Неточные совпадения
Напрасно страх тебя берет,
Вслух, громко говорим, никто не разберет.
Я сам, как схватятся о камерах, присяжных,
О Бейроне, ну о матерьях важных,
Частенько слушаю, не разжимая губ;
Мне не под
силу, брат, и чувствую, что глуп.
Ах! Alexandre! у нас тебя недоставало;
Послушай, миленький, потешь меня хоть мало;
Поедем-ка сейчас; мы, благо, на ходу;
С какими я тебя сведу
Людьми!!!.. уж на меня нисколько не похожи,
Что за люди, mon cher! Сок умной
молодежи!
«Зубатов — идиот», — мысленно выругался он и, наткнувшись в темноте на стул, снова лег. Да, хотя старики-либералы спорят с
молодежью, но почти всегда оговариваются, что спорят лишь для того, чтоб «предостеречь от ошибок», а в сущности, они провоцируют
молодежь, подстрекая ее к большей активности. Отец Татьяны, Гогин, обвиняет свое поколение в том, что оно не нашло в себе
сил продолжить дело народовольцев и позволило разыграться реакции Победоносцева. На одном из вечеров он покаянно сказал...
Тишину вдруг взорвали и уничтожили дружные рукоплескания, крики, — особенно буйно кричала
молодежь с хор, а где-то близко густейший бас сказал, хвастаясь своей
силой...
В них входят стадионы — эти московские колизеи, где десятки и сотни тысяч здоровой
молодежи развивают свои
силы, подготовляют себя к геройским подвигам и во льдах Арктики, и в мертвой пустыне Кара-Кумов, и на «Крыше мира», и в ледниках Кавказа.
Но… стоит вспомнить сотни имен из украинской
молодежи, которая участвовала в движении 70–х годов, лишенном всякой националистической окраски, чтобы понять, где была большая двигательная
сила…
Вместе с
молодежью прошелся он по аллеям: липы немного постарели и выросли в последние восемь лет, тень их стала гуще; зато все кусты поднялись, малинник вошел в
силу, орешник совсем заглох, и отовсюду пахло свежим дромом, лесом, травою, сиренью.
[Ты благороден и великодушен, Серж! (франц.)] но, к сожалению, светская
молодежь нашего времени думает, что одной физической
силы (один петербургский адвокат de mes amis [из моих друзей (франц.)] называет это современною гвардейскою правоспособностью) достаточно, чтоб увлечь женщину.
По человеческой логике казалось бы, что такие слишком опытные молодые люди не должны бы были пользоваться особенными симпатиями тепличных институтских созданий, но выходит как раз наоборот: именно на стороне этой золотой
молодежи и сосредоточивались все симпатии восторженной и невинной юности, для которой запретный плод имел неотразимо притягательную
силу.
Резкие слова и суровый напев ее не нравились матери, но за словами и напевом было нечто большее, оно заглушало звук и слово своею
силой и будило в сердце предчувствие чего-то необъятного для мысли. Это нечто она видела на лицах, в глазах
молодежи, она чувствовала в их грудях и, поддаваясь
силе песни, не умещавшейся в словах и звуках, всегда слушала ее с особенным вниманием, с тревогой более глубокой, чем все другие песни.
— Теперь это бодрая
молодежь в цвете
сил и надежд, — восторженно прибавил Капотт, — и любо посмотреть, как она поворачивает и подтягивает! Один только де Сангло сплоховал: поехал на Афон, думал, что его оттуда призовут (каких, мол, еще доказательств нужно!), ан его не призвали! Теперь он сидит на Афоне, поет на крылосе и бьет в било. Так-то, mon cher monsieur! и богу молиться надо умеючи! Чтоб видели и знали, что хотя дух бодр, но плоть от пристойных окладов не отказывается!
Прошло еще несколько времени терпеливого ожидания, и открылось новое обстоятельство, почти отнявшее у
молодежи последнюю надежду на мудрую партию пожилых деятелей (говоря: «пожилые», мы везде разумеем людей, которые прожили свои молодые
силы и уже не умеют понимать современное движение и потребности нового времени; такие люди встречаются и между двадцатипятилетними).
Кроме того, Файбиш был знаменит — и даже далеко за пределами уезда, — своей необычайной физической
силой, принимавшей в пылких умах местной
молодежи преувеличенные библейские размеры.
Дело художественного образования привилось в Мюнхене более, чем где-либо в Германии, и к концу XIX века Мюнхен сделался центром новейшего немецкого модернизма. И вообще теперешний Мюнхен (я попадал в него и позднее, и последний раз не дальше как летом 1908 ji 1910 годов) стал гораздо богаче творческими
силами, выработал в себе очень своеобразную жизнь не только немецкой, но и международной
молодежи, стекающейся туда для работы и учения.
Мое общее впечатление было такое: он и тогда не играл такой роли, как Герцен в годы"Колокола", и его"платформа"не была такой, чтобы объединять в одно целое массу революционной
молодежи. К марксизму он относился самостоятельно, анархии не проповедовал; а главное, в нем самом не было чего-то, что дает агитаторам и вероучителям особую
силу и привлекательность, не было даже и того, чем брал хотя бы Бакунин.
В борьбе с издревле ненавистными для русского человека немцами искали вольные дружинники ратной потехи, когда избыток
сил молодецких не давал им спокойно оставаться на родине, когда от мирного безделья зудили богатырские плечи. Клич к набегу на «божьих дворян», как называли новгородцы и псковитяне ливонских рыцарей, не был никогда безответным в сердцах и умах
молодежи Новгорода и Пскова, недовольной своими правителями и посадниками — представителями старого Новгорода.