Неточные совпадения
Ногайцев старался утешать, а приват-доцент Пыльников усиливал
тревогу. Он служил на фронте цензором солдатской корреспонденции, приехал для операции аппендикса, с месяц лежал
в больнице, сильно похудел, оброс благочестивой светлой бородкой, мягкое лицо его подсохло, отвердело, глаза открылись шире, и
в них застыло нечто постное, унылое. Когда он молчал, он
сжимал челюсти, и борода его около ушей непрерывно, неприятно шевелилась, но молчал он мало, предпочитая говорить.
Он так целиком и хотел внести эту картину-сцену
в свой проект и ею закончить роман, набросав на свои отношения с Верой таинственный полупокров: он уезжает непонятый, не оцененный ею, с презрением к любви и ко всему тому, что нагромоздили на это простое и несложное дело люди, а она останется с
жалом — не любви, а предчувствия ее
в будущем, и с сожалением об утрате, с туманными
тревогами сердца, со слезами, и потом вечной, тихой тоской до замужества — с советником палаты!
Мать почувствовала, что
в ее руке крепко
сжалась маленькая ручка ребенка, но опьяняющее веяние весны сделало ее менее чувствительной к этому проявлению детской
тревоги.
«Все будет хорошо, все!» Ее любовь — любовь матери — разгоралась,
сжимая сердце почти до боли, потом материнское мешало росту человеческого, сжигало его, и на месте великого чувства,
в сером пепле
тревоги, робко билась унылая мысль...
Мучительная
тревога за неё
сжимала сердце, юноша ощущал горячую сухость
в горле, ему казалось, что из земли
в спину и
в затылок ему врастают острые шипы, рвут тело.
Когда начался пожар, я побежал скорей домой; подхожу, смотрю — дом наш цел и невредим и вне опасности, но мои две девочки стоят у порога
в одном белье, матери нет, суетится народ, бегают лошади, собаки, и у девочек на лицах
тревога, ужас, мольба, не знаю что; сердце у меня
сжалось, когда я увидел эти лица. Боже мой, думаю, что придется пережить еще этим девочкам
в течение долгой жизни! Я хватаю их, бегу и все думаю одно: что им придется еще пережить на этом свете!
Не понимая, отчего так резко изменились их милые, благодушные отношения, Таня
жалась к отцу и с
тревогой заглядывала ему
в глаза; она хотела понять и не могла, и для нее ясно было только, что отношения с каждым днем становятся все хуже и хуже, что отец
в последнее время сильно постарел, а муж стал раздражителен, капризен, придирчив и неинтересен.
Мне прокричали «ура» на прощанье. Последним теплым взглядом я обменялся с Нелюбовым. Пошел поезд, и все ушло назад, навсегда, безвозвратно. И когда стали скрываться из глаз последние голубые избенки Заречья и потянулась унылая, желтая, выгоревшая степь — странная грусть
сжала мне сердце. Точно там,
в этом месте моих
тревог, страданий, голода и унижений, осталась навеки частица моей души.
Прибежали ямщики,
Подивились тоже;
Видят — дело не с руки,
Что-то тут негоже!
Собрался честной народ,
Все село
в тревоге:
«Генерал
в санях ревет,
Как медведь
в берлоге!»
Трус бежит, а кто смелей,
Те — потехе ради —
Жмутся около саней;
А смотритель сзади.
Струсил, издали кричит:
«
В избу не хотите ль?»
Мишка вновь как зарычит…
Убежал смотритель!
Оробел и убежал,
И со всею свитой…
Когда давит тяжелая работа и нужда, когда боль свербит, когда
тревога сжимает сердце, то чувство у нас такое, что не может быть ничего лучше жизни без труда,
в покое, обеспеченности, достатке и мире.
Майор, запахнув халатик, подкрался на цыпочках к двери и осторожно заглянул на дочь из своей комнаты.
Тревога отеческой любви и вместе с тем негодующая досада на кого-то чем-то трепетным отразились на лице его. Нервно
сжимая в зубах чубучок своей носогрейки, пришел он
в зальце, где сидела Нюта, не замечавшая среди горя его присутствия, и зашагал он от одного угла до другого, искоса взглядывая иногда на плачущую дочку.