Неточные совпадения
Ожидая, что она
снова начнет плакать, Самгин спросил: что
делает в Париже Алина?
Люди судорожно извивались, точно стремясь разорвать цепь своих рук; казалось, что с каждой секундой они кружатся все быстрее и нет предела этой быстроте; они
снова исступленно кричали, создавая облачный вихрь, он расширялся и суживался,
делая сумрак светлее и темней; отдельные фигуры, взвизгивая и рыча, запрокидывались назад, как бы стремясь упасть на пол вверх лицом, но вихревое вращение круга дергало, выпрямляло их, — тогда они
снова включались в серое тело, и казалось, что оно, как смерч, вздымается вверх выше и выше.
Снова вспомнилось, каким индюком держался Тагильский в компании Прейса. Вероятно, и тогда уже он наметил себе путь в сенат. Грубоватый Поярков сказал ему: «Считать — нужно, однако, не забывая, что посредством бухгалтерии революцию не
сделаешь». Затем он говорил, что особенное пристрастие к цифрам обнаруживают вульгаризаторы Маркса и что Маркс не просто экономист, а основоположник научно обоснованной философии экономики.
Самгин вынул из кармана брюк часы, они показывали тридцать две минуты двенадцатого. Приятно было ощущать на ладони вескую теплоту часов. И вообще все было как-то необыкновенно, приятно-тревожно. В небе тает мохнатенькое солнце медового цвета. На улицу вышел фельдшер Винокуров с железным измятым ведром, со скребком, посыпал лужу крови золою, соскреб ее
снова в ведро.
Сделал он это так же быстро и просто, как просто и быстро разыгралось все необыкновенное и страшное на этом куске улицы.
— Что же мы
делать будем? —
снова спросил дьякон, густо подчеркнув местоимение.
— Что
сделал Борис? — спросил ее Клим. Он уже не впервые спрашивал ее об этом, но Лидия и на этот раз не ответила ему, а только взглянула, как на чужого. У него явилось желание спрыгнуть в сад и натрепать ей уши. Теперь, когда возвратился Игорь, она
снова перестала замечать Клима.
«Что же я тут буду
делать с этой?» — спрашивал он себя и, чтоб не слышать отца, вслушивался в шум ресторана за окном. Оркестр перестал играть и начал
снова как раз в ту минуту, когда в комнате явилась еще такая же серая женщина, но моложе, очень стройная, с четкими формами, в пенсне на вздернутом носу. Удивленно посмотрев на Клима, она спросила, тихонько и мягко произнося слова...
Кутузов сел ко столу, налил себе чаю,
снова засунул палец за воротник и помотал головою; он часто
делал это, должно быть, воротник щипал ему бороду.
Клим Иванов, а что ты будешь
делать, когда начнется война? — вдруг спросил он, и
снова лицо его на какие-то две-три секунды уродливо вздулось, остановились глаза, он весь напрягся, оцепенел.
Каждый из них, поклонясь Марине, кланялся всем братьям и
снова — ей. Рубаха на ней, должно быть, шелковая, она — белее, светлей. Как Вася, она тоже показалась Самгину выше ростом. Захарий высоко поднял свечу и, опустив ее, погасил, — то же
сделала маленькая женщина и все другие. Не разрывая полукруга, они бросали свечи за спины себе, в угол. Марина громко и сурово сказала...
— Черт возьми, и застегнуться трудно, — заворчал
снова Митя, —
сделайте одолжение, извольте от меня сей же час передать господину Калганову, что не я просил у него его платья и что меня самого перерядили в шута.
Илюша смолчал, но пристально-пристально посмотрел еще раз на Колю. Алеша, поймав взгляд Коли, изо всех сил опять закивал ему, но тот
снова отвел глаза,
сделав вид, что и теперь не заметил.
В природе чувствовалась какая-то тоска. Неподвижный и отяжелевший от сырости воздух, казалось, навалился на землю, и от этого все кругом притаилось. Хмурое небо, мокрая растительность, грязная тропа, лужи стоячей воды и в особенности царившая кругом тишина — все свидетельствовало о ненастье, которое
сделало передышку для того, чтобы
снова вот-вот разразиться дождем с еще большей силой.
Тогда тигр отпрыгнул на несколько шагов и остановился, продолжая реветь. Гольд опять закричал ему, чтобы он уходил прочь. Тигр
сделал еще несколько прыжков и
снова заревел.
Случилось как-то раз, что в его комнате нужно было
сделать небольшой ремонт: исправить печь и побелить стены. Я сказал ему, чтобы он дня на два перебрался ко мне в кабинет, а затем, когда комната будет готова, он
снова в нее вернется.
Около фанзы росли две лиственницы. Под ними стояла маленькая скамеечка. Ли Цун-бин обратился к лиственницам с трогательной речью. Он говорил, что посадил их собственными руками и они выросли большими деревьями. Здесь много лет он отдыхал на скамейке в часы вечерней прохлады и вот теперь должен расстаться с ними навсегда. Старик прослезился и
снова сделал земные поклоны.
Дерсу
делал отчаянные усилия, чтобы
снова приблизить его к берегу.
Люди начали снимать с измученных лошадей вьюки, а я с Дерсу
снова пошел по дорожке. Не успели мы
сделать и 200 шагов, как
снова наткнулись на следы тигра. Страшный зверь опять шел за нами и опять, как и в первый раз, почуяв наше приближение, уклонился от встречи. Дерсу остановился и, оборотившись лицом в ту сторону, куда скрылся тигр, закричал громким голосом, в котором я заметил нотки негодования...
К полудню отряд наш дошел до того места, где долина
делает крутой поворот на север. Пройдя в этом направлении 3 км, она
снова поворачивает к востоку.
Если будет нужно
снова сделать консилиум, я скажу Карлу Федорычу-то есть пользовавшему врачу, который просиял восторгом спасения от своей atrophia nervorum.
Лопухов
снова сделал глубокий поклон. Двое из кавалеров поочередно играли. На третью кадриль Лопухов просил Верочку, — первую она танцовала с Михайлом Иванычем, вторую он с бойкой девицею.
Следующее утро прошло в каком-то полусне сознания. Я хотел приняться за работу — не мог; хотел ничего не
делать и не думать… и это не удалось. Я бродил по городу; возвращался домой, выходил
снова.
Приходилось или
снова расчеловечиться — так толпа и
делала, — или приостановиться и спросить себя: «Да нужно ли непременно служить?
Года через два-три исправник или становой отправляются с попом по деревням ревизовать, кто из вотяков говел, кто нет и почему нет. Их теснят, сажают в тюрьму, секут, заставляют платить требы; а главное, поп и исправник ищут какое-нибудь доказательство, что вотяки не оставили своих прежних обрядов. Тут духовный сыщик и земский миссионер подымают бурю, берут огромный окуп,
делают «черная дня», потом уезжают, оставляя все по-старому, чтоб иметь случай через год-другой
снова поехать с розгами и крестом.
Десять раз выбегал я в сени из спальни, чтоб прислушаться, не едет ли издали экипаж: все было тихо, едва-едва утренний ветер шелестил в саду, в теплом июньском воздухе; птицы начинали петь, алая заря слегка подкрашивала лист, и я
снова торопился в спальню, теребил добрую Прасковью Андреевну глупыми вопросами, судорожно жал руки Наташе, не знал, что
делать, дрожал и был в жару… но вот дрожки простучали по мосту через Лыбедь, — слава богу, вовремя!
Тяжелый сон
снова смыкает глаза; часа через два просыпаешься гораздо свежее. Что-то они
делают там? Кетчер и Огарев остались ночевать. Досадно, что жженка так на голову действует, надобно признаться, она была очень вкусна. Вольно же пить жженку стаканом; я решительно отныне и до века буду пить небольшую чашку.
При брауншвейг-вольфенбюттельском воине я иногда похаживал к каким-то мальчикам, при которых жил его приятель тоже в должности «немца» и с которыми мы
делали дальние прогулки; после него я
снова оставался в совершенном одиночестве — скучал, рвался из него и не находил выхода.
В Петербурге, погибая от бедности, он
сделал последний опыт защитить свою честь. Он вовсе не удался. Витберг просил об этом князя А. Н. Голицына, но князь не считал возможным поднимать
снова дело и советовал Витбергу написать пожалобнее письмо к наследнику с просьбой о денежном вспомоществовании. Он обещался с Жуковским похлопотать и сулил рублей тысячу серебром. Витберг отказался.
— Это он стойку
делает. Хоть два часа простоит, не двинется. Пиль, аппорт! —
снова крикнул он.
Барин
делает полуоборот, чтоб
снова стать на молитву, как взор его встречает жену старшего садовника, которая выходит из садовых ворот. Руки у нее заложены под фартук: значит, наверное, что-нибудь несет. Барин уж готов испустить крик, но садовница вовремя заметила его в окне и высвобождает руки из-под фартука; оказывается, что они пусты.
Разогнался
снова, дошел до середины — не берет! что хочь
делай: не берет, да и не берет! ноги как деревянные стали!
Принялся
снова за котел — нет, тяжел! Что
делать? Тут же не оставить! Вот, собравши все силы, ухватился он за него руками.
Не зная, что
делать, поворотил он коня
снова назад, но чувствует
снова, что едет в противную сторону и все вперед.
Никто не скажет также, чтобы он когда-либо утирал нос полою своего балахона, как то
делают иные люди его звания; но вынимал из пазухи опрятно сложенный белый платок, вышитый по всем краям красными нитками, и, исправивши что следует, складывал его
снова, по обыкновению, в двенадцатую долю и прятал в пазуху.
— Это я — твой друг, все
сделаю для товарища и друга! Денег дам сколько хочешь, — пискнул он ему в левое ухо. — Оксана будет сегодня же наша, — шепнул он, заворотивши свою морду
снова на правое ухо.
Получив вольную (действие происходило в сороковых годах), Михей Зотыч остался на заводах. Он арендовал у заводовладельца мельницу в верховьях Ключевой и зажил на ней совсем вольным человеком. Нужно было
снова нажить капитал, чтобы выступить на другом поприще. И этот последний шаг Михей Зотыч
делал сейчас.
Мать
сделала, что обещала; в школе я
снова устроился хорошо, но меня опять перебросило к деду.
Если принять рано утром вечерний малик русака, только что вставшего с логова, то в мелкую и легкую порошу за ним, без сноровки, проходишь до полдён: русак сначала бегает, играет и греется, потом ест, потом опять резвится, жирует,
снова ест и уже на заре отправляется на логово, которое у него бывает по большей части в разных местах, кроме особенных исключений; сбираясь лечь, заяц мечет петли (от двух До четырех), то есть
делает круг, возвращается на свой малик, вздваивает его, встраивает и даже четверит, прыгает в сторону,
снова немного походит, наконец после последней петли иногда опять встраивает малик и,
сделав несколько самых больших прыжков, окончательно ложится на логово; случается иногда, что место ему не понравится, и он выбирает другое.
Покуда охотник успеет сказать пиль и собака подойти или броситься к тому месту, где сидела птица, коростель убежит за десять, за двадцать сажен;
снова начнет искать собака по горячему следу,
снова сделает стойку, и опять повторится та же проделка; собака разгорячится и начнет преследовать прыжками беспрестанно ее обманывающего дергуна и, наконец, спугнет его; но это чрезвычайно портит собаку.
Если же не удастся схватить добычу, то он взмоет вверх крутой дугою, опять
сделает ставку и опять упадет вниз, если
снова поднимется та же птичка или будет вспугана другая.
Я умышленно
сделал веселое лицо и, сняв фуражку, замахал ею. Этот маневр достиг цели. Мои спутники стали грести энергичнее. Лодка пошла быстрее. Теперь уже чудовища не было видно. Слышно было только, как волны с грохотом разбивались о берег. Сюркум молча выдерживал их удары. Волны с бешенством отступали назад, чтобы собраться с силами и
снова броситься в атаку. Ветер вторил им зловещим воем.
Я не видел, куда показывал Ноздрин, и, поднявшись на ноги, пошел за ним следом. Едва мы
сделали несколько шагов, как теперь он наткнулся на второй гроб, прикрытый сверху корьем. Представив себе мысленно, как расположено кладбище, я взял еще правее, но
снова гроб преградил мне дорогу. Тогда я остановился, чтобы сообразить, куда держать направление.
К тому же, он уж и утомлен напряжением, которое
сделал, и не в состоянии теперь
снова собрать ту же энергию для другой борьбы.
Впрочем, эту просьбу надо было повторить несколько раз, прежде чем гость решился наконец уйти. Уже совсем отворив дверь, он опять воротился, дошел до средины комнаты на цыпочках и
снова начал
делать знаки руками, показывая, как вскрывают письмо; проговорить же свой совет словами он не осмелился; затем вышел, тихо и ласково улыбаясь.
— Знаю, знаю, что вы хотите сказать, — перебил ее Паншин и
снова пробежал пальцами по клавишам, — за ноты, за книги, которые я вам приношу, за плохие рисунки, которыми я украшаю ваш альбом, и так далее, и так далее. Я могу все это
делать — и все-таки быть эгоистом. Смею думать, что вы не скучаете со мною и что вы не считаете меня за дурного человека, но все же вы полагаете, что я — как, бишь, это сказано? — для красного словца не пожалею ни отца, ни приятеля.
— Я и не требую от вас… того, что вы говорите; не живите с ней, если вы не можете; но примиритесь, — возразила Лиза и
снова занесла руку на глаза. — Вспомните вашу дочку;
сделайте это для меня.
Старик бросил на него орлиный взор, постучал рукой по груди и, проговорив, не спеша, на родном своем языке: «Это я
сделал, ибо я великий музыкант», —
снова сыграл свою чудную композицию.
— Вот не угодно ли? — обратился к ним Карачунский,
делая отчаянное усилие, чтобы не расхохотаться
снова. — Парнишку хочет сечь, а парнишке шестьдесят лет… Нет, дедушка, это не годится. А позови его сюда; может быть, я вас помирю как-нибудь.
— Епифаньку,
сделай милость, пошли, Алексей, — простонал
снова Помада, перенося за порог ногу.
— Ну, что ж твои там
делают? — спросила игуменья, заварив чай и
снова взявшись за чулочные спицы.