Неточные совпадения
Аммос Федорович (высовывая понемногу вперед сжатый кулак. В сторону).Господи боже! не знаю, где
сижу. Точно горячие угли
под тобою.
Впопад ли я ответила —
Не знаю… Мука смертная
Под сердце подошла…
Очнулась я, молодчики,
В богатой, светлой горнице.
Под пологом лежу;
Против меня — кормилица,
Нарядная, в кокошнике,
С ребеночком
сидит:
«Чье дитятко, красавица?»
— Твое! — Поцаловала я
Рожоное дитя…
Буду свой крест до могилы нести!»
Снова помещик лежит
под халатом,
Снова у ног его Яков
сидит,
Снова помещик зовет его братом.
— Ну, барин, обедать! — сказал он решительно. И, дойдя до реки, косцы направились через ряды к кафтанам, у которых, дожидаясь их,
сидели дети, принесшие обеды. Мужики собрались — дальние
под телеги, ближние —
под ракитовый куст, на который накидали травы.
Наказанный
сидел в зале на угловом окне; подле него стояла Таня с тарелкой.
Под видом желания обеда для кукол, она попросила у Англичанки позволения снести свою порцию пирога в детскую и вместо этого принесла ее брату. Продолжая плакать о несправедливости претерпенного им наказания, он ел принесенный пирог и сквозь рыдания приговаривал: «ешь сама, вместе будем есть… вместе».
Под дрожащею кругами тенью листьев, у покрытого белою скатертью и уставленного кофейниками, хлебом, маслом, сыром, холодною дичью стола,
сидела княгиня в наколке с лиловыми лентами, раздавая чашки и тартинки.
Она
сидела в гостиной,
под лампой, с новою книгой Тэна и читала, прислушиваясь к звукам ветра на дворе и ожидая каждую минуту приезда экипажа.
Стараясь не шуметь, они вошли и в темную читальную, где
под лампами с абажурами
сидел один молодой человек с сердитым лицом, перехватывавший один журнал за другим, и плешивый генерал, углубленный в чтение.
Князь Кузовлев
сидел бледный на своей кровной, Грабовского завода, кобыле, и Англичанин вел ее
под уздцы.
У круглого стола
под лампой
сидели графиня и Алексей Александрович, о чем-то тихо разговаривая. Невысокий, худощавый человек с женским тазом, с вогнутыми в коленках ногами, очень бледный, красивый, с блестящими, прекрасными глазами и длинными волосами, лежавшими на воротнике его сюртука, стоял на другом конце, оглядывая стену с портретами. Поздоровавшись с хозяйкой и с Алексеем Александровичем, Степан Аркадьич невольно взглянул еще раз на незнакомого человека.
Он видел, что мало того, чтобы
сидеть ровно, не качаясь, — надо еще соображаться, ни на минуту не забывая, куда плыть, что
под ногами вода, и надо грести, и что непривычным рукам больно, что только смотреть на это легко, а что делать это, хотя и очень радостно, но очень трудно.
Ровно в двенадцать, когда Анна еще
сидела за письменным столом, дописывая письмо к Долли, послышались ровные шаги в туфлях, и Алексей Александрович, вымытый и причесанный, с книгою
под мышкой, подошел к ней.
Он посылал сеноворошилку трясти сено, — ее ломали на первых рядах, потому что скучно было мужику
сидеть на козлах
под махающими над ним крыльями.
— Скажи-ка, хорошо на мне
сидит мундир?.. Ох, проклятый жид!.. как
под мышками режет!.. Нет ли у тебя духов?
Мери
сидела на своей постели, скрестив на коленях руки; ее густые волосы были собраны
под ночным чепчиком, обшитым кружевами; большой пунцовый платок покрывал ее белые плечики, ее маленькие ножки прятались в пестрых персидских туфлях.
В глуши что делать в эту пору?
Гулять? Деревня той порой
Невольно докучает взору
Однообразной наготой.
Скакать верхом в степи суровой?
Но конь, притупленной подковой
Неверный зацепляя лед,
Того и жди, что упадет.
Сиди под кровлею пустынной,
Читай: вот Прадт, вот Walter Scott.
Не хочешь? — поверяй расход,
Сердись иль пей, и вечер длинный
Кой-как пройдет, а завтра то ж,
И славно зиму проведешь.
Марья Ивановна чинно
сидела на одном из кресел, симметрично,
под прямым углом, примыкавшем к дивану, и строгим, но сдержанным голосом давала наставления сидевшим подле нее девочкам.
Подъехав к Калиновому лесу, мы нашли линейку уже там и, сверх всякого ожидания, еще телегу в одну лошадь, на середине которой
сидел буфетчик. Из-под сена виднелись: самовар, кадка с мороженой формой и еще кой-какие привлекательные узелки и коробочки. Нельзя было ошибиться: это был чай на чистом воздухе, мороженое и фрукты. При виде телеги мы изъявили шумную радость, потому что пить чай в лесу на траве и вообще на таком месте, на котором никто и никогда не пивал чаю, считалось большим наслаждением.
Около оголившихся корней того дуба,
под которым я
сидел, по серой, сухой земле, между сухими дубовыми листьями, желудьми, пересохшими, обомшалыми хворостинками, желто-зеленым мхом и изредка пробивавшимися тонкими зелеными травками кишмя кишели муравьи.
Сильные кожевники
сидели под навесом крылец на улице и мяли своими дюжими руками бычачьи кожи.
И через час воз с кирпичом выехал из Умани, запряженный в две клячи. На одной из них
сидел высокий Янкель, и длинные курчавые пейсики его развевались из-под жидовского яломка по мере того, как он подпрыгивал на лошади, длинный, как верста, поставленная на дороге.
Крамари
под ятками [Крамари
под ятками — торговцы в палатках.]
сидели с кучами кремней, огнивами и порохом.
На балконах,
под балдахинами,
сидело аристократство.
Ты бы спрятала их обоих себе
под юбку, да и
сидела бы на них, как на куриных яйцах.
Выговорив самое главное, девушка повернула голову, робко посмотрев на старика. Лонгрен
сидел понурясь, сцепив пальцы рук между колен, на которые оперся локтями. Чувствуя взгляд, он поднял голову и вздохнул. Поборов тяжелое настроение, девушка подбежала к нему, устроилась
сидеть рядом и, продев свою легкую руку
под кожаный рукав его куртки, смеясь и заглядывая отцу снизу в лицо, продолжала с деланым оживлением...
Одна в трауре, бедно одетая,
сидела за столом против письмоводителя и что-то писала
под его диктовку.
А как начали мы тогда эту вашу статью перебирать, как стали вы излагать — так вот каждое-то слово ваше вдвойне принимаешь, точно другое
под ним
сидит!
Но
под конец он вдруг стал опять беспокоен; точно угрызение совести вдруг начало его мучить: «Вот,
сижу, песни слушаю, а разве то мне надобно делать!» — как будто подумал он.
А Алексей Иваныч у меня таки
сидит в хлебном магазине
под караулом, и шпага его
под замком у Василисы Егоровны.
Иван Игнатьич отправился за башкирцем, который
сидел в анбаре
под ключом у комендантши, и через несколько минут невольника привели в переднюю.
Пугачев
сидел под образами, в красном кафтане, в высокой шапке и важно подбочась.
На другой день, когда
сидел я за элегией и грыз перо в ожидании рифмы, Швабрин постучал
под моим окошком.
Барин вздохнул и присел на скамеечку. Познакомим с ним читателя, пока он
сидит, подогнувши
под себя ножки и задумчиво поглядывая кругом.
Пред ним встала картина, напомнившая заседание масонов в скучном романе Писемского: посреди большой комнаты, вокруг овального стола
под опаловым шаром лампы
сидело человек восемь; в конце стола — патрон, рядом с ним — белогрудый, накрахмаленный Прейс, а по другую сторону — Кутузов в тужурке инженера путей сообщения.
Говорил он долго, и ему нравилось, что слова его звучат спокойно, твердо. Взглянув через плечо на товарища, он увидал, что Макаров
сидит заложив ногу на ногу, в зубах его, по обыкновению, дымится папироса. Он разломал коробку из-под спичек, уложил обломки в пепельницу, поджег их и, подкладывая в маленький костер спички, внимательно наблюдает, как они вспыхивают.
Поутру Самгин был в Женеве, а около полудня отправился на свидание с матерью. Она жила на берегу озера, в маленьком домике, слишком щедро украшенном лепкой, похожем на кондитерский торт. Домик уютно прятался в полукруге плодовых деревьев, солнце благосклонно освещало румяные плоды яблонь,
под одной из них, на мраморной скамье,
сидела с книгой в руке Вера Петровна в платье небесного цвета, поза ее напомнила сыну снимок с памятника Мопассану в парке Монсо.
Климу чаще всего навязывали унизительные обязанности конюха, он вытаскивал из-под стола лошадей, зверей и подозревал, что эту службу возлагают на него нарочно, чтоб унизить. И вообще игра в цирк не нравилась ему, как и другие игры, крикливые, быстро надоедавшие. Отказываясь от участия в игре, он уходил в «публику», на диван, где
сидели Павла и сестра милосердия, а Борис ворчал...
Пушки замолчали. Серенькое небо украсилось двумя заревами, одно — там, где спускалось солнце, другое — в стороне Пресни. Как всегда
под вечер, кружилась стая галок и ворон. Из переулка вырвалась лошадь, — в санках
сидел согнувшись Лютов.
Через несколько минут, проводив Спиваков и возвратясь в сад, Клим увидал мать все там же,
под вишней, она
сидела, опустив голову на грудь, закинув руки на спинку скамьи.
— Успокойтесь, — предложил Самгин, совершенно подавленный, и ему показалось, что Безбедов в самом деле стал спокойнее. Тагильский молча отошел
под окно и там распух, расплылся в сумраке. Безбедов
сидел согнув одну ногу, гладя колено ладонью, другую ногу он сунул
под нары, рука его все дергала рукав пиджака.
— Лягте, — сказал Туробоев и ударом ноги подшиб ноги Самгину, он упал
под забор, и тотчас, почти над головой его, взметнулись рыжие ноги лошади, на ней
сидел, качаясь, голубоглазый драгун со светлыми усиками; оскалив зубы, он взвизгивал, как мальчишка, и рубил саблей воздух, забор, стараясь достать Туробоева, а тот увертывался, двигая спиной по забору, и орал...
Самгин отошел от окна, лег на диван и стал думать о женщинах, о Тосе, Марине. А вечером, в купе вагона, он отдыхал от себя, слушая непрерывную, возбужденную речь Ивана Матвеевича Дронова. Дронов
сидел против него, держа в руке стакан белого вина, бутылка была зажата у него между колен, ладонью правой руки он растирал небритый подбородок, щеки, и Самгину казалось, что даже сквозь железный шум
под ногами он слышит треск жестких волос.
«А» Дьякон рявкнул оглушительно и так, что заставил Самгина ожидать площадного ругательства. Но, оттолкнув ногою стул, на котором он
сидел, Дьякон встряхнулся, точно намокшая
под дождем птица, вытащил из кармана пестрый шарф и, наматывая его на шею, пошел к двери.
Солидный, толстенький Дмитрий всегда
сидел спиной к большому столу, а Клим, стройный, сухонький, остриженный в кружок, «
под мужика», усаживался лицом к взрослым и, внимательно слушая их говор, ждал, когда отец начнет показывать его.
Сидел Редозубов всегда в позе Саваофа на престоле, хмуро посматривал на всех из-под густых бровей и порою иронически крякал, как бы предваряя, что сейчас он заговорит.
За церковью, в углу небольшой площади, над крыльцом одноэтажного дома, изогнулась желто-зеленая вывеска: «Ресторан Пекин». Он зашел в маленькую, теплую комнату, сел у двери, в угол,
под огромным старым фикусом; зеркало показывало ему семерых людей, — они
сидели за двумя столами у буфета, и до него донеслись слова...
Прислушиваясь к себе, Клим ощущал в груди, в голове тихую, ноющую скуку, почти боль; это было новое для него ощущение. Он
сидел рядом с матерью, лениво ел арбуз и недоумевал: почему все философствуют? Ему казалось, что за последнее время философствовать стали больше и торопливее. Он был обрадован весною, когда
под предлогом ремонта флигеля писателя Катина попросили освободить квартиру. Теперь, проходя по двору, он с удовольствием смотрел на закрытые ставнями окна флигеля.
За столом среди комнаты
сидел рыхлый, расплывшийся старик в дымчатых очках и, почесывая
под мышкой у себя, как бы вытаскивая медленные слова из бокового кармана, говорил, всхрапывая...
Как-то вечером Самгин
сидел за чайным столом, перелистывая книжку журнала. Резко хлопнула дверь в прихожей, вошел, тяжело шагая, Безбедов, грузно сел к столу и сипло закашлялся; круглое, пухлое лицо его противно шевелилось, точно
под кожей растаял и переливался жир, — глаза ослепленно мигали, руки тряслись, он ими точно паутину снимал со лба и щек.
Пошли в угол террасы; там за трельяжем цветов,
под лавровым деревом
сидел у стола большой, грузный человек. Близорукость Самгина позволила ему узнать Бердникова, только когда он подошел вплоть к толстяку.
Сидел Бердников, положив локти на стол и высунув голову вперед, насколько это позволяла толстая шея. В этой позе он очень напоминал жабу. Самгину показалось, что птичьи глазки Бердникова блестят испытующе, точно спрашивая...