Неточные совпадения
—
Предки наши были умные, ловкие люди, — продолжал он, — где нельзя было брать
силой и волей, они создали систему, она обратилась в предание — и вы гибнете систематически, по преданию, как индианка, сожигающаяся с трупом мужа…
— О каком обмане,
силе, лукавстве говорите вы? — спросила она. — Ничего этого нет. Никто мне ни в чем не мешает… Чем же виноват
предок? Тем, что вы не можете рассказать своих правил? Вы много раз принимались за это, и все напрасно…
Вещают вам, и
предки наши тех же были мыслей, что царский престол, коего
сила во мнении граждан коренится, отличествовати долженствует внешним блеском, дабы мнение о его величестве было всегда всецело и ненарушимо.
Державные
предки наши среди могущества
сил скипетра своего немощны были на разрушение оков гражданския неволи.
— Мефи? Это — древнее имя, это — тот, который… Ты помнишь: там, на камне — изображен юноша… Или нет: я лучше на твоем языке, так ты скорее поймешь. Вот: две
силы в мире — энтропия и энергия. Одна — к блаженному покою, к счастливому равновесию; другая — к разрушению равновесия, к мучительно-бесконечному движению. Энтропии — наши или, вернее, — ваши
предки, христиане, поклонялись как Богу. А мы, антихристиане, мы…
Вот: если ваш мир подобен миру наших далеких
предков, так представьте себе, что однажды в океане вы наткнулись на шестую, седьмую часть света — какую-нибудь Атлантиду, и там — небывалые города-лабиринты, люди, парящие в воздухе без помощи крыльев, или аэро, камни, подымаемые вверх
силою взгляда, — словом, такое, что вам не могло бы прийти в голову, даже когда вы страдаете сноболезнью.
Уважая род как преемство известных добрых преданий, которые, по ее мнению, должны были служить для потомков побуждением беречь и по мере
сил увеличивать добрую славу
предков, княгиня отнюдь не была почитательницею породы и даже довольно вульгарно выражалась, что «плохого князя и телята лижут; горе тому, у кого имя важнее дел его».
Эти хранили тогда еще воспоминания о своих магдебургских правах и своих
предках, выезжавших, в
силу тех прав, на днепровскую Иордань верхом на конях и с рушницами, которые они, по команде, то вскидывали на плечо, то опускали «товстым кинцем до чобота!» Захудалые потомки этой настоящей киевской знати именовали Стадникова «Штаниковым»; так, вероятно, на их вкус выходило больше «по-московски» или, просто, так было легче для их мягкого и нежного произношения.
Я хотел сохранить его до гроба, но отдаю тебе: Ратьмир,
предок мой, изобразил на нем златыми буквами слова: «Никогда врагу не достанется»…» Мирослав взял сей древний меч с благоговением и гордо ответствовал: «Исполню условие!» — Марфа долго еще говорила с мудрым Феодосией о
силах князя московского, о верных и неверных союзниках Новаграда и сказала наконец юноше: «Возвратимся, буря утихла.
Она заплакала. Так или нет
Изгнанница младая говорила,
Я утверждать не смею; двух, трех лет
Достаточна губительная
сила,
Чтобы святейших слов загладить след.
А тот, кто рассказал мне повесть эту, —
Его уж нет… Но что за нужда свету?
Не веры я ищу, — я не пророк,
Хоть и стремлюсь душою на Восток,
Где свиньи и вино так ныне редки,
И где, как пишут, жили наши
предки!
Мы разделяем ваши сомнения, — но ваша вера не согревает нас. Мы разделяем вашу ненависть, но не понимаем вашей привязанности к завещанному
предками; мы слишком угнетены, слишком несчастны, чтобы довольствоваться полусвободой. Вас связывают скрупулы [сомнения (от фр. scrupule).], вас удерживают задние мысли. У нас нет ни задних мыслей, ни скрупулов; у нас только недостаток
силы…
Но теологическое учение о первородном грехе нередко принимает форму родовой теории наследственности, в
силу которой человеку передается заразная болезнь
предков.
Кто же тебе предлагает быть государем нашим, Великого Новгорода, тех самих ведаешь, и то, как подобает наказывать за криводушие. Мы здесь также управились с своими предателями, и ты не взыскивай с нас за самосуд, данный нам
предком твоим, Ярославом Великим, каковым мы нынче и воспользовались, сиречь, в
силу оного дозволения, не преступая нашей к тебе чтимости и покорности.
В то далекое время наши
предки не любили лечиться у ученых лекарей, считая их, с одной стороны, басурманами, так как они приходили к нам из-за границы, а с другой — чародеями, знающимися с нечистой
силой. Все, начиная с последнего холопа до знатного боярина, пользовались советами домашних знахарей, которые лечили простыми средствами, и иногда очень удачно.
«Мы нисколько не сомневаемся, любезный брат и истинный друг, — говорила в письме царица, — что ваше величество, в
силу дружеских чувств, питаемых вами к августейшим нашим
предкам, не только примете с удовольствием известие об этом благоприятном и благополучном для империи нашей перевороте, но что вы разделите наши намерения и желания во всем, что может послужить к постоянному и нерушимому сохранению и вящему упрочению дружбы, существующей между обоими нашими дворами.
Вы служили им верно и честно, и вся эта честь принадлежит вашим
предкам; теперь я наследую право сие, жалую вас, ограждаю
силою моею, но могу ею зло казнить дерзких ослушников.
«Кто же тебе предлагает быть государем нашим, Великого Новгорода, тех самих ведаешь, и то, как подобает наказывать за криводушие. Мы здесь также управились со своими предателями, и ты не взыскивай с нас за самосуд, данный нам
предком твоим, Ярославом Великим, каковым мы нынче и воспользовались, сиречь, в
силу оного дозволения, не преступая нашей к тебе чтимости и покорности».
Там всё — там родших милый дом;
Там наши жёны, чада;
О нас их слёзы пред Творцом;
Мы жизни их ограда;
Там девы — прелесть наших дней,
И сонм друзей бесценный,
И царский трон, и прах царей,
И
предков прах священный.
За них, друзья, всю нашу кровь!
На вражьи грянем
силы;
Да в чадах к родине любовь
Зажгут отцов могилы.