Неточные совпадения
Был ясный морозный день. У подъезда
рядами стояли кареты, сани, ваньки, жандармы. Чистый народ, блестя на ярком солнце шляпами, кишел у входа и по расчищенным дорожкам, между русскими
домиками с резными князьками; старые кудрявые березы сада, обвисшие всеми ветвями от снега, казалось, были разубраны в новые торжественные ризы.
Двадцать пять верст показались Аркадию за целых пятьдесят. Но вот на скате пологого холма открылась наконец небольшая деревушка, где жили родители Базарова.
Рядом с нею, в молодой березовой рощице, виднелся дворянский
домик под соломенною крышей. У первой избы стояли два мужика в шапках и бранились. «Большая ты свинья, — говорил один другому, — а хуже малого поросенка». — «А твоя жена — колдунья», — возражал другой.
Ярким лунным вечером он поднимался по крутой улице между двумя
рядами одноэтажных
домиков, разъединенных длинными заборами; тесные группы деревьев, отягченные снегом, еще более разъединяли эти
домики, как бы спрятанные в холмах снега.
«Вероятно, Уповаева хоронят», — сообразил он, свернул в переулок и пошел куда-то вниз, где переулок замыкала горбатая зеленая крыша церкви с тремя главами над нею. К ней опускались два
ряда приземистых, пузатых
домиков, накрытых толстыми шапками снега. Самгин нашел, что они имеют некоторое сходство с людьми в шубах, а окна и двери домов похожи на карманы. Толстый слой серой, холодной скуки висел над городом. Издали доплывало унылое пение церковного хора.
Улица была типично московская, деревянная, а этот недавно оштукатуренный особняк казался туго накрахмаленным щеголем, как бы случайно попавшим в
ряд стареньких, пестрых
домиков.
— Извиняюсь, я первый раз в Москве. Я студент. Меня интересует, почему станция на пустой площади у Садовой называется «Триумфальные ворота», а это — «Тверская застава», хотя передо мною Триумфальные ворота во всем их величии… Потом, что значат эти два маленьких
домика с колоннами
рядом с ними?
Все это были деревянные
домики, в один этаж, с целым
рядом служб.
Рядом с домом солдата Артема красовался низенький деревянный
домик в шесть окон — это была новая земская школа.
Когда показались первые
домики, Нюрочка превратилась вся в одно внимание. Экипаж покатился очень быстро по широкой улице прямо к церкви. За церковью открывалась большая площадь с двумя
рядами деревянных лавчонок посредине. Одною стороною площадь подходила к закопченной кирпичной стене фабрики, а с другой ее окружили каменные дома с зелеными крышами. К одному из таких домов экипаж и повернул, а потом с грохотом въехал на мощеный широкий двор. На звон дорожного колокольчика выскочил Илюшка Рачитель.
Рядом с этим царством огня и железа картина широкого пруда с облепившими его
домиками и зеленевшего по горам леса невольно манила к себе глаз своим простором, свежестью красок и далекой воздушной перспективой.
Летняя короткая ночь любовно укутала мягким сумраком далекие горы, лес, пруд и
ряды заводских
домиков.
Заозерный завод, раскидавший свои
домики по берегу озера, был самым красивым в Кукарском округе.
Ряды крепких изб облепили низкий берег в несколько
рядов; крайние стояли совсем в лесу. Выдавшийся в средине озера крутой и лесистый мыс образовал широкий залив; в глубине озера зелеными пятнами выделялись три острова. Обступившие кругом лесистые горы образовали рельефную зеленую раму. Рассыпной Камень лежал массивной синевато-зеленой глыбой на противоположном берегу, как отдыхавший великан.
Извилистая стежка, протоптанная пешеходами, пересекала большое свекловичное поле. Вдали виднелись белые
домики и красные черепичные крыши города. Офицеры пошли
рядом, сторонясь друг от друга и ступая по мясистой, густой, хрустевшей под ногами зелени. Некоторое время оба молчали. Наконец Николаев, переведя широко и громко, с видимым трудом, дыхание, заговорил первый...
Запомнилась картина: у развалин
домика — костер, под рогожей лежит тело рабочего с пробитой головой, а кругом сидят четверо детей не старше восьми лет и
рядом плачущая беременная мать. Голодные, полуголые — в чем вышли, в том и остались.
Маленький тёмный
домик, где жила Горюшина, пригласительно высунулся из
ряда других домов, покачнувшись вперёд, точно кланяясь и прося о чём-то. Две ставни были сорваны, одна висела косо, а на крыше, поросшей мхом, торчала выщербленная, с вывалившимися кирпичами, чёрная труба. Убогий вид дома вызвал у Кожемякина скучное чувство, а силы всё более падали, дышать было трудно, и решение идти к Горюшиной таяло.
Шли по улице чистой и богатой монастырской слободы, мимо приветливых
домиков, уютно прятавшихся за палисадниками; прикрытые сзади зелёным шатром рощи, они точно гулять вышли из неё дружным
рядом на берег речки. Встречу попадались нарядно одетые, хорошо раскормленные мещане, рослые, румяные девицы и бабы, а ребятишки казались не по возрасту солидными и тихими.
Выглянувший из-за туч месяц ярко осветил всю картину спавшего завода —
ряды почерневших от недавнего дождя крыш, дымившиеся на фабрике трубы,
домик о. Крискента, хоромины Шабалиных.
К концу того же дня Литвинов подъезжал к Татьяниной деревне.
Домик, где жила бывшая его невеста, стоял на холме, над небольшой речкой, посреди недавно разведенного сада.
Домик тоже был новенький, только что построенный, и далеко виднелся через речку и поле. Литвинову он открылся версты за две с своим острым мезонином и
рядом окошек, ярко рдевших на вечернем солнце.
Как-то около полудня я возвращался с небольшого пожара на окраине, шел глухой улочкой, окруженной небольшими
домиками, и увидал на скамеечке перед воротами пожилую женщину, перед которой стояли две богомолки в лаптях и сумками за плечами.
Рядом с ней сидела М. И. Свободина, которая меня окликнула и познакомила с сидевшей
рядом.
Караван кыновской успел уже отвалить до нас; на берегу едва можно было рассмотреть
ряды заводских
домиков, совсем почерневших от дождя.
Через три дня пути, перевалив через Уральские горы, я уже подъезжал на земской паре к месту своего назначения, и Пеньковский завод весело выглянул
рядами своих крепких, крытых тесом
домиков из-за большой кедровой рощи, стоявшей у самого въезда в завод; присутствие сибирского кедра, как известно, есть самый верный признак глубокого севера и мест «не столь отдаленных», с которых начинается настоящая «немшоная» Сибирь.
На Поречной стройно вытянулись лучшие дома, — голубые, красные, зеленые, почти все с палисадниками, — белый дом председателя земской управы Фогеля, с башенкой на крыше; краснокирпичный с желтыми ставнями — головы; розоватый — отца протоиерея Исаии Кудрявского и еще длинный
ряд хвастливых уютных
домиков — в них квартировали власти: войсковой начальник Покивайко, страстный любитель пения, — прозван Мазепой за большие усы и толщину; податной инспектор Жуков, хмурый человек, страдавший запоем; земский начальник Штрехель, театрал и драматург; исправник Карл Игнатьевич Вормс и развеселый доктор Ряхин, лучший артист местного кружка любителей комедии и драмы.
Заблестели под его лучами длинные
ряды обительских келий и убогие сиротские избенки; переливным огнем загорелись стекла
домика Марьи Гавриловны.
Пошел, — добрые люди дорогу показали; а жила она в конце города.
Домик маленький, дверца низенькая. Вошел я к ссыльному-то к этому, гляжу: чисто у него, комната светлая, в углу кровать стоит, и занавеской угол отгорожен. Книг много, на столе, на полках… А
рядом мастерская махонькая, там на скамейке другая постель положена.
Околесив две-три улицы, он указал наконец вознице своему настоящий путь и вскоре подъехал к высокому забору, за которым в глубине двора ютился в палисаднике каменный одноэтажный
домик,
рядом с небольшим католическим костелом, построенным во вкусе тех quasi-греческих зданий, которыми было столь богато начало нашего столетия.
Большой дом генерала Маковецкого стоит в самом центре обширной усадьбы «Восходного»… А
рядом, между сараями и конюшнями, другой
домик… Это кучерская. Там родилась малютка Наташа с черными глазами, с пушистыми черными волосиками на круглой головенке, точная маленькая копия с ее красавца-отца. Отец Наташи, Андрей, служил уже девять лет в кучерах у генерала Маковецкого… Женился на горничной генеральши и схоронил ее через два месяца после рождения Девочки.
Виденные мною деревья стояли в
ряд, окаймляя забор, за которым ютился довольно чистенький
домик с надписью, возвещавшею, что здесь помещается городская больница.
Я нанял квартиру на конце Заречья у мещанина, содержащего фруктовый сад; весь
домик в три комнаты я занимаю один. Крыльцо и окна приемной выходят на улицу, из спальни виден сад с яблонями и длинными
рядами кустов черной смородины, крыжовника, барбариса.
В прошлом году судьба опять забросила меня в знакомый
домик. Войдя в гостиную, я увидел старушку Чикамасову. Она, одетая во всё черное, с плерезами, сидела на диване и шила что-то.
Рядом с ней сидел старичок в коричневом сюртуке и в калошах вместо сапог. Увидев меня, старичок вскочил и побежал вон из гостиной…
Хозяйка же Сафроныча в бабьей простоте «без направления» думала иначе и, переняв все деньги, мужем с Пекторалиса взысканные, собрала капиталец, с которым не хотела более лазить через забор, и купила себе
домик — хороший
домик, чистенький, веселенький, на высоком фундаменте и с мезонинчиком и с остренькою высокою крышею — словом, превосходный
домик, и притом
рядом с своим старым пепелищем, где все их дела расстроил железный Гуго.
Лет десять назад, на нашей улице, как раз
рядом со мной в
домике, где теперь свечной завод и маслобойня, жила Марфа Симоновна Каплунцева, вдова-старушка, и у нее было два сына: один служил в кондукторах на чугунке, а другой, Вася, мой сверстник, жил дома при маменьке.
Вне частокола, огораживающего пересыльную тюрьму, стоит
домик, служащий квартирой смотрителю, и
рядом с ним казарма для тюремных надзирателей.
Мы ехали мимо целого
ряда маленьких
домиков, среди которых, на правой руке я увидал уже почти готовое, довольно обширное каменное здание.