Вдруг слышу ее голос и вижу:
сидя на тропе, она спокойно срезает корни грибов, а около нее, вывесив язык, стоит серая, поджарая собака.
Неточные совпадения
Самгин встал, вышел из барака, пошел по
тропе вдоль рельс, отойдя версты полторы от станции, сел
на шпалы и вот
сидел, глядя
на табор солдат, рассеянный по равнине. Затем встал не легкий для Клима Ивановича вопрос: кто более герой — поручик Петров или Антон Тагильский?
Целыми часами она
сидит неподвижно
на дереве или
на камне кабарожьей
тропы, выжидая добычу.
Для уборки рыбы природа позаботилась прислать санитаров в лице медведей, кабанов, лисиц, барсуков, енотовидных собак, ворон, сизоворонок, соек и т.д. Дохлой кетой питались преимущественно птицы, четвероногие же старались поймать живую рыбу. Вдоль реки они протоптали целые
тропы. В одном месте мы увидели медведя. Он
сидел на галечниковой отмели и лапами старался схватить рыбу.
Как сладко слушать моря шум!
Сидишь по часу нем,
Неугнетенный, бодрый ум
Работает меж тем….
До солнца горною
тропойВзберешься высоко —
Какое утро пред тобой!
Как дышится легко!
Но жарче, жарче южный день,
На зелени долин
Росинки нет… Уйдем под тень
Зонтообразных пинн…
На двенадцатый день после этой ночи,
на утренней заре, сыпучей, песчаной
тропою, потемневшей от обильной росы, Никита Артамонов шагал с палкой в руке, с кожаным мешком
на горбу, шагал быстро, как бы торопясь поскорее уйти от воспоминаний о том, как родные провожали его: все они, не проспавшись, собрались в обеденной комнате, рядом с кухней,
сидели чинно, говорили сдержанно, и было так ясно, что ни у кого из них нет для него ни единого сердечного слова.
Только что зачал собор расходиться, Василий Борисыч торопко вон из келарни… Хочет бежать по знакомой
тропе за Каменный Вражек, но тут
на беду наткнулся. Только сравнялся с домиком Марьи Гавриловны, видит — в шелковой красной рубахе
сидит у окна развеселый Чапурин.
На постоялом дворе,
на одной из широких улиц большого торгового села Воскресенского, в задней чисто прибранной горенке, за огромным самоваром
сидел Патап Максимыч с паломником и молчаливым купцом Дюковым. Решили они заночевать у Воскресенья, чтоб дать роздых лошадям, вдосталь измученным от непривычной езды по зимнякам и лесным
тропам.
Кони помчали, зарябили круги колес, и скоро колымага исчезла из виду изумленного Владимира, не имевшего времени разглядеть, кто
сидел в ней. «Голос знакомый», — думал он, но чей — не мог себе объяснить. Спросить было некого; задние повозки полетели вслед за переднею. Ломая себе голову над этой загадкой и, между тем, утешенный отечественными звуками, он повернул
на тропу, им избранную.