Неточные совпадения
Есть меж ними и
кубки серебряные, и чарки, оправленные в золото, дарственные и добытые на войне.
Здесь давались небольшие обеды особенно знатным иностранцам; кушанья французской кухни здесь не подавались, хотя вина шли и французские, но перелитые в старинную посуду с надписью — фряжское, фалернское, мальвазия, греческое и т. п., а для шампанского подавался огромный
серебряный жбан, в ведро величиной, и черпали вино
серебряным ковшом, а пили
кубками.
Беспечный разгул и бешеное веселье подействовали на
Серебряного. Он принял
кубок из рук Басманова.
В то самое время, как Малюта и Хомяк, сопровождаемые отрядом опричников, везли незнакомца к Поганой Луже,
Серебряный сидел в дружеской беседе с Годуновым за столом, уставленным
кубками.
Уже много
кубков осушили гости; пили они про государя, и про царицу, и про весь царский дом; пили про митрополита и про все русское духовенство; пили про Вяземского, про
Серебряного и про ласкового хозяина; пили про каждого из гостей особенно. Когда все здоровья были выпиты, Вяземский встал и предложил еще здоровье молодой боярыни.
Тихо и плавно вошла Елена с подносом в руках. На подносе были
кубки с разными винами. Елена низко поклонилась
Серебряному, как будто в первый раз его видела! Она была как смерть бледна.
Князь отвечал обоим поклонами и осушил
кубок. Елена не взглянула на
Серебряного. Длинные ресницы ее были опущены. Она дрожала, и
кубки на подносе звенели один о другой.
— Выпей-ка еще этот
кубок, — сказал Кручина, наливая Туренину огромную
серебряную кружку. — Я давно уже заметил, что ты мыслишь тогда только заодно со мною, когда у тебя зашумит порядком в голове. Воля твоя, а ты уж чересчур всего опасаешься. Смелым бог владеет, Андрей Никитич, а робкого один ленивый не бьет.
Все блюда, тарелки и чаши были оловянные; но напротив стола в открытом поставце расставлены были весьма красиво:
серебряные ковши,
кубки, стопы, чары и братины.
Она была очень длинная; потолок ее был украшен резным деревом; по одной из длинных стен ее стоял огромный буфет из буйволовой кожи, с тончайшею и изящнейшею резною живописью; весь верхний ярус этого буфета был уставлен фамильными
кубками, вазами и бокалами князей Григоровых; прямо против входа виднелся, с огромным зеркалом, каррарского мрамора […каррарский мрамор — белый мрамор, добываемый на западном склоне Апеннинских гор.] камин, а на противоположной ему стене были расставлены на малиновой бархатной доске, идущей от пола до потолка, японские и севрские блюда; мебель была средневековая, тяжелая, глубокая, с мягкими подушками; посредине небольшого, накрытого на несколько приборов, стола красовалось
серебряное плато, изображающее, должно быть, одного из мифических князей Григоровых, убивающего татарина; по бокам этого плато возвышались два чуть ли не золотые канделябра с целым десятком свечей; кроме этого столовую освещали огромная люстра и несколько бра по стенам.
Вместе с золотыми, вышедшими из моды табакерками лежали резные берестовые тавлинки; подле
серебряных старинных
кубков стояли глиняные размалеванные горшки — под именем этрурских ваз; образчики всех руд, малахиты, сердолики, топазы и простые камни лежали рядом; подле чучел белого медведя и пеликана стояли чучелы обыкновенного кота и легавой собаки; за стеклом хранились челюсть слона, мамонтовые кости и лошадиное ребро, которое Ижорской называл человеческим и доказывал им справедливость мнения, что земля была некогда населена великанами.
Без опыта, без денег и без сил,
У чьей груди я мог искать спасенья?
Серебряный я
кубок свой схватил,
Что подарила мать мне в день рожденья,
И пенковую трубку, что хранил
В чехле, как редкость, полную значенья,
Был и бинокль туда же приобщен
И с репетиром золотой Нортон.
Богатство и роскошь бояр составляли еще божницы, в которых находились иконы в богатых
серебряных и золоточеканных окладах; драгоценная посуда
серебряная и золотая,
кубки, ковши, братины, блюда, тарелки, и проч., нарядная одежда из шелка и парчи, с узорчатыми нашивками из золота и драгоценных камней, и наконец, множество слуг и холопов, обельных, закабаленных и закупных [То есть крепостных вечных, временных и нанятых.].
Богатство и роскошь бояр составляли еще: божницы, в которых находились иконы в богатых
серебряных и золоточеканных окладах; драгоценная посуда,
серебряные и золотые
кубки, ковши, братины, блюда, тарелки, и проч., нарядная одежда из шелка и парчи с узорчатыми нашивками из золота и драгоценных камней, и, наконец, множество слуг или холопов, обельных, закабаленных и закупных [Т. е. крепостных вечных, временных и нанятых.].
Не так обрадовали Ермака его княжество, два царских панциря, шуба с царского плеча и
кубок серебряный, как привезенная Иваном Кольцом весточка от Ксении Яковлевны Строгановой да пояс алый бархатный, шелками вышитый, работы ее ручек за непрестанными о нем думами. Как малое дитя, не мог налюбоваться он им, как малое дитя ему радовался.
Без него оловянники, в зевающем положении,
серебряные, писаные стопы и
кубки, с грустною, сухою миною, и ковши, будто от стыда обратившиеся навзничь, стояли на дубовом столе, одиноком, покинутом, как разоренный хлебосол, который не может более угощать сытными обедами.
Здесь хранились, между прочим, филиграновые туалеты царевны Софьи Алексеевны и царицы Евдокии Лукьяновны; хрустальный
кубок императрицы Анны Иоанновны;
серебряная пудреница Елизаветы Петровны, золотая финифтяная чарочка царя Михаила Федоровича; часы, служившие шагомером царю Алексею Михайловичу, модель скромного домика, в котором обитал Петр Великий в Саардаме; кукла, одетая по-голландски — копия с хозяйки этого домика; изображения Полтавской битвы и морского сражения при Гангеуде, высеченные резцом Петра; табакерки, игольник и наперсток работы Екатерины.
Когда она вошла, окруженная своими сенными девушками, одетая в сарафан из
серебряной парчи, красиво облегавший ее полный упругий стан, со встречным
кубком к приезжему гостю, когда глянула на него своими прекрасными большими глазами, Обносков окончательно ошалел.
В этой комнате, в сопровождении четырех сенных девушек, уже дожидались князя Никиту его племянница, княжна Евпраксия Васильевна, с двумя золотыми
кубками, наполненными дорогим заморским вином, на
серебряном подносе.
Ксения Яковлевна держала
серебряный поднос с таким же
кубком, а Домаша —
серебряный жбан с фряжским вином.
Вместо же их просил «деловцев, копателей руды, да рудника, который умел бы разделять от земли золото и серебро, да
серебряного мастера хитрого, который умел бы делать большие суды и
кубки да чеканить и писать на судах».