщали («Московские ведомости», № 97...
При акушерстве с почти математической точностью изучен весь сложный механизм
родов, определены все факторы, обусловливающие тот или иной поворот младенца, и искусственные приемы помощи строго согласуются с этим сложным естественным
движением…
«Всякая великая философия, — говорит Ницше, — представляла до сих пор самопризнание ее творца и
род невольных, бессознательных мемуаров… сознательное мышление даже у философа в большей своей части ведется и направляется на определенные пути его инстинктами. И позади всякой логики и кажущейся самопроизвольности ее
движения стоят оценки, точнее говоря, физиологические требования сохранения определенного
рода жизни».
Движения и голос его также были покойны и плавны, но его покой был совсем иного
рода, чем у инженера.
В Вене я во второй раз испытывал под конец тамошнего сезона то же чувство пресноты. Жизнь привольная, удовольствий всякого
рода много, везде оживленная публика, но нерва, который поддерживал бы в вас высший интерес, — нет, потому что нет настоящей политической жизни, потому что не было и своей оригинальной литературы, и таких
движений в интеллигенции и в рабочей массе, которые давали бы ноту столичной жизни.
Когда впоследствии я читал о знакомстве Герцена с Чернышевским, который приехал в Лондон уже как представитель новой, революционной России, я сразу понял, почему Александру Ивановичу так не понравился Николай Гаврилович. Его оттолкнули, помимо разницы в их «платформах», тон Чернышевского, особого
рода самоуверенность и нежелание ничего признавать, что он сам не считал умным, верным и необходимым для тогдашнего освободительного
движения.
Она стала восприимчивой ко всякого
рода идеям, к духовным и социальным
движениям.
Духовная жизнь есть освобождение от рабства, от магической заколдованности человека, от иллюзий сознания и от подавленности бессознательной родовой традицией, от всякого
рода табу, мешающих свободному
движению.
Властность в каждом взгляде и
движении, наряду с отсутствием напускной чопорности и жеманства — служили в Хвостовой признаками истой родовитости, да и на самом деле она была последним отпрыском знатного, но обедневшего
рода князей Брянских. Все окружающие ее любили и все боялись ее сдержанного гнева, никогда даже не выражавшегося крикливою нотою.
Встречаясь с этим затруднением, историки этого
рода придумывают самое неясное, неосязаемое и общее отвлечение, под которое возможно подвести наибольшее число событий, и говорят, что в этом отвлечении состоит цель
движения человечества.