Неточные совпадения
— Попробую, приложу старанья, сколько хватит сил, — сказал Хлобуев. И
в голосе его было заметно ободренье,
спина распрямилась, и голова приподнялась, как у человека, которому
светит надежда. — Вижу, что вас Бог наградил разуменьем, и вы знаете иное лучше нас, близоруких людей.
— Правда, с такой дороги и очень нужно отдохнуть. Вот здесь и расположитесь, батюшка, на этом диване. Эй, Фетинья, принеси перину, подушки и простыню. Какое-то время послал Бог: гром такой — у меня всю ночь горела
свеча перед образом. Эх, отец мой, да у тебя-то, как у борова, вся
спина и бок
в грязи! где так изволил засалиться?
Варвара как-то тяжело, неумело улеглась
спиною к нему; он погасил
свечу и тоже лег, ожидая, что еще скажет она, и готовясь наговорить ей очень много обидной правды.
В темноте под потолком медленно вращались какие-то дымные пятна, круги. Ждать пришлось долго, прежде чем
в тишине прозвучали тихие слова...
Доктора повели спать
в мезонин, где жил Томилин. Варавка, держа его под мышки, толкал
в спину головою, а отец шел впереди с зажженной
свечой. Но через минуту он вбежал
в столовую, размахивая подсвечником, потеряв
свечу, говоря почему-то вполголоса...
Она взвизгивала все более пронзительно. Самгин, не сказав ни слова, круто повернулся
спиною к ней и ушел
в кабинет, заперев за собою дверь. Зажигая
свечу на столе, он взвешивал, насколько тяжело оскорбил его бешеный натиск Варвары. Сел к столу и, крепко растирая щеки ладонями, думал...
Каждый из них, поклонясь Марине, кланялся всем братьям и снова — ей. Рубаха на ней, должно быть, шелковая, она — белее, светлей. Как Вася, она тоже показалась Самгину выше ростом. Захарий высоко поднял
свечу и, опустив ее, погасил, — то же сделала маленькая женщина и все другие. Не разрывая полукруга, они бросали
свечи за
спины себе,
в угол. Марина громко и сурово сказала...
Здесь были шкуры зверей, оленьи панты, медвежья желчь, собольи и беличьи меха, бумажные
свечи, свертки с чаем, новые топоры, плотничьи и огородные инструменты, луки, настораживаемые на зверей, охотничье копье, фитильное ружье, приспособления для носки на
спине грузов, одежда, посуда, еще не бывшая
в употреблении, китайская синяя даба, белая и черная материя, одеяла, новые улы, сухая трава для обуви, веревки и тулузы [Корзины, сплетенные из прутьев и оклеенные материей, похожей на бумагу, но настолько прочной, что она не пропускает даже спирт.] с маслом.
Косой дождь, гонимый сильным ветром, лил как из ведра; с фризовой
спины Василья текли потоки
в лужу мутной воды, образовавшуюся на фартуке. Сначала сбитая катышками пыль превратилась
в жидкую грязь, которую месили колеса, толчки стали меньше, и по глинистым колеям потекли мутные ручьи. Молния
светила шире и бледнее, и раскаты грома уже были не так поразительны за равномерным шумом дождя.
Месяц
светил ему
в спину, и тень мальчика бежала впереди его черным, странным, укороченным силуэтом.
Я иду за своей женой, слушаю, что она говорит мне, и ничего не понимаю от волнения. По ступеням лестницы прыгают светлые пятна от ее
свечи, дрожат наши длинные тени, ноги мои путаются
в полах халата, я задыхаюсь, и мне кажется, что за мной что-то гонится и хочет схватить меня за
спину. «Сейчас умру здесь, на этой лестнице, — думаю я. — Сейчас…» Но вот миновали лестницу, темный коридор с итальянским окном и входим
в комнату Лизы. Она сидит на постели
в одной сорочке, свесив босые ноги, и стонет.
Луна
светила нам
в спину, и на утоптанной гладкой земле легли две резкие тени: одна — длинная, стройная, с прелестной, немного склоненной набок головкой, с высокой шеей, с тонкой талией, а другая — моя…
Горданов возвратился
в свой номер.
В его гостиной теплилась стеариновая
свеча, слабый свет которой был заслонен темным силуэтом человека, стоявшего ко входу
спиной.
В комнате узника тускло горела
свеча. Сам он сидел у стола. Видны были только его
спина, волосы на голове да руки. На столе, на двух креслах и на ковре, возле стола, лежали раскрытые книги.