Неточные совпадения
Левин слушал, как
секретарь, запинаясь, читал протокол, которого, очевидно, сам не
понимал; но Левин видел по лицу этого
секретаря, какой он был милый, добрый и славный человек.
— Ты у меня теперь в том роде, как
секретарь, — шутил старик, любуясь умною дочерью. — Право… Другие-то бабы ведь ровнешенько ничего не
понимают, а тебе до всего дело. Еще вот погоди, с Харченкой на подсудимую скамью попадешь.
Всякий начальник, взглянув на аттестат, прямо скажет: «Были вы, милостивый государь,
секретарем губернского правления, понизили вас сначала в тюремные смотрители, а тут и совсем выгнали: как я вас могу принять!» Ведь он, эхидная душа, поступаючи так со мной,
понимал это, и что ж мне после того осталось делать?
— Не может быть! — воскликнула она также вполголоса, погрозила ему пальцем и тотчас же стала прощаться — и с ним и с длинным
секретарем, который, по всем признакам, был смертельно в нее влюблен, ибо даже рот раскрывал всякий раз, когда на нее взглядывал. Дöнгоф удалился немедленно, с любезной покорностью, как друг дома, который с полуслова
понимает, чего от него требуют;
секретарь заартачился было, но Марья Николаевна выпроводила его без всяких церемоний.
— Да, она ее мучит, бедняжку, своей страшной скупостью, и странно, — прибавил он с чувством более сильным, чем то, которое мог иметь просто к родственнице. — Какая была прелестная, милая, чудная женщина! Я не могу
понять, отчего она так переменилась. Ты не видел там, у ней, ее
секретаря какого-то? И что за манера русской барыне иметь
секретаря? — сказал он, сердито отходя от меня.
Французы, присутствовавшие на банкете, по-русски не
понимали, и все обратились за разъяснением и переводом к сидевшему в центре стола
секретарю нашего посольства в Париже Нелидову.
Егор Егорыч,
поняв, что старухи в этом случае не переубедишь, на другой день послал в город за
секретарем уездного суда, который и написал на имя Музы дарственную от Юлии Матвеевны, а на имя Сусанны — духовную.
— У мещанина Презентова маховое колесо посмотреть можно… в роде как perpetuum mobile [Пусть читатель ничему не удивляется в этой удивительной истории. Я и сам отлично
понимаю, что никаких писем в Корчеве не могло быть получено, но что же делать, если так вышло. Ведь, собственно говоря, и в Корчеве никто из нас не был, однако выходит, что были. (Прим. М. E. Салтыкова-Щедрина.)], — подсказал
секретарь. — Сам выдумал.
Его мамаша, Ольга Ивановна, вдова коллежского
секретаря и родная сестра Кузьмичова, любившая образованных людей и благородное общество, умолила своего брата, ехавшего продавать шерсть, взять с собою Егорушку и отдать его в гимназию; и теперь мальчик, не
понимая, куда и зачем он едет, сидел на облучке рядом с Дениской, держался за его локоть, чтоб не свалиться, и подпрыгивал, как чайник на конфорке.
За обедом мужики всё меня расспрашивали: какой на мне чин от государя. Очень было трудно им это объяснить. «Как, — говорят, — твой чин называется?» Я сказал, что на мне чин коллежского
секретаря. «Где же это ты секлетарем служишь?» — допытываются. Я сказал, что нигде не служу. Опять спрашивают: «Какой же ты секлетарь, коли не служишь? Где же твое секлетарство?» Я рассказывал, что это только наименование такое. Ничего не
поняли.
— Возьмешь его и отнесешь в департамент; там отыщешь дежурного, губернского
секретаря Вахрамеева. Вахрамеев сегодня дежурный.
Понимаешь ты это?
Новиков смотрел на него во все глаза, ничего не
понимая, и, наконец, спросил: «Что будет угодно приказать?» Председатель обратился ко мне и сказал мне очень серьезно: «Сергей Тимофеевич, не угодно ли вам потрудиться и вразумить господина
секретаря, в чем состоит его должность.
«Ты у меня, — говорят, — Николай, нежный. Отчего это только, я
понять не могу, отчего она у нас такая деревянная?» — скажут опять на сестрицу. — А я, — продолжал Николай Афанасьевич, улыбнувшись, — я эту речь их сейчас, как
секретарь, под сукно, под сукно. «Сестрица! — шепчу, — сестрица, просите скорей ручку поцеловать!»
Она
поняла, что теперь ей, чтобы не сплошать и не сдаться ничтожному
секретарю, которого она должна была бояться, остается только одно: проводить его как-нибудь до тех пор, пока смерть Кюлевейна немножко позабудется, и тогда Горданов научит и натравит Висленева покончить с ее мужем.
Далее следовала речь
секретаря съезда, дьячка Ижеесишенского, но речи его никто не
понял, так как он еще до начала съезда утомился, откупоривая бутылки и наливая в графин водку, после чего председатель, Касьян Яманов, начал говорить заключительную речь, но так как члены стали поглядывать на закуску, то он, при громких рукоплесканиях всех присутствующих, объявил заседание съезда закрытым.
— Не могу
понять, что бы это такое было, — отвечал
секретарь.
Когда он приехал домой, уже смеркалось. Человек восемь разных людей побывало у него в этот вечер.
Секретарь комитета, полковник его батальона, управляющий, дворецкий и разные просители. У всех были дела до Пьера, которые он должен был разрешить. Пьер ничего не
понимал, не интересовался этими делами и давал на все вопросы только такие ответы, которые бы освободили его от этих людей. Наконец, оставшись один, он распечатал и прочел письмо жены.
С митрополитом ехали оба его
секретаря — Навроцкий и Ласский, которые знали и историю, и епархиальные дела в совершенстве; архимандрит Сергиевской пустыни (впоследствии архиерей) Игнатий Брянчанинов, который знал и светское, и духовное не хуже, чем Муравьев, но притом обладал еще ласкою и уветливостью прекрасного характера; архимандрит Аввакум-китайский, археолог, нумизмат и такой книговед, что ему довольно было поглядеть библиотеку, чтобы
понять, что в ней есть и как ее показать лицом; протодиакон Виктор — тихий, смирный, голосистый и головастый, с замечательною манерою особенно хорошо носить волосы и вести служение в величайшей тишине и стройности.