Неточные совпадения
От устья Илимо Такема поворачивает на север и идет в этом направлении 6 или 7 км. Она все время придерживается правой стороны долины и протекает у подножия гор, покрытых осыпями и почти совершенно лишенных растительности. Горы эти состоят из глинисто-кремнистых сланцев и гранитного порфира. С левой стороны реки тянется широкая полоса земли,
свободная от леса. Здесь можно видеть хорошо сохранившиеся двойные террасы. Деревья, разбросанные в одиночку и небольшими
группами, придают им живописный вид.
Когда новое помещение для азартной игры освободило большой двухсветный зал, в него были перенесены из верхних столовых ужины в
свободные от собраний вечера. Здесь ужинали
группами, и каждая имела свой стол. Особым почетом пользовался длинный стол, накрытый на двадцать приборов. Стол этот назывался «пивным», так как пиво было любимым напитком членов стола и на нем ставился бочонок с пивом. Кроме этого, стол имел еще два названия: «профессорский» и «директорский».
Так, в сравнении с севером, здесь чаще прибегают к телесным наказаниям и бывает, что в один прием секут по 50 человек, и только на юге уцелел дурной обычай, введенный когда-то каким-то давно уже забытым полковником, а именно — когда вам,
свободному человеку, встречается на улице или на берегу
группа арестантов, то уже за 50 шагов вы слышите крик надзирателя: «Смир-р-рно!
Представители первой
группы называют себя
свободными; в громадном большинстве они были рождены или зачаты до суда и сохраняют поэтому все права своего состояния.
Это Келлер, только что переведенный в наказание сюда из военной гимназии, единственный, который знал французский язык во всей прогимназии, собрал маленькую
группу учеников и в
свободное время обучал их по-французски, конечно, без ведома начальства.
Нравственный акт и оценка личности окутаны социальными наслоениями
групп, семейств, классов, партий, направлений, верований, предвзятых идей, и до
свободного и чистого нравственного суждения тут невозможно добраться.
Пушки, отчищенные с неумолимою тщательностию, которою отличалось тогдашнее время, так ярко блестели на солнце, что надо было зажмуриться; потом двигалось еще что-то (теперь хорошенько не помню), и, наконец, вдруг выдался просторный интервал, и в нем на
свободном просвете показалась довольно большая и блестящая
группа.
В России должно раздаться истинно
свободное слово о том нравственном одичании и безобразии, до которого мы дошли, и слово это должно возвышаться над борьбой классов,
групп и партий, борьбой за интересы и за власть, оно должно быть отражением Божественного Слова, на котором только и может быть обоснована святыня
свободного слова и
свободной мысли, ныне поруганная и раздавленная.