Неточные совпадения
На другой день, проснувшись рано, стали отыскивать"
языка".
Делали все это серьезно, не моргнув. Привели какого-то еврея и хотели сначала повесить его, но потом вспомнили, что он совсем не для того требовался, и простили. Еврей, положив руку под стегно, [Стегно́ — бедро.] свидетельствовал, что надо идти сначала на слободу Навозную, а потом кружить по полю до тех пор, пока не явится урочище, называемое Дунькиным вра́гом. Оттуда же, миновав три повёртки, идти куда глаза глядят.
Он
сделал даже самому себе множество приятных сюрпризов, подмигнул бровью и губами и
сделал кое-что даже
языком; словом, мало ли чего не
делаешь, оставшись один, чувствуя притом, что хорош, да к тому же будучи уверен, что никто не заглядывает в щелку.
Бедная Софья Ивановна не знала совершенно, что ей
делать. Она чувствовала сама, между каких сильных огней себя поставила. Вот тебе и похвасталась! Она бы готова была исколоть за это иголками глупый
язык.
— Иной раз, право, мне кажется, что будто русский человек — какой-то пропащий человек. Нет силы воли, нет отваги на постоянство. Хочешь все
сделать — и ничего не можешь. Все думаешь — с завтрашнего дни начнешь новую жизнь, с завтрашнего дни примешься за все как следует, с завтрашнего дни сядешь на диету, — ничуть не бывало: к вечеру того же дни так объешься, что только хлопаешь глазами и
язык не ворочается, как сова, сидишь, глядя на всех, — право и эдак все.
Еще предвижу затрудненья:
Родной земли спасая честь,
Я должен буду, без сомненья,
Письмо Татьяны перевесть.
Она по-русски плохо знала,
Журналов наших не читала,
И выражалася с трудом
На
языке своем родном,
Итак, писала по-французски…
Что
делать! повторяю вновь:
Доныне дамская любовь
Не изъяснялася по-русски,
Доныне гордый наш
языкК почтовой прозе не привык.
«Нахальная морда, — кипели на
языке Самгина резкие слова. — Свинья, — пришел любоваться женщиной, которую
сделал кокоткой. Радикальничает из зависти нищего к богатым, потому что разорен».
Хорошо. Отчего же, когда Обломов, выздоравливая, всю зиму был мрачен, едва говорил с ней, не заглядывал к ней в комнату, не интересовался, что она
делает, не шутил, не смеялся с ней — она похудела, на нее вдруг пал такой холод, такая нехоть ко всему: мелет она кофе — и не помнит, что
делает, или накладет такую пропасть цикория, что пить нельзя — и не чувствует, точно
языка нет. Не доварит Акулина рыбу, разворчатся братец, уйдут из-за стола: она, точно каменная, будто и не слышит.
— Не принуждайте себя: de grace, faites ce qu’il vous plaira. [о, пожалуйста, поступайте, как вам будет угодно (фр.).] Теперь я знаю ваш образ мыслей, я уверена (она
сделала ударение на этих словах), что вы хотите… и только свет… и злые
языки…
— «Да как ты
сделаешь?» — «Это уж, если не обидно вашей светлости, — наш секрет-с», — говорит, и, знаете, русским этаким
языком.
За мной увязались идти двое мальчишек; один болтал по-французски, то есть исковеркает два слова французских да прибавит три португальских; другой то же
делал с английским
языком.
Все были в восторге, когда мы объявили, что покидаем Нагасаки; только Кичибе был ни скучнее, ни веселее других. Он переводил вопросы и ответы, сам ничего не спрашивая и не интересуясь ничем. Он как-то сказал на вопрос Посьета, почему он не учится английскому
языку, что жалеет, зачем выучился и по-голландски. «Отчего?» — «Я люблю, — говорит, — ничего не
делать, лежать на боку».
В тавернах, в театрах — везде пристально смотрю, как и что
делают, как веселятся, едят, пьют; слежу за мимикой, ловлю эти неуловимые звуки
языка, которым волей-неволей должен объясняться с грехом пополам, благословляя судьбу, что когда-то учился ему: иначе хоть не заглядывай в Англию.
По приезде адмирала епископ
сделал ему визит. Его сопровождала свита из четырех миссионеров, из которых двое были испанские монахи, один француз и один китаец, учившийся в знаменитом римском училище пропаганды. Он сохранял свой китайский костюм, чтоб свободнее ездить по Китаю для сношений с тамошними христианами и для обращения новых. Все они завтракали у нас; разговор с епископом, итальянцем, происходил на французском
языке, а с китайцем отец Аввакум говорил по-латыни.
Но на этот раз последнее было довольно трудно
сделать, потому что в философии Половодов смыслил столько же, сколько и в санскритском
языке.
Привалов с удовольствием
сделал несколько глотков из своей кружки — квас был великолепен; пахучая струя княженики так и ударила его в нос, а на
языке остался приятный вяжущий вкус, как от хорошего шампанского.
Ведь он выдал себя с головой Веревкину, хотя тот и
делал вид, что ничего не замечает «И черт же его потянул за
язык…» — думал Привалов, сердито поглядывая в сторону храпевшего гостя.
Утверждали и у нас иные из господ, что все это она
делает лишь из гордости, но как-то это не вязалось: она и говорить-то ни слова не умела и изредка только шевелила что-то
языком и мычала — какая уж тут гордость.
Один волосок-с: стоило этой барыне вот так только мизинчиком пред ними
сделать, и они бы тотчас в церковь за ними высуня
язык побежали.
Как и надо было ожидать, наше появление вызвало беспокойство среди корейцев. В фанзе было свободно, и потому мы разместились на одном из канов. Дерсу
сделал вид, что не понимает их
языка, и внимательно стал прислушиваться к тому, что они говорили между собою.
Марья Алексевна и ругала его вдогонку и кричала других извозчиков, и бросалась в разные стороны на несколько шагов, и махала руками, и окончательно установилась опять под колоннадой, и топала, и бесилась; а вокруг нее уже стояло человек пять парней, продающих разную разность у колонн Гостиного двора; парни любовались на нее, обменивались между собою замечаниями более или менее неуважительного свойства, обращались к ней с похвалами остроумного и советами благонамеренного свойства: «Ай да барыня, в кою пору успела нализаться, хват, барыня!» — «барыня, а барыня, купи пяток лимонов-то у меня, ими хорошо закусывать, для тебя дешево отдам!» — «барыня, а барыня, не слушай его, лимон не поможет, а ты поди опохмелись!» — «барыня, а барыня, здорова ты ругаться; давай об заклад ругаться, кто кого переругает!» — Марья Алексевна, сама не помня, что
делает, хватила по уху ближайшего из собеседников — парня лет 17, не без грации высовывавшего ей
язык: шапка слетела, а волосы тут, как раз под рукой; Марья Алексевна вцепилась в них.
Неосторожный, невоздержный на
язык, он беспрестанно
делал ошибки; увлекаемый первым впечатлением, которое у него было рыцарски благородно, он вдруг вспоминал свое положение и сворачивал с полдороги.
Гладстон заговаривал целые парламенты, университеты, корпорации, депутации, мудрено ли было заговорить Гарибальди, к тому же он речь вел на итальянском
языке, и хорошо
сделал, потому что вчетвером говорил без свидетелей.
Но и русский
язык был доведен до того же; для него и для всего прочего был приглашен сын какой-то вдовы-попадьи, облагодетельствованной княгиней, разумеется, без особых трат: через ее ходатайство у митрополита двое сыновей попадьи были сделаны соборными священниками. Учитель был их старший брат, диакон бедного прихода, обремененный большой семьей; он гибнул от нищеты, был доволен всякой платой и не смел
делать условий с благодетельницей братьев.
Фогт обладает огромным талантом преподавания. Он, полушутя, читал у нас несколько лекций физиологии для дам. Все у него выходило так живо, так просто и так пластически выразительно, что дальний путь, которым он достиг этой ясности, не был заметен. В этом-то и состоит вся задача педагогии —
сделать науку до того понятной и усвоенной, чтоб заставить ее говорить простым, обыкновенным
языком.
— Я больше всего русский
язык люблю. У нас сочинения задают, переложения, особливо из Карамзина. Это наш лучший русский писатель. «Звон вечевого колокола раздался, и вздрогнули сердца новгородцев» — вот он как писал! Другой бы сказал: «Раздался звон вечевого колокола, и сердца новгородцев вздрогнули», а он знал, на каких словах ударение
сделать!
— Як же, мамо!ведь человеку, сама знаешь, без жинки нельзя жить, — отвечал тот самый запорожец, который разговаривал с кузнецом, и кузнец удивился, слыша, что этот запорожец, зная так хорошо грамотный
язык, говорит с царицею, как будто нарочно, самым грубым, обыкновенно называемым мужицким наречием. «Хитрый народ! — подумал он сам себе, — верно, недаром он это
делает».
Учитель немецкого
языка, Кранц… Подвижной человек, небольшого роста, с голым лицом, лишенным растительности, сухой, точно сказочный лемур, состоящий из одних костей и сухожилий. Казалось, этот человек сознательно стремился сначала
сделать свой предмет совершенно бессмысленным, а затем все-таки добиться, чтобы ученики его одолели. Всю грамматику он ухитрился превратить в изучение окончаний.
Она
делала, что могла: у нее я выучился французскому чтению и «вокабулам», а затем она заставила меня вытверживать на польском
языке «исторические песни Немцевича».
Горохов мыс выдавался в Ключевую зеленым
языком. Приятно было свернуть с пыльной дороги и брести прямо по зеленой сочной траве, так и обдававшей застоявшимся тяжелым ароматом. Вышли на самый берег и
сделали привал. Напротив, через реку, высились обсыпавшиеся красные отвесы крутого берега, под которым проходила старица, то есть главное русло реки.
Устенька отлично понимала этот немой
язык и волновалась за каждую неловкость Галактиона: он гремел чайною ложечкой, не умел намазать масла на хлеб, решительно не знал, что
делать с сандвичами.
Иногда он, вздохнув, высовывал темный круглый, как пест,
язык и, ловко
делая им правильный круг, гладил толстые масленые губы.
Кстати, это письмо может дать понятие о тех успехах, какие
делают в короткое время молодые японские секретари при изучении русского
языка.
Следовательно, приучив сначала молодую собаку к себе, к подаванью поноски, к твердой стойке даже над кормом, одним словом, к совершенному послушанию и исполнению своих приказаний, отдаваемых на каком угодно
языке, для чего в России прежде ломали немецкий, а теперь коверкают французский
язык, — охотник может идти с своею ученицей в поле или болото, и она, не дрессированная на парфорсе, будет находить дичь, стоять над ней, не гоняться за живою и бережно подавать убитую или раненую; все это будет
делать она сначала неловко, непроворно, неискусно, но в течение года совершенно привыкнет.
И так он вознамерился
сделать опыт сочинения новообразными стихами, поставив сперва российскому стихотворению правила, на благогласии нашего
языка основанные.
Да вещают таковые переводчики, если возлюбляют истину, с каким бы намерением то ни
делали, с добрым или худым, до того нет нужды; да вещают, немецкий
язык удобен ли к преложению на оной того, что греческие и латинские изящные писатели о вышних размышлениях христианского исповедания и о науках писали точнейше и разумнейше?
Если совет мой может что-либо
сделать, то я бы сказал, что российское стихотворство, да и сам российский
язык гораздо обогатились бы, если бы переводы стихотворных сочинений
делали не всегда ямбами.
Английский
язык, а потом латинский старался я вам известнее
сделать других.
Упорное прилежание в учении
языков сделало Ломоносова согражданином Афин и Рима.
Когда Варя вышла, Ганя взял со стола записку, поцеловал ее, прищелкнул
языком и
сделал антраша.
Выражения: «Вот что бы я
сделал, если б я был правительством»; «Вы, как умный человек, тотчас со мной согласитесь», — не сходили у него с
языка.
Старик бросил на него орлиный взор, постучал рукой по груди и, проговорив, не спеша, на родном своем
языке: «Это я
сделал, ибо я великий музыкант», — снова сыграл свою чудную композицию.
Марья вертелась на глазах целый вечер и сумела угодить Илье Федотычу. Она подала и сливок к чаю, и ягод, а на ужин состряпала такие пельмени, что
язык проглотишь. Кишкин только поморщился, что разгулялась баба на чужую провизию, но Марья успокоила его: она все
делала из своего.
Долго смотрел Кишкин на заветное местечко и про себя сравнивал его с фотьянской россыпью: такая же береговая покать, такая же мочежинка
языком влизалась в берег, так же река
сделала к другому берегу отбой. Непременно здесь должно было сгрудиться золото: некуда ему деваться. Он даже перекрестился, чтобы отогнать слишком корыстные думы, тяжелой ржавчиной ложившиеся на его озлобленную старую душу.
— Н… ну, какие склонности! Помилуйте, это все выдумки. Я сказала, чтобы у меня в доме этих русских романов не было. Это всё русские романы
делают. Пусть читают по-французски: по крайней мере
язык совершенствуют.
— Видите, сударыня, — начал он, — мне нужно знать, какого рода переводы вы можете
делать и с каких
языков?
И у каждого было стремление довести себя через опьянение до того туманного и радужного состояния, когда всё — все равно и когда голова не знает, что
делают руки и ноги и что болтает
язык.
Слухи эти дошли, разумеется, и до Юленьки Захаревской; она при этом
сделала только грустно-насмешливую улыбку. Но кто больше всех в этом случае ее рассердил — так это Катишь Прыхина: какую та во всей этой истории играла роль, на
языке порядочной женщины и ответа не было. Юлия хотя была и совершенно чистая девушка, но, благодаря дружбе именно с этой m-lle Прыхиной и почти навязчивым ее толкованиям, понимала уже все.
— Она там сама
делай — что хочет, — начала снова Анна Гавриловна, — никто ее не судит, а других, по крайней мере, своим мерзким
языком не марай.
Как Вихров ни толковал ему, что Полоний хитрец, лукавец, Пиколов только и
делал, что шамкал как-то
языком, пришепетывал и был просто омерзителен. Вихров в ужас от этого приходил и, никак не удержавшись, сказал о том губернатору.
А между прочим, я хотел объяснить вам, что у меня именно есть черта в характере, которую вы еще не знали, — это ненависть ко всем этим пошлым, ничего не стоящим наивностям и пасторалям, и одно из самых пикантных для меня наслаждений всегда было прикинуться сначала самому на этот лад, войти в этот тон, обласкать, ободрить какого-нибудь вечно юного Шиллера и потом вдруг сразу огорошить его; вдруг поднять перед ним маску и из восторженного лица
сделать ему гримасу, показать ему
язык именно в ту минуту, когда он менее всего ожидает этого сюрприза.