Неточные совпадения
Самгин шел тихо, перебирая в
памяти возможные возражения всех «систем фраз» против его будущей статьи. Возражения быстро испарялись, как испаряются первые капли дождя в дорожной пыли, нагретой жарким солнцем.
Память услужливо подсказывала удачные слова, они легко и красиво оформляли интереснейшие мысли. Он чувствовал себя совершенно
свободным от всех страхов и тревог.
Он подумал это какой-то маленькой частицей мозга, которая оставалась
свободной от напряжённой работы его
памяти.
— Пусть будет, что будет, — говорила сама себе Анна Михайловна, — тут уж ничего не сделаешь, — и продолжала писать им письма, полные участия, но
свободные от всяких нежностей, которые могли бы их беспокоить, шевеля в их
памяти прошедшее, готовое всегда встать тяжелым укором настоящему.
Заговорив о долголетии крестьянина моей
памяти, останавливаюсь на семействе дебелой и красивой кормилицы сестры Анюты, приходившей в
свободное от уроков время ко мне с ребенком в классную. Это бесспорно была весьма добродушная женщина; тем не менее ее выхоленная и массивная самоуверенность вызывали с моей стороны всякого рода выходки. Так, например, зная лично ее мужа, Якова, я, обучая ее молитве Господней, натвердил вместо: «яко на небеси» — «Яков на небеси».
Меня он, кажется, по-своему любит — я все-таки недурной фронтовик. В минуты денежного кризиса я свободно черпаю из его кошелька, и он никогда не торопит отдачей долга. В
свободное от службы время он называет меня прапорщиком и прапорам. Этот развеселый армейский чин давно уже отошел в вечность, но старые служаки любят его употреблять в ласкательно-игривом смысле, в
память дней своей юности.
Венеровский. Я подожду. Вы обещали сообщить мне ваши чувства, но вас что-то затрудняет. Вы
свободная женщина — вы превозмогите себя. Для ясности отношений нужна ясность выражений, слова. А определенность в наших отношениях мне весьма желательна. Я выскажусь прямо, и вы высказывайтесь, не стесняясь староверческим взглядом на отношения мужчины и женщины. Вы не затрудняйтесь, — это старый Адам, как говаривали мистики блаженной
памяти, смущает вас… Ну-с…
И в уме Александры Ивановны потянулась долгая, тупая пауза, он словно уснул,
свободный от всех треволнений;
память, устав работать, легла как занавес, сокрывший от зрителя опустелую сцену, и возобладавший дух ее унесся и витал в безмятежных сферах.
Писателя или ученого с большой известностью — решительно ни одного; так что приезд Герцена получал значение целого события для тех, кто связывал с его именем весь его «удельный вес» — в смысле таланта, влияния, роли, сыгранной им, как первого глашатая
свободной русской мысли. Тургенев изредка наезжал в Париж за эти два года, по крайней мере в моей
памяти остался визит к нему в отель улицы Лафитт.
Способности у меня были очень хорошие,
память великолепная, гимназические уроки я готовил легко и быстро, времени
свободного было достаточно.
Юрий Эрастович добросовестно отдает нам все свое время. С утра до вечера мы репетируем на школьной сцене. А в
свободные часы томимся. Обе пьесы надоели нам смертельно. Интонации так прочно запали в голову, что при самом даже горячем желании изменить их с нашей стороны их не выбьешь ничем из
памяти.
Ввиду того что Густаву Бирону надлежит играть в нашем повествовании некоторую роль, мы несколько дольше остановимся на его личности, тем более что он является исключением среди своих братьев — Эрнста-Иоганна, десять лет терзавшего Россию, и генерал-аншефа Карла, страшно неистововавшего в Малороссии. Густав Бирон между тем был ни в чем не похожим на своих братьев, жил и умер честнейшим человеком и оставил по себе
память,
свободную от нареканий, вполне заслуженных его братьями.
Француз находился при нем безотлучно — мальчик был более всех расположен к нему. Он в
свободное время учил его гимнастике, что очень нравилось ребенку, рассказывал про Париж, про оперу, про театр, про удовольствие жить в свете; многого он не понимал из его рассказов, но темное понятие осталось в его
памяти, и когда ему было восемнадцать лет, они стали ему понятны и много помогли в его шалостях.