Неточные совпадения
Около каждого рабочего взвода мерным шагом ходит солдат с
ружьем и через каждые пять минут
стреляет в солнце.
Но Дунька не сдавалась. Она укрепилась на большом клоповном заводе и, вооружившись пушкой,
стреляла из нее, как из
ружья.
А уж какой был головорез, проворный на что хочешь: шапку ли поднять на всем скаку, из
ружья ли
стрелять.
Далеко понеслось громкое хлопанье по всем окрестным полям и нивам, сливаясь в беспрерывный гул; дымом затянуло все поле, а запорожцы всё палили, не переводя духу: задние только заряжали да передавали передним, наводя изумление на неприятеля, не могшего понять, как
стреляли козаки, не заряжая
ружей.
Солдат упал вниз лицом, повернулся на бок и стал судорожно щупать свой живот. Напротив, наискось, стоял у ворот такой же маленький зеленоватый солдатик, размешивал штыком воздух, щелкая затвором, но
ружье его не
стреляло. Николай, замахнувшись
ружьем, как палкой, побежал на него; солдат, выставив вперед левую ногу, вытянул
ружье, стал еще меньше и крикнул...
Они сидят дома, заперев ворота, заряжая
ружья дробью, точно собираясь ворон
стрелять, а семидесятилетний старик, вооруженный зонтиком, а слепой фабрикант варенья и конфект вышли на улицу защищать свои верования.
За спиною Самгина, толкнув его вперед, хрипло рявкнула женщина, раздалось тихое ругательство, удар по мягкому, а Самгин очарованно смотрел, как передовой солдат и еще двое, приложив
ружья к плечам, начали
стрелять. Сначала упал, высоко взмахнув ногою, человек, бежавший на Воздвиженку, за ним, подогнув колени, грузно свалился старик и пополз, шлепая палкой по камням, упираясь рукой в мостовую; мохнатая шапка свалилась с него, и Самгин узнал: это — Дьякон.
— У меня нашлись общие знакомые с старухой Премировой. Славная старушка. Но ее племянница — ужасна! Она всегда такая грубая и мрачная? Она не говорит, а
стреляет из плохого
ружья. Ах, я забыла: она дала мне письмо для тебя.
Сзади одного из них
стрелял, с колена, пятый, и после каждого выстрела штыки
ружей подпрыгивали, как будто нюхали воздух и следили, куда летит пуля.
— Вздор: я
стрелял вон там на выезде по голубям, чтоб
ружье разрядить: я возвращался с охоты.
— Что с ним? — спросил Райский, глядя вслед Марку, — не отвечал ни слова и как бросился! Да и ты испугалась: не он ли уж это там
стреляет!.. Я видал его там с
ружьем… — добавил он, шутя.
Он в первый раз
стрелял в жизни, а
ружье давно хотел купить, еще у Тушара, и мы давно уже о
ружье мечтали.
«Возьмите, — говорит, —
ружье: не умею из него
стрелять».
Мы убиваем не только тогда, когда колем штыком и
стреляем из
ружья.
Инстинктивно я схватил
ружье, но не знал, куда
стрелять.
—
Стрелять, — отвечал он просто и, заметив в моих глазах удивление, стал говорить о том, что в стволе
ружья накопилось много грязи. При выстреле пуля пройдет по нарезам и очистит их; после этого канал ствола останется только протереть тряпкой.
Несколько дней спустя после этого мы занимались пристрелкой
ружей. Людям были розданы патроны и указана цель для стрельбы с упора. По окончании пристрелки солдаты стали просить разрешения открыть вольную стрельбу.
Стреляли они в бутылку,
стреляли в белое пятно на дереве, потом в круглый камешек, поставленный на краю утеса.
Утомленные непогодой, мы рано стали на бивак. Вечером около нашего табора с ревом ходил тигр. Ночью мы поддерживали усиленный огонь и несколько раз
стреляли из
ружей.
Наш брат охотник может в одно прекрасное утро выехать из своего более или менее родового поместья с намереньем вернуться на другой же день вечером и понемногу, понемногу, не переставая
стрелять по бекасам, достигнуть наконец благословенных берегов Печоры; притом всякий охотник до
ружья и до собаки — страстный почитатель благороднейшего животного в мире: лошади.
«А что, — спросил он меня в другой раз, — у тебя своя вотчина есть?» — «Есть». — «Далеко отсюда?» — «Верст сто». — «Что же ты, батюшка, живешь в своей вотчине?» — «Живу». — «А больше, чай,
ружьем пробавляешься?» — «Признаться, да». — «И хорошо, батюшка, делаешь;
стреляй себе на здоровье тетеревов, да старосту меняй почаще».
Владимир, к великому утешению Ермолая,
стрелял вовсе не отлично и после каждого неудачного выстрела удивлялся, осматривал и продувал
ружье, недоумевал и, наконец, излагал нам причину, почему он промахнулся.
Как только мы вошли в лес, сразу попали на тропинку. После недавних дождей в лесу было довольно сыро. На грязи и на песке около реки всюду попадались многочисленные следы кабанов, оленей, изюбров, козуль, кабарожки, росомах, рысей и тигров. Мы несколько раз подымали с лежки зверей, но в чаще их нельзя было
стрелять. Один раз совсем близко от меня пробежал кабан. Это вышло так неожиданно, что, пока я снимал
ружье с плеча и взводил курок, от него и след простыл.
Я взял дробовое
ружье и хотел было
стрелять, но меня остановил Дерсу.
В реке было много крупной мальмы. Дерсу хотел было
стрелять в нее из
ружья, но я уговорил его поберечь патроны. Мне хотелось поскорее присоединиться к отряду, тем более что стрелки считали меня и Дерсу находящимися впереди и, конечно, торопились догнать нас. Таким образом, они могли уйти далеко вперед.
Рассказывают, что переселенцы из России, увидев впервые такой мигающий свет,
стреляли в него из
ружей и в страхе убегали.
В одном из домиков нашей улицы поселился какой-то барин, с шишкой на лбу и чрезвычайно странной привычкой: по праздникам он садился у окна и
стрелял из
ружья дробью в собак, кошек, кур, ворон, а также и в прохожих, которые не нравились ему.
Чтобы промышлять охотой, надо быть свободным, отважным и здоровым, ссыльные же, в громадном большинстве, люди слабохарактерные, нерешительные, неврастеники; они на родине не были охотниками и не умеют обращаться с
ружьем, и их угнетенным душам до такой степени чуждо это вольное занятие, что поселенец в нужде скорее предпочтет, под страхом наказания, зарезать теленка, взятого из казны в долг, чем пойти
стрелять глухарей или зайцев.
Впереди на носу сидел А. М. Бутаков с
ружьем и
стрелял по диким уткам, которых мы вспугивали своим появлением.
На вопрос, для чего ему
ружье, говорит — от воров и куликов
стрелять — и смеется.
Подъехать в меру на санях или дрожках редко удавалось по неудобству местности, и я подкрадывался к глухарям из-за деревьев; если тетерева совершенно не видно и
стрелять нельзя, то я подбегал под самое дерево и спугивал глухаря, для чего иногда жертвовал одним выстрелом своего двуствольного
ружья, а другим убивал дорогую добычу в лет, целя по крыльям; но для этого нужно, чтоб дерево было не слишком высоко.
Во-вторых, в охотах, о которых я сейчас говорил, охотник не главное действующее лицо, успех зависит от резвости и жадности собак или хищных птиц; в ружейной охоте успех зависит от искусства и неутомимости стрелка, а всякий знает, как приятно быть обязанным самому себе, как это увеличивает удовольствие охоты; без уменья
стрелять — и с хорошим
ружьем ничего не убьешь; даже сказать, что чем лучше, кучнее бьет
ружье, тем хуже, тем больше будет промахов.
Во-вторых,
ружье с пистонами
стреляет скорее и бьет крепче, ибо воспламенение пороха производится быстрее и сила разреженного воздуха не улетает в затравку, которая остается плотно закрытою колпачком и курком.
Хотя нельзя оспоривать, что для уменья хорошо
стрелять нужны острый, верный глаз, твердая рука и проворство в движениях, но эти качества необходимы только при стрельбе пулею из винтовки или штуцера; даже и это может быть поправлено, если
стрелять с приклада, то есть положа ствол
ружья на сошки, забор или сучок дерева; стрельба же из
ружья дробью, особенно мелкою, требует только охоты и упражнения.
Но в одиночку, даже в паре, дрофы несколько смирнее; иногда может удасться подъехать к ним в меру выстрела крупною гусиною дробью или безымянкой: последняя благонадежнее потому, что
стрелять приходится не близко, и потому, что эта птица к
ружью очень крепка.
Без сомнения, ловчее
стрелять из
ружей с кривыми ложами, то есть погнутыми несколько вниз: ибо, прицеливаясь, не нужно слишком вытягивать шею и слишком низко опускать голову на щеку приклада для скорейшего отыскания цели.
Собаки тут не нужно, а нужно
ружье, которое бы било далеко, кучно и сильно: хотя в это время года тетерев уже не так крепок к
ружью, как в конце осени и в начале зимы, но зато
стрелять приходится почти всегда далеко и нередко сквозь ветви и сучки.
Вальдшнеп не крепок к
ружью, и как довольно редко случается
стрелять его далеко, а по большей части близко, но зато в ветвях и сучьях, то крупнее рябчиковой дроби употреблять не нужно: даже 8-го нумера весьма достаточно, а иногда и 9-го.
Покуда не были изобретены пистоны, дождь не только мешал
стрелять, но даже иногда прогонял с поля охотника, потому что у
ружей с кремнями очень трудно укрывать полку с порохом: он как раз отсыреет и даже замокнет, а при сильном дожде и никакое сбережение не возможно; но с пистонами дождь не помеха, и сивок, без сомнения, убить очень много в одно поле.
Во-первых, если пистоны хороши, то осечек не должно быть вовсе, хотя бы случилось
стрелять в сильный дождь, потому что затравка совершенно плотно закрыта колпачком и порох не подмокнет, даже не отсыреет, от чего нет возможности уберечь
ружье с прежним устройством полки и затравки.
В этом же вступлении я считаю приличным бросить общий взгляд на охоту с
ружьем и на уменье
стрелять.
Для охотников, стреляющих влет мелкую, преимущественно болотную птицу, не нужно
ружье, которое бы било дальше пятидесяти или, много, пятидесяти пяти шагов: это самая дальняя мера; по большей части в болоте приходится
стрелять гораздо ближе; еще менее нужно, чтоб
ружье било слишком кучно, что, впрочем, всегда соединяется с далекобойностью;
ружье, несущее дробь кучею, даже невыгодно для мелкой дичи; из него гораздо скорее дашь промах, а если возьмешь очень верно на близком расстоянии, то непременно разорвешь птицу: надобно только, чтоб
ружье ровно и не слишком широко рассевало во все стороны мелкую дробь, обыкновенно употребляемую в охоте такого рода, и чтоб заряд ложился, как говорится, решетом.
8) Всего труднее
стрелять птицу, летящую прямо и низко на охотника, потому что необходимо совершенно закрыть ее дулом
ружья и спускать курок в самое мгновение этого закрытия. Если местность позволяет, лучше пропустить птицу и ударить ее вдогонку.
Я хочу сказать несколько слов о тех мелких птичках, которые употребляются в пищу и которые очень недурны вкусом, особенно если жирны. Их никто не называет дичью, и настоящие охотники редко их
стреляют, разве так, чтоб разрядить
ружье или за совершенным отсутствием всякой настоящей дичи.
6) Птицу, летящую прямо от охотника довольно низко, надобно
стрелять в шею так, чтобы дуло
ружья закрывало все остальное ее тело.
Мера всегда бывает более шестидесяти шагов.
Стрелять только в ту минуту, когда бекас летит прямо над головой, следовательно, должно поставить
ружье совершенно перпендикулярно. Положение очень неловкое, да и дробь, идучи вверх, скорее слабеет. Много зарядов улетало понапрасну в синее небо, и дробь, возвращаясь назад, сеялась, как мелкий дождь, около стрелка. В случае удачного выстрела бекас падает из-под небес медленно и винтообразно.
Пули известны всем. Надобно прибавить, что только теми пулями бить верно, которые совершенно приходятся по калибру
ружья. Впрочем, из обыкновенных охотничьих
ружей, дробовиков, как их прежде называли, редко
стреляют пулями: для пуль есть штуцера и винтовки. Эта стрельба мне мало знакома, и потому я об ней говорить не буду.
Все мелкие сорты дроби пригодны для этой стрельбы, потому что перепелок особенно осенью, охотник может
стрелять на каком угодно расстоянии: чистое поле, крепость лежки и близость взлета, к которому заблаговременно приготовиться, если собака имеет хорошую стойку, делают охотника полным господином расстояния: он может выпускать перепелку в меру, смотря по сорту дроби, которою заряжено его
ружье.
Я, напротив, убедился, что иные охотники целый век
стреляют не настоящими зарядами, особенно любители одной болотной дичи:
ружье бьет мелкою дробью хорошо — о чем же тут хлопотать?
Стрелять их должно рябчиковою дробью, потому что они, относительно к своей величине, довольно крепки к
ружью.
Я не только видал это на других, но и сам ходил по нескольку месяцев с подбитою скулою, продолжая от жадности
стрелять из
ружья большими зарядами и всякий раз сбивая щеку.