Санин хотел было слезть с коня и поднять шляпу, но она крикнула ему: «Не трогайте, я сама достану», нагнулась низко с седла, зацепила
ручкой хлыста за вуаль и точно: достала шляпу, надела ее на голову, но волос не подобрала и опять помчалась, даже гикнула.
Неточные совпадения
Боялись ее, может быть, потому, что она была вдовою очень знатного человека, — грамоты на стенах комнаты ее были жалованы дедам ее мужа старыми русскими царями: Годуновым, Алексеем и Петром Великим, — это сказал мне солдат Тюфяев, человек грамотный, всегда читавший Евангелие. Может быть, люди боялись, как бы она не избила своим
хлыстом с лиловым камнем в
ручке, — говорили, что она уже избила им какого-то важного чиновника.
Он невольно попятился назад, а глухонемая, делая знаки отцу и показывая на Горданова, подавила пуговку в
ручке хлыстика и, выдернув оттуда потайной трехгранный стилет, бросила
хлыст и стилет к ногам Горданова.
Горданов в это время ни на минуту не отступал от Глафиры: он зорко за нею следил и боялся ее первого слова, когда она придет в чувство, и имел основание этого бояться. Новая опасность угрожала ему в лице маленькой глухонемой дочери Синтянина, которая, стоя здесь же, между отцом и Ворошиловым, держала в руках
хлыст Глафиры с аквамариновой
ручкой. Откуда мог взяться в ее руках этот
хлыст, бывший с Гордановым в лесу во время убийства и там же невозвратно потерянный и занесенный снегом?