Неточные совпадения
Княжна Варвара была
тетка ее мужа, и она давно знала ее и не уважала. Она знала, что княжна Варвара всю жизнь свою провела приживалкой у богатых родственников; но то, что она жила теперь у Вронского, у чужого ей человека, оскорбило ее за родню мужа. Анна заметила выражение лица Долли и смутилась, покраснела, выпустила из
рук амазонку и спотыкнулась на нее.
В сей утомительной прогулке
Проходит час-другой, и вот
У Харитонья в переулке
Возок пред домом у ворот
Остановился. К старой
тетке,
Четвертый год больной в чахотке,
Они приехали теперь.
Им настежь отворяет дверь,
В очках, в изорванном кафтане,
С чулком в
руке, седой калмык.
Встречает их в гостиной крик
Княжны, простертой на диване.
Старушки с плачем обнялись,
И восклицанья полились.
— Донат Ястребов, художник, бывший преподаватель рисования, а теперь — бездельник, рантье, но не стыжусь! — весело сказал племянник; он казался немногим моложе
тетки, в
руке его была толстая и, видимо, тяжелая палка с резиновой нашлепкой на конце, но ходил он легко.
— Ну — вас не обманешь! Верно, мне — стыдно, живу я, как скот. Думаете, — не знаю, что голуби — ерунда? И девки — тоже ерунда. Кроме одной, но она уж наверное — для обмана! Потому что — хороша! И может меня в
руки взять. Жена была тоже хороша и — умная, но —
тетка умных не любит…
Бежать к
тетке, взять Ольгу за
руку и сказать: «Вот моя невеста!» — да не готово ничего, ответа из деревни нет, денег нет, квартиры нет!
— Понадобилось, так явились и мысли и язык, хоть напечатать в романе где-нибудь. А нет нужды, так и не умею, и глаза не видят, и в
руках слабость! Ты свое уменье затерял еще в детстве, в Обломовке, среди
теток, нянек и дядек. Началось с неуменья надевать чулки и кончилось неуменьем жить.
Тетка возьмет ее двумя пальцами за обе щеки, поцелует в лоб, а она поцелует
руку у
тетки, и та поедет, а эта останется.
Кузина твоя увлеклась по-своему, не покидая гостиной, а граф Милари добивался свести это на большую дорогу — и говорят (это папа разболтал), что между ними бывали живые споры, что он брал ее за
руку, а она не отнимала, у ней даже глаза туманились слезой, когда он, недовольный прогулками верхом у кареты и приемом при
тетках, настаивал на большей свободе, — звал в парк вдвоем, являлся в другие часы, когда
тетки спали или бывали в церкви, и, не успевая, не показывал глаз по неделе.
«Какая она?» — думалось ему — и то казалась она ему
теткой Варварой Николаевной, которая ходила, покачивая головой, как игрушечные коты, и прищуривала глаза, то в виде жены директора, у которой были такие белые
руки и острый, пронзительный взгляд, то тринадцатилетней, припрыгивающей, хорошенькой девочкой в кружевных панталончиках, дочерью полицмейстера.
Райский махнул с досадой на
теток рукой.
Муж
тетки был переплетчик и прежде жил хорошо, а теперь растерял всех давальщиков и пьянствовал, пропивая все, что ему попадало под
руку.
С
теткой покойного деда, которая сама была на этой свадьбе, случилась забавная история: была она одета тогда в татарское широкое платье и с чаркою в
руках угощала собрание.
Он останавливался посредине комнаты и подымал кверху
руки, раскидывая ими, чтоб выразить необъятность пространств. В дверях кабинета стояли мать и
тетки, привлеченные громким пафосом рассказчика. Мы с братьями тоже давно забрались в уголок кабинета и слушали, затаив дыхание… Когда капитан взмахивал
руками высоко к потолку, то казалось, что самый потолок раздвигается и
руки капитана уходят в безграничные пространства.
Это меня смущало: трудно было признать, что в доме всё хорошо; мне казалось, в нем живется хуже и хуже. Однажды, проходя мимо двери в комнату дяди Михаила, я видел, как
тетка Наталья, вся в белом, прижав
руки ко груди, металась по комнате, вскрикивая негромко, но страшно...
Дед с матерью шли впереди всех. Он был ростом под
руку ей, шагал мелко и быстро, а она, глядя на него сверху вниз, точно по воздуху плыла. За ними молча двигались дядья: черный гладковолосый Михаил, сухой, как дед; светлый и кудрявый Яков, какие-то толстые женщины в ярких платьях и человек шесть детей, все старше меня и все тихие. Я шел с бабушкой и маленькой
теткой Натальей. Бледная, голубоглазая, с огромным животом, она часто останавливалась и, задыхаясь, шептала...
Заплакали дети, отчаянно закричала беременная
тетка Наталья; моя мать потащила ее куда-то, взяв в охапку; веселая рябая нянька Евгенья выгоняла из кухни детей; падали стулья; молодой широкоплечий подмастерье Цыганок сел верхом на спину дяди Михаила, а мастер Григорий Иванович, плешивый, бородатый человек в темных очках, спокойно связывал
руки дяди полотенцем.
— Да вы его у нас, пожалуй, этак захвалите! Видите, уж он и
руку к сердцу, и рот в ижицу, тотчас разлакомился. Не бессердечный-то, пожалуй, да плут, вот беда; да к тому же еще и пьян, весь развинтился, как и всякий несколько лет пьяный человек, оттого у него всё и скрипит. Детей-то он любит, положим,
тетку покойницу уважал… Меня даже любит и ведь в завещании, ей-богу, мне часть оставил…
Она отправилась в свою комнату. Но не успела она еще отдохнуть от объяснения с Паншиным и с матерью, как на нее опять обрушилась гроза, и с такой стороны, откуда она меньше всего ее ожидала. Марфа Тимофеевна вошла к ней в комнату и тотчас захлопнула за собой дверь. Лицо старушки было бледно, чепец набоку, глаза ее блестели,
руки, губы дрожали. Лиза изумилась: она никогда еще не видала своей умной и рассудительной
тетки в таком состоянии.
Иван воспитывался не дома, а у богатой старой
тетки, княжны Кубенской: она назначила его своим наследником (без этого отец бы его не отпустил); одевала его, как куклу, нанимала ему всякого рода учителей, приставила к нему гувернера, француза, бывшего аббата, ученика Жан-Жака Руссо, некоего m-r Courtin de Vaucelles, ловкого и тонкого проныру, самую, как она выражалась, fine fleur [Самый цвет (фр.).] эмиграции, — и кончила тем, что чуть не семидесяти лет вышла замуж за этого финь-флёра: перевела на его имя все свое состояние и вскоре потом, разрумяненная, раздушенная амброй a la Richelieu, [На манер Ришелье (фр.).] окруженная арапчонками, тонконогими собачками и крикливыми попугаями, умерла на шелковом кривом диванчике времен Людовика XV, с эмалевой табакеркой работы Петито в
руках, — и умерла, оставленная мужем: вкрадчивый господин Куртен предпочел удалиться в Париж с ее деньгами.
После смерти Маланьи Сергеевны
тетка окончательно забрала его в
руки.
Так, Оленка, дочь Никитича, пользовалась в избушке
тетки большими преимуществами, и ей многое сходило с
рук.
Мой отец, желая поздороваться с
теткой, хотел было поцеловать ее
руку, говоря: «Здравствуйте, тетушка!» — но Прасковья Ивановна не дала
руки.
Наконец раздался крик: «Едут, едут!» Бабушку поспешно перевели под
руки в гостиную, потому что она уже плохо ходила, отец, мать и
тетка также отправились туда, а мы с сестрицей и даже с братцем, разумеется, с дядькой, нянькой, кормилицей и со всею девичьей, заняли окна в тетушкиной и бабушкиной горницах, чтоб видеть, как подъедут гости и как станут вылезать из повозок.
С горы спускается деревенское стадо; оно уж близко к деревне, и картина мгновенно оживляется; необыкновенная суета проявляется по всей улице; бабы выбегают из изб с прутьями в
руках, преследуя тощих, малорослых коров; девчонка лет десяти, также с прутиком, бежит вся впопыхах, загоняя теленка и не находя никакой возможности следить за его скачками; в воздухе раздаются самые разнообразные звуки, от мычанья до визгливого голоса
тетки Арины, громко ругающейся на всю деревню.
Как он переменился! Как пополнел, оплешивел, как стал румян! С каким достоинством он носит свое выпуклое брюшко и орден на шее! Глаза его сияли радостью. Он с особенным чувством поцеловал
руку у
тетки и пожал дядину
руку…
Говоря этим высоким слогом, слово за слово, он добрался наконец до слова: супружество. Юлия вздрогнула, потом заплакала. Она подала ему
руку с чувством невыразимой нежности и признательности, и они оба оживились, оба вдруг заговорили. Положено было Александру поговорить с
теткой и просить ее содействия в этом мудреном деле.
Проводив
тетку до дому, он хотел было ехать к себе, но она удержала его за
руку.
— Ну, послушайте, господа, — сказал Дубков, — после обеда ведь надо дипломата в
руки забрать. Не поехать ли нам к
тетке, там уж мы с ним распорядимся.
— Ах, ты все путаешь, — сердито крикнула на нее мать, — совсем не троюродный, a issus de germains, [четвероюродный брат (фр.).] — вот как вы с моим Этьеночкой. Он уж офицер, знаете? Только нехорошо, что уж слишком на воле. Вас, молодежь, надо еще держать в
руках, и вот как!.. Вы на меня не сердитесь, на старую
тетку, что я вам правду говорю; я Этьена держала строго и нахожу, что так надо.
Только темно-серые большие глаза, выражением, соединявшим веселость и спокойную внимательность, чрезвычайно похожие на глаза
тетки, очень большая русая коса и чрезвычайно нежная и красивая
рука — были хороши в ней.
Птенца еще с самого начала переслали в Россию, где он и воспитывался всё время на
руках каких-то отдаленных
теток, где-то в глуши.
— Батюшка Никита Романыч! — кричал он еще издали, — ты пьешь, ешь, прохлаждаешься, а кручинушки-то не ведаешь? Сейчас встрел я, вон за церквей, Малюту Скуратова да Хомяка; оба верхом, а промеж них,
руки связаны, кто бы ты думал? Сам царевич! сам царевич, князь! Надели они на него черный башлык, проклятые, только ветром-то сдуло башлык, я и узнал царевича! Посмотрел он на меня, словно помощи просит, а Малюта,
тетка его подкурятина, подскочил, да опять и нахлобучил ему башлык на лицо!
Екатерина Ивановна Пыльникова, Сашина
тетка и воспитательница, сразу получила два письма о Саше: от директора и от Коковкиной. Эти письма страшно встревожили ее. В осеннюю распутицу, бросив все свои дела, поспешно выехала она из деревни в наш город. Саша встретил тетю с радостью, — он любил ее. Тетя везла большую на него в своем сердце грозу. Но он так радостно бросился ей на шею, так расцеловал ее
руки, что она не нашла в первую минуту строгого тона.
Сенька хворал тогда, Маша с отцом в Шабалдино к
тётке уехали, а я в углу дома из карт строю и вижу: возлагает дьякон
руку свою матери на грудь,
рука — рыжая, и перстень серебряный на ней.
Катя ее ненавидела и все говорила о том, как она убежит от
тетки, как будет жить на всей Божьей воле; с тайным уважением и страхом внимала Елена этим неведомым, новым словам, пристально смотрела на Катю, и все в ней тогда — ее черные быстрые, почти звериные глаза, ее загорелые
руки, глухой голосок, даже ее изорванное платье — казалось Елене чем-то особенным, чуть не священным.
Эффект был сильный;
тетки мои захныкали, бабушка, ничего подобного не ожидавшая, побледнела, всплеснула
руками и повалилась без памяти на пол, как сноп: в старинутакже бывали обмороки.
И вот молодой, честный, скромный, пригожий собою мужчина, старинного дворянского рода, единственный сын, у отца которого было сто восемьдесят душ, который должен был получить богатое наследство от
тетки, который любит, боготворит ее, — предлагает ей
руку и сердце: с первого взгляда тут нечего и колебаться.
Если б не мать, они подошли бы, вероятно, к самым избам никем не замеченные: семейство сидело за обедом;
тетка Анна, несмотря на весь страх, чувствуемый ею в присутствии мужа, который со вчерашнего дня ни с кем не перемолвил слова, упорно молчал и сохранял на лице своем суровое выражение, не пропускала все-таки случая заглядывать украдкою в окна, выходившие, как известно, на Оку; увидев сыновей, она забыла и самого Глеба — выпустила из
рук кочергу, закричала пронзительным голосом: «Батюшки, идут!» — и сломя голову кинулась на двор.
Наконец после трех дней бесполезного шарканья по всем возможным закоулкам затерянные предметы были найдены между грядами огорода, куда, очевидно, забросила их чья-нибудь озорная
рука, потому что ни
тетка Анна, ни домашние ее не думали даже заходить в огород.
Тетка Анна крепко охватила обеими
руками шею возлюбленного детища; лицо старушки прижимается еще крепче к груди его; слабым замирающим голосом произносит она бессвязное прощальное причитание.
Дедушка Кондратий бережно разнимает тогда
руки старушки, которая почти без памяти, без языка висит на шее сына;
тетка Анна выплакала вместе с последними слезами последние свои силы. Ваня передает ее из
рук на
руки Кондратию, торопливо перекидывает за спину узелок с пожитками, крестится и, не подымая заплаканных глаз, спешит за отцом, который уже успел обогнуть избы.
Увидев штофы,
тетка Анна сделала несколько шагов вперед, всплеснула
руками и мгновенно разразилась градом упреков и жалоб.
Но
тетка Анна успела уже предупредить Акима: в
руках мальчика находилась целая лепешка и вдобавок еще горбушка пирога.
Князю Нехлюдову было девятнадцать лет, когда он из 3-го курса университета приехал на летние ваканции в свою деревню, и один пробыл в ней всё лето. Осенью он неустановившейся ребяческой
рукой написал к своей
тётке, графине Белорецкой, которая, по его понятиям, была его лучший друг и самая гениальная женщина в мире, следующее переведенное здесь французское письмо...
Поезд остановился. Литвинов бросился к дверцам, отворил их: Татьяна стояла возле
тетки и, светло улыбаясь, протягивала
руку.
Она тихонько обняла
тетку одною
рукой и посадила ее возле себя.
Жизнь мальчика катилась вперед, как шар под уклон. Будучи его учителем,
тетка была и товарищем его игр. Приходила Люба Маякина, и при них старуха весело превращалась в такое же дитя, как и они. Играли в прятки, в жмурки; детям было смешно и приятно видеть, как Анфиса с завязанными платком глазами, разведя широко
руки, осторожно выступала по комнате и все-таки натыкалась на стулья и столы, или как она, ища их, лазала по разным укромным уголкам, приговаривая...
Я вышел на площадь. Красными точками сквозь туман мерцали фонари двух-трех запоздавших торговок съестными припасами. В нескольких шагах от двери валялся в грязи человек, тот самый, которого «убрали» по мановению хозяйской
руки с пола трактира… Тихо было на площади, только сквозь кой-где разбитые окна «Каторги» глухо слышался гомон, покрывавшийся то октавой Лаврова, оравшего «многую лету», то визгом пьяных «
теток...
Вот ты и тянешь
тетку, нисколько не рассуждая о том, что я из-за твоего удовольствия могу переломить ногу или
руку.
Агафья Тихоновна раскладывает на картах, из-за
руки глядит
тетка Арина Пантелеймоновна.