Неточные совпадения
— Вот это всегда так! — перебил его Сергей Иванович. — Мы,
Русские, всегда так. Может быть, это и хорошая наша
черта — способность видеть свои недостатки, но мы пересаливаем, мы утешаемся иронией, которая у нас всегда готова на языке. Я скажу тебе только, что дай эти же права, как наши земские учреждения, другому европейскому народу, — Немцы и Англичане выработали бы из них свободу, а мы вот только смеемся.
Кричат: „Бал, бал, веселость!“ — просто дрянь бал, не в
русском духе, не в
русской натуре;
черт знает что такое: взрослый, совершеннолетний вдруг выскочит весь в черном, общипанный, обтянутый, как чертик, и давай месить ногами.
А уж куды бывает метко все то, что вышло из глубины Руси, где нет ни немецких, ни чухонских, ни всяких иных племен, а всё сам-самородок, живой и бойкий
русский ум, что не лезет за словом в карман, не высиживает его, как наседка цыплят, а влепливает сразу, как пашпорт на вечную носку, и нечего прибавлять уже потом, какой у тебя нос или губы, — одной
чертой обрисован ты с ног до головы!
Обнаженное лицо его совершенно утратило
черту, придававшую ему сходство со множеством тех суздальских лиц, которые, сливаясь в единое лицо, создают образ неискоренимого, данного навсегда
русского человека.
— Кричит: продавайте лес, уезжаю за границу! Какому
черту я продам, когда никто ничего не знает, леса мужики жгут, все — испугались… А я — Блинова боюсь, он тут затевает что-то против меня, может быть, хочет голубятню поджечь. На днях в манеже был митинг «Союза
русского народа», он там орал: «Довольно!» Даже кровь из носа потекла у идиота…
— Тихонько — можно, — сказал Лютов. — Да и кто здесь знает, что такое конституция, с чем ее едят? Кому она тут нужна? А слышал ты: будто в Петербурге какие-то хлысты, анархо-теологи, вообще —
черти не нашего бога, что-то вроде цезаропапизма проповедуют? Это, брат, замечательно! — шептал он, наклоняясь к Самгину. — Это — очень дальновидно! Попы, люди чисто
русской крови, должны сказать свое слово! Пора. Они — скажут, увидишь!
— Нет, вы обратите внимание, — ревел Хотяинцев, взмахивая руками, точно утопающий. — В армии у нас командуют остзейские бароны Ренненкампфы, Штакельберги, и везде сколько угодно этих бергов, кампфов. В средней школе — чехи. Донской уголь — французы завоевали. Теперь вот бессарабец-царанин пошел на нас: Кассо, Пуришкевич, Крушеван, Крупенский и —
черт их сосчитает! А мы,
русские, — чего делаем? Лапти плетем, а?
— «
Русская интеллигенция не любит богатства». Ух ты! Слыхал? А может, не любит, как лиса виноград? «Она не ценит, прежде всего, богатства духовного, культуры, той идеальной силы и творческой деятельности человеческого духа, которая влечет его к овладению миром и очеловечению человека, к обогащению своей жизни ценностями науки, искусства, религии…» Ага, религия? — «и морали». — Ну, конечно, и морали. Для укрощения строптивых. Ах,
черти…
— А что же? Смеяться? Это, брат, вовсе не смешно, — резко говорил Макаров. — То есть — смешно, да… Пей! Вопрошатель.
Черт знает что… Мы,
русские, кажется, можем только водку пить, и безумными словами все ломать, искажать, и жутко смеяться над собою, и вообще…
Бальзаминов. Ну вот всю жизнь и маяться. Потому, маменька, вы рассудите сами, в нашем деле без счастья ничего не сделаешь. Ничего не нужно, только будь счастье. Вот уж правду-то
русская пословица говорит: «Не родись умен, не родись пригож, а родись счастлив». А все-таки я, маменька, не унываю. Этот сон… хоть я его и не весь видел, —
черт возьми эту Матрену! — а все-таки я от него могу ожидать много пользы для себя. Этот сон, если рассудить, маменька, много значит, ох как много!
Наиболее положительные
черты русского человека, обнаружившиеся в революции и войне, необыкновенная жертвенность, выносливость к страданию, дух коммюнотарности — есть
черты христианские, выработанные христианством в
русском народе, т. е. прошлым.
И самым коренным грехом славянофильства было то, что природно-исторические
черты русской стихии они приняли за христианские добродетели.
Черта эта очень национально-русская.
В духовном складе
русского народа есть
черты, которые делают его народом апокалиптическим в высших проявлениях его духовной жизни.
— Стой! — завизжал Федор Павлович в апофеозе восторга, — так двух-то таких, что горы могут сдвигать, ты все-таки полагаешь, что есть они? Иван, заруби
черту, запиши: весь
русский человек тут сказался!
— Да,
черта эта совсем
русская, — улыбнулся Алеша.
Естественно, что наше появление вызвало среди китайцев тревогу. Хозяин фанзы волновался больше всех. Он тайком послал куда-то рабочих. Спустя некоторое время в фанзу пришел еще один китаец. На вид ему было 35 лет. Он был среднего роста, коренастого сложения и с типично выраженными монгольскими
чертами лица. Наш новый знакомый был одет заметно лучше других. Держал он себя очень развязно и имел голос крикливый. Он обратился к нам на
русском языке и стал расспрашивать, кто мы такие и куда идем.
Я говорю, «как казалось», потому что в несколько восточных
чертах его выражалось что-то затаенное и какое-то азиатское простодушное лукавство вместе с
русским себе на уме.
Черта эта потому драгоценна, что в ней есть какое-то братственное сходство между
русской и французской бюрократией. X. не давал ответа и вилял, обидевшись, что я не явился лично известить его о том, что я болен, в постели и не могу встать.
Но вот
русский культурный ренессанс начала XX века можно назвать
русским романтизмом, и он бесспорно нес на себе романтические
черты.
Думаю, что это
русская у меня
черта.
В самом Маритене были
черты сходства с
русским интеллигентом.
Он частью проповедовал взгляды почти славянофильские, но такая гиперкультурность, такая упадочная утонченность была не
русской в нем
чертой.
Русские марксисты будут западниками в другом смысле, а в марксизме коммунистов раскроются некоторые
черты русского мессианизма.
Он отличается от других
русских писателей 30-х и 40-х годов уже тем, что он не вышел из дворянской среды и не имел в себе барских
черт, которые были сильно выражены и у анархиста Бакунина.
Они верили в великое призвание России и
русского народа, в скрытую в нем правду, и они пытались характеризовать некоторые оригинальные
черты этого призвания.
Возможен только более богатый культурно-исторический тип, совмещающий в себе больше
черт, а таким Данилевский признает тип славяно-русский.
Русское гостеприимство есть
черта коммюнотарности.
Русские — раскольники, это глубокая
черта нашего народного характера.
Родоначальником
русской интеллигенции был Радищев, он предвосхитил и определил ее основные
черты.
Так как
русский народ поляризованный, то с человечностью могли совмещаться и
черты жестокости.
Киреевскому в замечательной статье «О характере просвещения Европы и его отношении к просвещению России» удалось формулировать типичные
черты различия России и Европы, и это несмотря на ошибочность славянофильской концепции
русской истории.
Но это принадлежит к духовным
чертам русского народа.
Беспочвенность может быть национально-русской
чертой.
Но сами масоны и декабристы, родовитые
русские дворяне, не были еще типичными интеллигентами и имели лишь некоторые
черты, предваряющие явление интеллигенции.
Это был характерно
русский человек с примесью татарских
черт.
Рассматривая комедию Островского «Свои люди — сочтемся», мы обратили внимание читателей на некоторые
черты русского, преимущественно купеческого быта, отразившиеся в этой комедии.
Объяснить все это понятными, простыми словами никто бы не сумел, а чувствовали все определенно и ясно, — это опять
черта русского человека, который в массе, в артели, делается необыкновенно умен, догадлив и сообразителен.
Нечай имел общую многим малороссам
черту. Несмотря на долгое пребывание в Москве, он любил мешать свою
русскую речь с малороссийскою, а если с кем мог, то и совсем говорил по-малороссийски. Доктор же свободно понимал это наречие и кое-как мог на нем объясняться по нужде или шутки ради.
— Что-о? — заорала она на Любку, едва выслушав ее смущенный лепет. — Ты хочешь, чтобы тебя опять приняли?.. Ты там
черт знает с кем валялась по улицам, под заборами, и ты опять, сволочь, лезешь в приличное, порядочное заведение!.. Пфуй,
русская свинья! Вон!..
Он был не глуп, довольно хорошо учен и добросовестно исполнял в отношении нас свою обязанность, но он имел общие всем его землякам и столь противоположные
русскому характеру отличительные
черты легкомысленного эгоизма, тщеславия, дерзости и невежественной самоуверенности.
— Это
черт знает что такое! — произнес он. — А ведь не скажешь, что неправда: вот она русская-то жизнь.
Я, когда вышел из университета, то много занимался
русской историей, и меня всегда и больше всего поражала эпоха междуцарствия: страшная пора — Москва без царя, неприятель и неприятель всякий, — поляки, украинцы и даже черкесы, — в самом центре государства; Москва приказывает, грозит, молит к Казани, к Вологде, к Новгороду, — отовсюду молчание, и потом вдруг, как бы мгновенно, пробудилось сознание опасности; все разом встало, сплотилось, в год какой-нибудь вышвырнули неприятеля; и покуда, заметьте, шла вся эта неурядица, самым правильным образом происходил суд, собирались подати, формировались новые рати, и вряд ли это не народная наша
черта: мы не любим приказаний; нам не по сердцу чересчур бдительная опека правительства; отпусти нас посвободнее, может быть, мы и сами пойдем по тому же пути, который нам указывают; но если же заставят нас идти, то непременно возопием; оттуда же, мне кажется, происходит и ненависть ко всякого рода воеводам.
— Не приказано… Высшее начальство не согласно. Да и
черт с ней совсем, собственно говоря. Раиса Павловна надула в уши девчонке, что она красавица, ну, натурально, та и уши развесила. Я лучше Анниньку заставлю в дивертисменте или в водевиле
русские песни петь. Лихо отколет!..
Вглядитесь в лица, в осанки и в движения этих людей: в каждой морщине этого загорелого, скуластого лица, в каждой мышце, в ширине этих плеч, в толщине этих ног, обутых в громадные сапоги, в каждом движении, спокойном, твердом, неторопливом, видны эти главные
черты, составляющие силу
русского, — простоты и упрямства.
Он должен был быть или немец, ежели бы не изобличали
черты лица его чисто
русское происхождение, или адъютант, или квартермистр полковой (но тогда бы у него были шпоры), или офицер на время кампании перешедший из кавалерии, а может и из гвардии.
— Что ж, дядюшка, надеюсь этой
черты порицать нельзя. Добродетель
русских…
В нем совмещались именно те простые, но трогательные и глубокие
черты, которые даже и в его времена гораздо чаще встречались в рядовых, чем в офицерах, те чисто
русские, мужицкие
черты, которые в соединении дают возвышенный образ, делавший иногда нашего солдата не только непобедимым, но и великомучеником, почти святым, —
черты, состоявшие из бесхитростной, наивной веры, ясного, добродушно-веселого взгляда на жизнь, холодной и деловой отваги, покорства перед лицом смерти, жалости к побежденному, бесконечного терпения и поразительной физической и нравственной выносливости.
Правильное лицо Максима не являло ни одной порочной или преступной
черты. То было скромное лицо, полное добродушия и отваги, одно из тех
русских лиц, которые еще ныне встречаются между Москвой и Волгой, в странах, отдаленных от больших дорог, куда не проникло городское влияние.
Михаила Максимовича мало знали в Симбирской губернии, но как «слухом земля полнится», и притом, может быть, он и в отпуску позволял себе кое-какие дебоши, как тогда выражались, да и приезжавший с ним денщик или крепостной лакей, несмотря на строгость своего командира, по секрету кое-что пробалтывал, — то и составилось о нем мнение, которое вполне выражалось следующими афоризмами, что «майор шутить не любит, что у него ходи по струнке и с тропы не сваливайся, что он солдата не выдаст и, коли можно, покроет, а если попался, так уж помилованья не жди, что слово его крепко, что если пойдет на ссору, то ему и
черт не брат, что он лихой, бедовый, что он гусь лапчатый, зверь полосатый…», [Двумя последними поговорками, несмотря на видимую их неопределенность,
русский человек определяет очень много, ярко и понятно для всякого.