Неточные совпадения
Молодой нервный
человек, служащий в окружном суде,
сидевший против него, возненавидел его за этот вид.
Как бы пробудившись от сна, Левин долго не мог опомниться. Он оглядывал сытую лошадь, взмылившуюся между ляжками и на шее, где терлись поводки, оглядывал Ивана кучера,
сидевшего подле него, и вспоминал о том, что он ждал брата, что жена, вероятно, беспокоится его долгим отсутствием, и старался догадаться, кто был гость, приехавший с братом. И брат, и жена, и неизвестный гость представлялись ему теперь иначе, чем прежде. Ему казалось, что теперь его отношения со всеми
людьми уже будут другие.
Заседание уже началось. У стола, покрытого сукном, за который сели Катавасов и Метров, сидело шесть
человек, и один из них, близко пригибаясь к рукописи, читал что-то. Левин сел на один из пустых стульев, стоявших вокруг стола, и шопотом спросил у
сидевшего тут студента, что читают. Студент, недовольно оглядев Левина, сказал...
Тут с громом распахнули двери
Какие-то не
люди и не звери,
Нас врознь — и мучили
сидевшего со мной.
Маленький пианист в чесунчовой разлетайке был похож на нетопыря и молчал, точно глухой, покачивая в такт словам женщин унылым носом своим. Самгин благосклонно пожал его горячую руку, было так хорошо видеть, что этот
человек с лицом, неискусно вырезанным из желтой кости, совершенно не достоин красивой женщины,
сидевшей рядом с ним. Когда Спивак и мать обменялись десятком любезных фраз, Елизавета Львовна, вздохнув, сказала...
Странно и обидно было видеть, как чужой
человек в мундире удобно сел на кресло к столу, как он выдвигает ящики, небрежно вытаскивает бумаги и читает их, поднося близко к тяжелому носу, тоже удобно
сидевшему в густой и, должно быть, очень теплой бороде.
На оратора смотрели сердито хмурясь, пренебрежительно улыбаясь, а
сидевший впереди Самгина бритый и какой-то насквозь серый
человек бормотал, точно окуня выудив...
— Да ведь проповедуют это бездомные, — сказал
сидевший в конце стола светловолосый
человек, как бы прижатый углом его к стене под тяжелую раму какой-то темной картины.
Председатель стал объяснять,
люди,
сидевшие на скамье по бокам Самгина, подались вперед, как бы ожидая услышать нечто удивительное. Подсудимый, угрюмо выслушав объяснение, приподнял плечи и сказал ворчливо...
Самгин слушал не ее, а тихий диалог двух
людей,
сидевших за столиком, рядом с ним; один худощавый, лысый, с длинными усами, златозубый, другой — в синих очках на толстом носу, седобородый, высоколобый.
Артиста этого он видел на сцене театра в царских одеждах трагического царя Бориса, видел его безумным и страшным Олоферном, ужаснейшим царем Иваном Грозным при въезде его во Псков, — маленькой, кошмарной фигуркой с плетью в руках,
сидевшей криво на коне, над людями, которые кланялись в ноги коню его; видел гибким Мефистофелем, пламенным сарказмом над людями, над жизнью; великолепно, поражающе изображал этот
человек ужас безграничия власти.
В дешевом ресторане Кутузов прошел в угол, — наполненный сизой мутью, заказал водки, мяса и, прищурясь, посмотрел на
людей,
сидевших под низким, закопченным потолком необширной комнаты; трое, в однообразных позах, наклонясь над столиками, сосредоточенно ели, четвертый уже насытился и, действуя зубочисткой, пустыми глазами смотрел на женщину,
сидевшую у окна; женщина читала письмо, на столе пред нею стоял кофейник, лежала пачка книг в ремнях.
Но
человек подал ему чашку чаю и поднос с кренделями. Он хотел подавить в себе смущение, быть развязным и в этой развязности захватил такую кучу сухарей, бисквитов, кренделей, что
сидевшая с ним рядом девочка засмеялась. Другие поглядывали на кучу с любопытством.
Едва помню, как привели меня в какую-то дымную, закуренную комнату, со множеством разных
людей, стоявших и
сидевших, ждавших и писавших; я продолжал и здесь кричать, я требовал акта.
Я пробрался как-то сквозь чащу и увидел двух
человек,
сидевших верхом на обоих концах толстого бревна, которое понадобилось для какой-то починки на наших судах.
Не спали только в холостой уголовной несколько
человек,
сидевших в углу около огарка, который они потушили, увидав солдата, и еще в коридоре, под лампой, старик; он сидел голый и обирал насекомых с рубахи.
Облокотившись на стол так, чтобы не быть слышанным надзирателем,
человеком еврейского типа, с седеющими бакенбардами,
сидевшим у окна, а одною ею, он сказал...
Тарас с счастливым видом сидел направо от прохода, оберегая место для Нехлюдова, и оживленно разговаривал с
сидевшим против него мускулистым
человеком в расстегнутой суконной поддевке, как потом узнал Нехлюдов, садовником, ехавшим на место.
— Я сам в первый раз и не знаю, но думаю, что надо спросить этого
человека, — сказал Нехлюдов, указывая на надзирателя с галунами,
сидевшего с книжкой направо.
Досказав всю историю и всю гадость ее и еще с особенным удовольствием историю о том, как украдены разными высокопоставленными
людьми деньги, собранные на тот всё недостраивающийся памятник, мимо которого они проехали сегодня утром, и еще про то, как любовница такого-то нажила миллионы на бирже, и такой-то продал, а такой-то купил жену, адвокат начал еще новое повествование о мошенничествах и всякого рода преступлениях высших чинов государства,
сидевших не в остроге, а на председательских креслах в равных учреждениях.
Время от времени я выглядывал в дверь и видел старика,
сидевшего на том же месте, в одной и той же позе. Пламя костра освещало его старческое лицо. По нему прыгали красные и черные тени. При этом освещении он казался выходцем с того света, железным
человеком, раскаленным докрасна. Китаец так ушел в свои мысли, что, казалось, совершенно забыл о нашем присутствии.
Я ошибся, приняв
людей,
сидевших вокруг тех огней, за гуртовщиков.
На станции ** в доме смотрителя, о коем мы уже упомянули, сидел в углу проезжий с видом смиренным и терпеливым, обличающим разночинца или иностранца, то есть
человека, не имеющего голоса на почтовом тракте. Бричка его стояла на дворе, ожидая подмазки. В ней лежал маленький чемодан, тощее доказательство не весьма достаточного состояния. Проезжий не спрашивал себе ни чаю, ни кофею, поглядывал в окно и посвистывал к великому неудовольствию смотрительши,
сидевшей за перегородкою.
В десятом часу утра камердинер,
сидевший в комнате возле спальной, уведомлял Веру Артамоновну, мою экс-нянюшку, что барин встает. Она отправлялась приготовлять кофей, который он пил один в своем кабинете. Все в доме принимало иной вид,
люди начинали чистить комнаты, по крайней мере показывали вид, что делают что-нибудь. Передняя, до тех пор пустая, наполнялась, даже большая ньюфаундлендская собака Макбет садилась перед печью и, не мигая, смотрела в огонь.
— Позвольте мне идти домой? — спросил у полицмейстера
человек с бородой,
сидевший перед воротами.
— Что там за
человек? — спросил
сидевший перед самым кузнецом другого,
сидевшего подалее.
В одно из моих ранних посещений клуба я проходил в читальный зал и в «говорильне» на ходу, мельком увидел старика военного и двух штатских,
сидевших на диване в углу, а перед ними стоял огромный, в черном сюртуке, с львиной седеющей гривой, полный энергии
человек, то и дело поправлявший свое соскакивающее пенсне, который ругательски ругал «придворную накипь», по протекции рассылаемую по стране управлять губерниями.
За ними ехала телега, па которой была воздвигнута высокая скамья, и к ее спинке были привязаны назад руки
сидевшего на ней
человека.
За нею вышли три феи, Мареичка, Брюхачев, который мимоходом наступил на ногу одиноко
сидевшему Завулонову, и попугай, который имел страсть исподтишка долбить
людей в ноги и теперь мимоходом прорвал сапог и пустил слегка кровь Сахарову.
— Потрудитесь вписать эту губернию, — сказал Плавин
сидевшему тут же у стола молодому
человеку.
Первый, как
человек, привыкший делать большие прогулки, сейчас же захрапел; но у Вихрова сделалось такое волнение в крови, что он не мог заснуть всю ночь, и едва только забрезжилась заря, как он оделся и вышел в монастырский сад. Там он услыхал, что его кличут по имени. Это звала его Юлия,
сидевшая в довольно небрежном костюме на небольшом балкончике гостиницы.
«Пишу к вам почти дневник свой. Жандарм меня прямо подвез к губернаторскому дому и сдал
сидевшему в приемной адъютанту под расписку; тот сейчас же донес обо мне губернатору, и меня ввели к нему в кабинет. Здесь я увидел стоящего на ногах довольно высокого генерала в очках и с подстриженными усами. Я всегда терпеть не мог подстриженных усов, и почему-то мне кажется, что это делают только
люди весьма злые и необразованные.
Голос ее лился ровно, слова она находила легко и быстро низала их, как разноцветный бисер, на крепкую нить своего желания очистить сердце от крови и грязи этого дня. Она видела, что мужики точно вросли там, где застала их речь ее, не шевелятся, смотрят в лицо ей серьезно, слышала прерывистое дыхание женщины,
сидевшей рядом с ней, и все это увеличивало силу ее веры в то, что она говорила и обещала
людям…
Хромой портной был
человек умный и наблюдательный, по своей должности много видавший разных
людей и, вследствие своей хромоты, всегда
сидевший и потому расположенный думать. Прожив у Марии Семеновны неделю, не мог надивиться на ее жизнь. Один раз она пришла к нему в кухню, где он шил, застирать полотенцы и разговорилась с ним об его житье, как брат его обижал, и как он отделился от него.
Я заметил, что
сидевшие по стенам залы маменьки с беспокойством следили за Корепановым, как только он подходил к их детищам, и пользовались первым удобным случаем, чтобы оторвать последних от сообщества с
человеком, которого они, по-видимому, считали опасным.
Нас ехало в купе всего четыре
человека, по одному в каждом углу. Может быть, это были всё соотечественники, но знакомиться нам не приходилось, потому что наступала ночь, а утром в Кёльне предстояло опять менять вагоны. Часа с полтора шла обычная дорожная возня, причем мой vis-Ю-vis [
сидевший напротив спутник] не утерпел-таки сказать: «а у нас-то что делается — чудеса!» — фразу, как будто сделавшуюся форменным приветствием при встрече русских в последнее время. И затем все окунулось в безмолвие.
— Ваш губернатор, господа, вообще странный
человек; но в деле князя он поступал решительно как сумасшедший! — сказал он по крайней мере при сотне лиц, которые в ответ ему двусмысленно улыбнулись, но ничего не возразили, и один только толстый магистр,
сидевший совершенно у другого столика, прислушавшись к словам молодого
человека, довольно дерзко обратился к нему и спросил...
Направо от двери, около кривого сального стола, на котором стояло два самовара с позеленелой кое-где медью, и разложен был сахар в разных бумагах, сидела главная группа: молодой безусый офицер в новом стеганом архалуке, наверное сделанном из женского капота, доливал чайник;
человека 4 таких же молоденьких офицеров находились в разных углах комнаты: один из них, подложив под голову какую-то шубу, спал на диване; другой, стоя у стола, резал жареную баранину безрукому офицеру,
сидевшему у стола.
Однако, едва только я вступил в светлую паркетную залу, наполненную народом, и увидел сотни молодых
людей в гимназических мундирах и во фраках, из которых некоторые равнодушно взглянули на меня, и в дальнем конце важных профессоров, свободно ходивших около столов и
сидевших в больших креслах, как я в ту же минуту разочаровался в надежде обратить на себя общее внимание, и выражение моего лица, означавшее дома и еще в сенях как бы сожаление в том, что я против моей воли имею вид такой благородный и значительный, заменилось выражением сильнейшей робости и некоторого уныния.
И, наконец, в заключение, один гимназист, очень горячий и взъерошенный мальчик лет восемнадцати,
сидевший с мрачным видом оскорбленного в своем достоинстве молодого
человека и видимо страдая за свои восемнадцать лет.
В комнате было людно —
человек до дюжины одних посетителей, из коих двое сидели у Семена Яковлевича за решеткой; то были седенький старичок, богомолец, из «простых», и один маленький, сухенький захожий монашек,
сидевший чинно и потупив очи.
Мне очень хотелось видеть лица
людей, зверями
сидевших в железной клетке.
Матвей закрыл глаза. Анна крестилась под платком и шептала молитвы. Дыма оглядывался кругом вызывающим взглядом. Он думал, что американцы,
сидевшие в вагонах, тоже станут глазеть на их шапки и свитки и, пожалуй, кидать огрызками бананов. Но, видно, эти американцы были
люди серьезные: никто не пялил глаз, никто не усмехался. Дыме это понравилось, и он немного успокоился…
Корзина с провизией склонилась в руках ослабевшего
человека,
сидевшего в углу вагона, и груши из нее посыпались на пол. Ближайший сосед поднял их, тихо взял корзину из рук спящего и поставил ее рядом с ним. Потом вошел кондуктор, не будя Матвея, вынул билет из-за ленты его шляпы и на место билета положил туда же белую картонную марку с номером. Огромный
человек крепко спал, сидя, и на лице его бродила печальная судорога, а порой губы сводило, точно от испуга…
Проехав шагов сто, Хаджи-Мурат увидал сквозь стволы деревьев костер, тени
людей,
сидевших у огня, и до половины освещенную огнем стреноженную лошадь в седле.
Один из
сидевших у костра
людей быстро встал и подошел к Хаджи-Мурату, взявшись за повод и за стремя. Это был аварец Ханефи, названый брат Хаджи-Мурата, заведующий его хозяйством.
Когда он вошел в гостиную, приглашенные к столу,
человек тридцать,
сидевшие около княгини Елизаветы Ксаверьевны и стоявшие группами у окон, встали, повернулись лицом к вошедшему.
Вслед за этим затрещали винтовки милиционеров, стоявших на опушке кустов, и пули их, свистя и жужжа, обивали листья и сучья и попадали в завал, но не попадали в
людей,
сидевших за завалом.
Порою мелькало обезумевшее лицо с вытаращенными глазами, мёртвое и вздутое, как лицо утопленника; оставались в памяти чьи-то испуганные, виноватые улыбки, свирепо нахмуренные брови, оскаленные зубы, туго сжатые кулаки одиноких
людей,
сидевших в углах.
И вдруг снова закружился хоровод чуждых мыслей, непонятных слов. Казалось, что они вьются вокруг неё, как вихрь на перекрёстке, толкают её, не позволяя найти прямой путь к
человеку, одиноко,
сидевшему в тёмном углу, и вот она шатается из стороны в сторону, то подходя к нему, то снова удаляясь в туман непонятного и возбуждающего нудную тоску.