Неточные совпадения
Голос его был строг и не имел уже того выражения доброты, которое тронуло меня до слез. В классной Карл Иваныч был совсем другой человек: он был
наставник. Я живо оделся, умылся и, еще с щеткой в
руке, приглаживая мокрые волосы, явился на его зов.
— Когда роешься в книгах — время течет незаметно, и вот я опоздал домой к чаю, — говорил он, выйдя на улицу, морщась от солнца. В разбухшей, измятой шляпе, в пальто, слишком широком и длинном для него, он был похож на банкрота купца, который долго сидел в тюрьме и только что вышел оттуда. Он шагал важно, как гусь, держа
руки в карманах, длинные рукава пальто смялись глубокими складками. Рыжие щеки Томилина сыто округлились, голос звучал уверенно, и в словах его Клим слышал строгость
наставника.
Душа моя раскрывалась — я болтал с ним, как с разумным другом, как с снисходительным
наставником… потом он так же внезапно покидал меня — и
рука его опять отклоняла меня — ласково и мягко, но отклоняла.
Я помню, как один раз услышал я, что он смеется: я заглянул в его комнату и увидел, что мой строгий
наставник, держа в
руке какую-то математическую книгу, хохочет, как дитя, смотря на играющих котят…
Обрисовать в своем воспоминании почтенную личность Гульча значит не только воспроизвести весь второй класс, но указать отчасти и на те нравственные складки, которые сложились в душе моей под
руками этого незабвенного
наставника.
Под руководством Эдвардса он сделал бы, без сомнения, больше успехов; в
руках Беккера дальнейшее развитие очевидно замедлялось. Петя продолжал бояться своего
наставника, как в первый день. К этому начинало примешиваться другое чувство, которого не мог он истолковать, но которое постепенно росло в нем, стесняло ему мысли и чувства, заставляя горько плакать по ночам, когда, лежа на тюфячке, прислушивался он к храпенью акробата.
Систему воспитания он имел свою, и довольно правильную: он полагал, что всякий человек до десяти лет должен быть на
руках матери и воспитываться материально, то есть спать часов по двадцати в сутки, поедать неимоверное количество картофеля и для укрепления тела поиграть полчаса в сутки мячиком или в кегли, на одиннадцатом году поступить к родителю или
наставнику, под ферулой которого обязан выучить полупудовые грамматики и лексиконы древнего мира и десятка три всякого рода учебников; после этого, лет в восемнадцать, с появлением страстей, поступить в какой-нибудь германский университет, для того чтобы приобресть факультетское воспитание и насладиться жизнию.
— Дайте мне вашу красивую, честную
руку, мне хочется облобызать ее почтительно и нежно. Так ветреный ученик лобызает
руку своего снисходительного
наставника.
Что же относится до батеньки, то они показали крепкий свой дух. Немудрено: они имели крепкую комплекцию. Они не плакали, но не могли и слова более сказать нам, как только:"Слушайте во всем пана Галушкинского; он ваш
наставник… чтоб не пропали даром деньги…" — и, махнув
рукою, закрыли глаза, маменька ахнули и упали, а мы себе поехали…
С легкой
руки Дробыша, пустившего карикатурное изображение мальчика в лапсердаке и патынках, — младшего Менделя прозвали цадиком [Цадик (др. — евр. — праведник) — у набожных евреев — духовный
наставник, которому приписывается особая чудодейственная сила.].
— Ради Христа, не увлекайтесь мной!.. Я думала, что вы больше жили, — так не надо!.. Не ходите ко мне, я вас не стану принимать… Оставьте меня… Дайте мне хоть вам оказать услугу… Право, лучше так… Сами себя будете больше уважать, легче обманывать себя будет. Ведь я не на любовь надеялась, когда вас в
наставники брала. Ан, нет, ни капельки!.. И теперь во мне никакой струнки не дрожит… Я — по-приятельски только… Простите за глупый опыт… — Она крепко сжала ему
руку и быстро встала.
Они простились. Когда Антон выезжал со двора, слуга его, недокрещенец, подошел к нему, чтобы также проститься: он ехал с своим
наставником и покровителем в дальние земли. Молодой человек умел и в этом случае оценить тонкое чувство еврея. Не легко было б иметь в услугах еретика, отступника от Христова имени! Возвращаясь домой, он разбирал благородные чувства жида с особенною благодарностью, но обещал себе сделать приличное омовение от нечистоты, которою его отягчили
руки, распинавшие Спасителя.
— Это вам невыгодно, и я это понимаю… Но есть другое средство, при котором вы останетесь по-прежнему его другом,
наставником, покровителем, и даже он и его капитал будут всецело в ваших
руках.
Но не все, как сказано, ушли вслед за восторженным Миною Силычем, и другая половина города, под
рукою вновь избранного ею себе
наставника, Семена Дмитриевича Деева, осталась в прежней вере.
В последние годы царствования государыни Екатерины Второй, удержавшей своею
рукою свирепствовавшие до тех пор гонения на старую веру, обществом Старого Города был избран в старшины и
наставники богатый купец Мина Силыч Кочетов.