Неточные совпадения
Помяните
же прощальное мое слово (при
сем слове голос его вырос, подымался выше, принял неведомую силу, — и смутились все от пророческих слов): перед смертным
часом своим вы вспомните меня!
— Вот-с, батюшка: коли по гривне в месяц с рубля, так за полтора рубля причтется с вас пятнадцать копеек, за месяц вперед-с. Да за два прежних рубля с вас еще причитается по
сему же счету вперед двадцать копеек. А всего, стало быть, тридцать пять. Приходится
же вам теперь всего получить за
часы ваши рубль пятнадцать копеек. Вот получите-с.
Это не мешало ей кушать, и Самгин подумал, что, если она так
же легко и с таким вкусом читает, она действительно много читает. Ее мамаша кушала с таким увлечением, что было ясно: ее интересы, ее мысли на
сей час не выходят за пределы тарелки. Фроленков и Денисов насыщались быстро, пили часто и перебрасывались фразами, и было ясно, что Денисов — жалуется, а Фроленков утешает...
До
сих пор он с «братцем» хозяйки еще не успел познакомиться. Он видел только, и то редко, с постели, как, рано утром, мелькал сквозь решетку забора человек, с большим бумажным пакетом под мышкой, и пропадал в переулке, и потом, в пять
часов, мелькал опять, с тем
же пакетом, мимо окон, возвращаясь, тот
же человек и пропадал за крыльцом. Его в доме не было слышно.
А коли я именно в тот
же самый момент это все и испробовал и нарочно уже кричал
сей горе: подави
сих мучителей, — а та не давила, то как
же, скажите, я бы в то время не усомнился, да еще в такой страшный
час смертного великого страха?
Батюшка отправился на кобылке, обрадованный, что наконец отвязался, но все
же смятенно покачивая головой и раздумывая: не надо ли будет завтра заблаговременно уведомить о
сем любопытном случае благодетеля Федора Павловича, «а то, неровен
час, узнает, осердится и милости прекратит».
Все
же то, что изречено было старцем собственно в
сии последние
часы жизни его, не определено в точности, а дано лишь понятие о духе и характере и
сей беседы, если сопоставить с тем, что приведено в рукописи Алексея Федоровича из прежних поучений.
«О дне
же сем и
часе не знает даже и Сын, токмо лишь Отец мой небесный», как изрек он и сам еще на земле.
И вот вскорости после полудня началось нечто, сначала принимаемое входившими и выходившими лишь молча и про себя и даже с видимою боязнью каждого сообщить кому-либо начинающуюся мысль свою, но к трем
часам пополудни обнаружившееся уже столь ясно и неопровержимо, что известие о
сем мигом облетело весь скит и всех богомольцев — посетителей скита, тотчас
же проникло и в монастырь и повергло в удивление всех монастырских, а наконец, чрез самый малый срок, достигло и города и взволновало в нем всех, и верующих и неверующих.
Да и не хоромы
же строить для
сего дела, а просто к себе в избу прими; не страшись, не изгадят они твою избу, ведь всего-то на
час один собираешь.
— Господа, я никого из вас не ожидал, — начал князь, — сам я до
сего дня был болен, а дело ваше (обратился он к Антипу Бурдовскому) я еще месяц назад поручил Гавриле Ардалионовичу Иволгину, о чем тогда
же вас и уведомил. Впрочем, я не удаляюсь от личного объяснения, только согласитесь, такой
час… я предлагаю пойти со мной в другую комнату, если ненадолго… Здесь теперь мои друзья, и поверьте…
Ты знаешь, до какого сумасбродства она до
сих пор застенчива и стыдлива: в детстве она в шкап залезала и просиживала в нем
часа по два, по три, чтобы только не выходить к гостям; дылда выросла, а ведь и теперь то
же самое.
И когда пришел настоящий
час, стало у молодой купецкой дочери, красавицы писаной, сердце болеть и щемить, ровно стало что-нибудь подымать ее, и смотрит она то и дело на
часы отцовские, аглицкие, немецкие, — а все рано ей пускаться в дальний путь; а сестры с ней разговаривают, о том о
сем расспрашивают, позадерживают; однако сердце ее не вытерпело: простилась дочь меньшая, любимая, красавица писаная, со честным купцом, батюшкой родимыим, приняла от него благословение родительское, простилась с сестрами старшими, любезными, со прислугою верною, челядью дворовою и, не дождавшись единой минуточки до
часа урочного, надела золот перстень на правый мизинец и очутилась во дворце белокаменном, во палатах высокиих зверя лесного, чуда морского, и, дивуючись, что он ее не встречает, закричала она громким голосом: «Где
же ты мой добрый господин, мой верный друг?
— Несчастие великое посетило наш губернский град, — начал тот каким-то сильно протяжным голосом, — пятого числа показалось пламя на Калужской улице и тем
же самым
часом на Сергиевской улице, версты полторы от Клушинской отстоящей, так что пожарные недоумевали, где им действовать, пламя пожрало обе
сии улицы, многие храмы и монастыри.
Таким образом все объясняется. Никому не приходит в голову назвать Бодрецова лжецом; напротив, большинство думает:"А ведь и в самом деле, у нас всегда так;
сию минуту верно, через пять минут неверно, а через четверть
часа — опять верно". Не может
же, в самом деле, Афанасий Аркадьич каждые пять минут знать истинное положение вещей. Будет с него и того, что он хоть на десять минут сумел заинтересовать общественное мнение и наполнить досуг праздных людей.
— Да неужто
же не знаете? Фью! Да ведь тут трагироманы произошли: Лизавета Николаевна прямо из кареты предводительши изволила пересесть в карету Ставрогина и улизнула с «
сим последним» в Скворешники среди бела дня. Всего
час назад,
часу нет.
Что
же до людей поэтических, то предводительша, например, объявила Кармазинову, что она после чтения велит тотчас
же вделать в стену своей белой залы мраморную доску с золотою надписью, что такого-то числа и года, здесь, на
сем месте, великий русский и европейский писатель, кладя перо, прочел «Merci» и таким образом в первый раз простился с русскою публикой в лице представителей нашего города, и что эту надпись все уже прочтут на бале, то есть всего только пять
часов спустя после того, как будет прочитано «Merci».
Комиссия состояла из трех членов: Ивана Тимофеича (он
же презус), письмоводителя Прудентова и брантмейстера Молодкина. Предмет ее занятий заключался в разработке нового устава"о благопристойном обывателей в своей жизни поведении", так как прежние по
сему предмету"временные правила"оказывались преисполненными всякого рода неясностями и каламбурами, вследствие чего неблагопристойность возрастала не по дням, а по
часам.
Выпили по бутылочке зельтерской воды, потом умылись и сделались опять так
же свежи и бодры, как будто, только
сей час отстоявши раннюю обедню, собрались по-христиански провести день свой.
Но на вторых
часах, когда отец Захария был в низшем классе,
сей самый мальчик вошел туда и там при малютках опроверг отца Захарию, сказав: „А что
же бы сделали нам кровожадный тигр и свирепая акула, когда мы были бы бессмертны?“ Отец Захария, по добрости своей и ненаходчивости, только и нашелся ответить, что „ну, уж о
сем люди умнее нас с тобой рассуждали“.
Это ее успокоило, она уснула, но утром опять уже не было ни да, ни нет, и она думала о том, что может теперь, если захочет, переменить свою жизнь. Мысли утомили ее, она изнемогала и чувствовала себя больной, но все
же в начале двенадцатого
часа оделась и пошла проведать Нину Федоровну. Ей хотелось увидеть Лаптева: быть может, теперь он покажется ей лучше; быть может, она ошибалась до
сих пор…
Потом следуют еще четыре бутылки, потом еще четыре бутылки… желудок отказывается вмещать, в груди чувствуется стеснение. Я возвращаюсь домой в пять
часов ночи, усталый и настолько отуманенный, что едва успеваю лечь в постель, как тотчас
же засыпаю. Но я не без гордости сознаю, что
сего числа я был истинно пьян не с пяти
часов пополудни, а только с пяти
часов пополуночи.
— Ах, досада! ведь достанется
же такая судьба! — восклицает Зина, топнув ногою от нетерпения. — Вот почему, если это вам до
сих пор неизвестно: не говоря уже о всех других нелепостях, — воспользоваться тем, что старикашка выжил из ума, обмануть его, выйти за него, за калеку, чтоб вытащить у него его деньги и потом каждый день, каждый
час желать его смерти, по-моему, это не только вздор, но сверх того, так низко, так низко, что я не поздравляю вас с такими мыслями, маменька!
Много лет протекло со времени всех этих происшествий; я не раз размышлял о них — и до
сих пор так
же не могу понять причины той ярости, которая овладела моим отцом, столь недавно еще запретившим самое упоминовение при нем этих надоевших ему
часов, как я не мог понять тогда бешенства Давыда при известии о похищении их Василием.
— Давыд Егорыч! — заревел Василий, — не делайте убивства. Что
же это такое? А
часы… Я точно… Я пошутил. Я их вам
сию минуту представлю. Как
же это? То Хрисанфу Лукичу брюхо пороть, то мне! Пустите меня, Давыд Егорыч… Извольте получить
часы. Папеньке только не сказывайте.
Юшка стал было отказываться; но я ему объявил, что, если он не возьмет у меня этих
часов, я
сию же минуту раздавлю, растопчу их ногами, расшибу их вдребезги, брошу в помойную яму! Он подумал, хихикнул и взял
часы. А я возвратился в нашу комнату и, увидав Давыда, читавшего книгу, рассказал ему свой поступок.
Упоминаемый
же дворянин и разбойник Перерепенко своими скотоподобными и порицания достойными поступками превзошел всю свою родню и под видом благочестия делает самые соблазнительные дела: постов не содержит, ибо накануне филипповки
сей богоотступник купил барана и на другой день велел зарезать своей беззаконной девке Гапке, оговариваясь, аки бы ему нужно было под тот
час сало на каганцы и свечи.
— И так как я желаю в
сем деле, — продолжал, еще более возвысив голос, Харлов, — должный порядок и законность соблюсти, то покорнейше прошу вашего сыночка, Дмитрия Семеновича, — вас я, сударыня, обеспокоивать не осмеливаюсь, — прошу оного сыночка, Дмитрия Семеновича, родственнику
же моему Бычкову в прямой долг вменяю — при совершении формального акта и ввода во владение моих двух дочерей, Анны замужней и Евлампии девицы, присутствовать; который акт имеет быть в действие введен послезавтра, в двенадцатом
часу дня, в собственном моем имении Еськове, Козюлькине тож, при участии предержащих властей и чинов, кои уже суть приглашены.
Часа в два пополудни карета остановилась у крыльца, граф вышел первый и тотчас распорядился, чтоб была приготовлена отдельная комната, близ библиотеки, и велел
сию же секунду скакать верховому в город за медиком.
«Сергей Петрович Хозаров покорнейше просит вас пожаловать к нему,
сего же числа, на холостую пирушку, в семь
часов вечера «.
Милый образ бедного ребенка грустно мелькнул перед ним. Сердце его забилось сильнее от мысли, что он сегодня
же, скоро, через два
часа, опять увидит свою Лизу. «Э, что тут говорить! — решил он с жаром, — теперь в этом вся жизнь и вся моя цель! Что там все эти пощечины и воспоминания!.. И для чего я только жил до
сих пор? Беспорядок и грусть… а теперь — все другое, все по-другому!»
— Ах, у тебя еще до
сей поры даже и
часов своих нет! Плохо
же твое дело!
Елена. Но как
же так? Сказал, что приедет утром, а сейчас девять
часов, и его нет до
сих пор. Уже не случилось ли с ним чего?
Мантия совершенно готова и сшита. Мавра вскрикнула, когда я надел ее. Однако
же я еще не решаюсь представляться ко двору. До
сих пор нет депутации из Испании. Без депутатов неприлично. Никакого не будет веса моему достоинству. Я ожидаю их с
часа на
час.
Приемлю смелость начертать Вам, батюшка Михаила Степанович,
сии строки, так как по большему огорчению они сами писать сил не чувствуют богу
же угодно было посетить их великим несчастием утратою их и нашего отца и благодетеля о упокоении души коего должны до скончания дней наших молить Господа и Дядюшки Вашего ныне в бозе представившегося Его превосходительства Льва Степановича, изводившегося скончаться в двадцать третье месяца число, в 6
часов по полудни.
Полк наш стоял на юге, в городе, — тут
же был и штаб
сего Ерофеича. И попало мне идти в караул к погребам с порохом, под самое Светлое воскресенье. Заступил я караул в двенадцать
часов дня в чистую субботу, и стоять мне до двенадцати
часов в воскресенье.
— Да, да, да! — прокричал он вслух, каждый раз злобно надавливая кулаком на край стола. — Нужно
же, наконец, выбраться из путаницы. Узел завязан так, что не развяжешь: нужно разрубить его. Зачем только было тянуть, надрывать себе душу, и без того изорванную в отрепье? Зачем было, раз решившись, сидеть истуканом с восьми
часов вечера до
сих пор?
И, взор пред ним склонив, он пал среди палаты,
И, в землю кланяясь с покорностью трикраты,
Сказал: «Доволен будь в величии своём,
Се аз, твой раб, тебе на царстве бью челом!»
И, вспрянув тот
же час со злобой беспощадной,
Он в сердце нож ему вонзил рукою жадной.
Столь
же, по-видимому, бодро вошел старик и в комнату. Сонная кухарка зажгла ему свечу и поставила ее на стол, где еще с десяти
часов вечера был собран холодный ужин, за который майор никогда не садился без дочери. Два прибора и закуска до
сих пор оставались нетронутыми.
— Кто сейчас,
сию же минуту, на свое место пойдет, тот
часа через два деньги получит сполна.
«Ведай, Флена Васильевна, что ты мне не токмо дщерь о Господе, но и по плоти родная дочь. Моли Бога о грешной твоей матери, а покрыет он, Пресвятый, своим милосердием прегрешения ея вольные и невольные, явные и тайные. Родителя твоего имени не поведаю, нет тебе в том никакой надобности. Сохрани тайну в сердце своем, никому никогда ее не повеждь. Господом Богом в том заклинаю тебя. А записку
сию тем
же часом, как прочитаешь, огню предай».
Я убеждал себя и в то
же время не переставал стегать по лошади. Приехав на почтовую станцию, я нарочно проболтал со смотрителем целый
час, прочел две-три газеты, но беспокойство всё еще не покидало меня. На обратном пути огонька уже не было, но зато силуэты изб, тополей и гора, на которую пришлось въезжать, казались мне одушевленными. А отчего был тот огонек, до
сих пор я не знаю.
— В самую рожу… Что
же бы вы думали? Взял деньги, обтерся… и по
сей час ко мне ходит… Вот каковы они, люди…
— Куда, спрашиваю я, мы с ней денемся? — кивнул Григорий Семенович головою на лежавшую княжну. — Вишь, обмерла, совсем не шелохнется, надо в чувство привести, а это не мужское дело. В ее хоромы везти — не ладно будет, попадешь как раз из огня да в полымя, опричники наши там, чай, до
сей поры распоряжаются; в шалаш — тоже несподручно, в одеяле-то, неровен
час, ознобится, да опять
же, повторяю, не мужское это дело.
Павел Флегонтыч (следовавший за отцом, удерживает его за платье и отводит в сторону). Бросьте свои привычки; не то отступлюсь от вас, и
сию минуту — в Петербург. Помните, я теперь такой
же дворянин, как и они; поддержите меня, будьте с ними поровнее. Садитесь, да подберите цепочку от
часов; болтается, как шлея. (Возвращается к молодым людям.)
С того дня, когда девочки застали их в роще вдвоем и они были принуждены посвятить их в тайну, Станислава Феликсовна назначала свиданья по вечерам, когда около пруда и в роще было совершенно пустынно. Но они все-таки расставались до наступления сумерек, для того чтобы позднее возвращение Осипа не возбудило в ком-нибудь подозрения. До
сих пор Осип всегда был аккуратен, а сегодня мать ждала уже напрасно целый
час. Задержал ли его случай или
же их тайна была открыта?
Но на вторых
часах, когда отец Захария был в низшем классе,
сей мальчик взошел туда и там при малютках опроверг отца Захарию, сказав: а что
же бы сделали нам кровожадный тигр и свирепая акула, когда мы были бы бессмертны?
Певец
Святому братству
сей фиал
От верных братий круга!
Блажен, кому Создатель дал
Усладу жизни, друга;
С ним счастье вдвое; в скорбный
часОн сердцу утешенье;
Он наша совесть; он для нас
Второе Провиденье.
О! будь
же, други, святость уз
Закон наш под шатрами;
Написан кровью наш союз:
И жить и пасть друзьями.
Так и знайте
же зато, все люди божии, що
сей старый наш пап и благодетель, его
же погребаем, в остатнем
часе своего жития схилился ко мне до уха, а потом на грудь так, что мне от него аж пылом и смрадом смерти повеяло, и он в ту минуту сказал мне…
— Какой
же ему нужен
час? что он под
сим разумеет?