Неточные совпадения
Дмитрий лежал на койке, ступня левой ноги его забинтована; в
синих брюках и вышитой
рубахе он был похож на актера украинской труппы. Приподняв голову, упираясь рукою в постель, он морщился и бормотал...
Туробоев отошел в сторону, Лютов, вытянув шею, внимательно разглядывал мужика, широкоплечего, в пышной шапке сивых волос, в красной
рубахе без пояса; полторы ноги его были одеты
синими штанами. В одной руке он держал нож, в другой — деревянный ковшик и, говоря, застругивал ножом выщербленный край ковша, поглядывая на господ снизу вверх светлыми глазами. Лицо у него было деловитое, даже мрачное, голос звучал безнадежно, а когда он перестал говорить, брови его угрюмо нахмурились.
Одет был Долганов нелепо, его узкие плечи облекал старенький, измятый сюртук, под сюртуком
синяя рубаха-косоворотка, на длинных ногах — серые новенькие брюки из какой-то жесткой материи.
Путь Самгину преграждала группа гостей, среди ее — два знакомых адвоката, одетые как на суде, во фраках, перед ними — тощий мужик, в
синей, пестрядинной
рубахе, подпоясанный мочальной веревкой, в
синих портках, на ногах — новенькие лапти, а на голове рыжеватый паричок; маленькое, мелкое лицо его оклеено комически растрепанной бородкой, и был он похож не на мужика, а на куплетиста из дешевого трактира.
Самгин решал вопрос: идти вперед или воротиться назад? Но тут из двери мастерской для починки швейных машин вышел не торопясь высокий, лысоватый человек с угрюмым лицом, в
синей грязноватой
рубахе, в переднике; правую руку он держал в кармане, левой плотно притворил дверь и запер ее, точно выстрелив ключом. Самгин узнал и его, — этот приходил к нему с девицей Муравьевой.
В столовую шумно вбежала кругленькая Сомова, а за нею, точно идя вброд по скользким камням, осторожно шагал высокий юноша в
синих штанах, в
рубахе небеленого холста, в каких-то сандалиях на босых ногах.
От
синих изразцов печки отделился, прихрамывая, лысый человек, в длинной, ниже колен, чесунчовой
рубахе, подпоясанной толстым шнурком с кистями, и сказал, всхрапнув, всасывая слова...
Нравилась пышная борода, выгодно оттененная
синим сатином
рубахи, нравилось, что он пьет чай прямо из стакана, не наливая в блюдечко. Любуясь человеком, Клим Иванович Самгин чувствовал, как легко вздуваются пузырьки новых мыслей...
— Я — приезжий, адвокат, — сказал он первое, что пришло в голову, видя, что его окружают нетрезвые люди, и не столько с испугом, как с отвращением, ожидая, что они его изобьют. Но молодой парень в
синей, вышитой
рубахе, в лаковых сапогах, оттолкнул пьяного в сторону и положил ладонь на плечо Клима. Самгин почувствовал себя тоже как будто охмелевшим от этого прикосновения.
Когда Самгин очнулся, — за окном, в молочном тумане, таяло серебряное солнце, на столе сиял самовар, высоко и кудряво вздымалась струйка пара, перед самоваром сидел, с газетой в руках, брат. Голова его по-солдатски гладко острижена, красноватые щеки обросли купеческой бородой; на нем крахмаленная
рубаха без галстука,
синие подтяжки и необыкновенно пестрые брюки.
Ходил Томилин в
синем пузыре
рубахи из какой-то очень жесткой материи, в тяжелых, мужицких сапогах, в черных брюках.
— Привел! — воскликнул четверть часа спустя Ермолай, вваливаясь в избу. Вслед за ним вошел рослый мужик в белой
рубахе,
синих портах и лаптях, белобрысый, подслеповатый, с рыжей бородкой клинушком, длинным пухлым носом и разинутым ртом. Он точно смотрел «простецом».
Ипат — рослый и коренастый мужик, в пестрядинной
рубахе навыпуск, с громадной лохматой головой и отвислым животом, который он поминутно чешет. Он дедушкин ровесник, служил у него в приказчиках, когда еще дела были, потом остался у него жить и пользуется его полным доверием. Идет доклад. Дедушка подробно расспрашивает, что и почем куплено; оказывается, что за весь ворох заплачено не больше
синей ассигнации.
— В том роде, как бродяга али странник, — объясняла Аграфена в свое оправдание. —
Рубаха на нем изгребная,
синяя, на ногах коты… Кабы знатье, так разе бы я стала его лепешкой кормить али наваливаться?
И одет был тоже как-то несообразно: длинная из
синей пестрядины
рубаха спускалась ниже колен, а под ней как есть ничего.
Дядя Яков, стоя на морозе в одной
рубахе, тихонько посмеивался, моргая в
синее холодное небо.
В летнее время он бывает одет в
рубаху из
синей китайки или дабы и в такие же штаны, а на плечи про запас, на всякий случай, накинут полушубок или куртка из тюленьего или собачьего меха; ноги обуты в меховые сапоги.
Пошатываясь, старики побрели прямо к стойке; они не заметили, что кабак быстро опустел, точно весь народ вымели. Только в дверях нерешительно шушукались чьи-то голоса. У стойки на скамье сидел плечистый мужик в одной красной
рубахе и тихо разговаривал о чем-то с целовальничихой. Другой в чекмене и
синих пестрядинных шароварах пил водку, поглядывая на сердитое лицо целовальничихина сына Илюшки, который косился на мужика в красной
рубахе.
Она была в одном косоклинном сарафане из домашнего
синего холста; рубашка была тоже из холста, только белая. У окна стояли кросна с начатою новиной. Аграфене было совестно теперь за свой заводский ситцевый сарафан и ситцевую
рубаху, и она стыдливо вытирала свое раскрасневшееся лицо. Мать Енафа пытливо посмотрела на нее и на смиренного Кирилла и только сжала губы.
— Ах ты, парень, парень; как тебя омаривает-то! Ведь это долго ль, сейчас ты с этого крыльца можешь себе шею сломать, а нет, всее морду себе расквасить, — говорит Помаде стоящий возле него мужик в розовой ситцевой
рубахе и
синих китайчатых шароварах.
В это время наверх поднимались двое мужчин в суконных картузах набекрень, в пиджаках нараспашку, один в
синей, другой в красной
рубахах навыпуск под расстегнутыми пиджаками — очевидно, товарищи Симеона по профессии.
Когда он принялся работать, то снял свой
синий кафтан и оказался в красной
рубахе и плисовых штанах. Обивая в гостиной мебель и ползая на коленях около кресел, он весьма тщательно расстилал прежде себе под ноги тряпку. Работая, он обыкновенно набивал себе полнехонек рот маленькими обойными гвоздями и при этом очень спокойно, совершенно полным голосом, разговаривал, как будто бы у него во рту ничего не было. Вихров заметил ему однажды, что он может подавиться.
— Беги в мечеть, зови отца, — приказал ему старик и, опередив Хаджи-Мурата, отворил ему легкую скрипнувшую дверь в саклю. В то время как Хаджи-Мурат входил, из внутренней двери вышла немолодая, тонкая, худая женщина, в красном бешмете на желтой
рубахе и
синих шароварах, неся подушки.
У ворот на лавочке сидел дворник в красной кумачной
рубахе,
синих штанах и босой. Как всегда, он сидел неподвижно, его широкая спина и затылок точно примёрзли к забору, руки он сунул за пояс, рябое скучное лицо застыло, дышал он медленно и глубоко, точно вино пил. Полузакрытые глаза его казались пьяными, и смотрели они неотрывно.
Почти всегда, как только Матвей подходил к мачехе, являлся отец, нарядный, в мягких сапогах, в чёрных шароварах и цветной
рубахе, красной или
синей, опоясанной шёлковым поясом монастырского тканья, с молитвою.
И, откинув лохматую серебряную голову, широко открыв заросший бородою рот, захохотал гулко, как леший, празднично освещённый солнцем, яркий в розовой
рубахе и
синих, из пестряди, штанах.
Вот старик Базунов, его вели под руки сын и зять; без шапки, в неподпоясанной
рубахе и чёрном чапане [Крестьянский верхний кафтан — вост. азям; чапаном зовут и сермяжный, и
синий, халатом или с борами, и даже полукафтанье — Ред.] поверх неё, он встал как-то сразу всем поперёк дороги и хриплым голосом объявил на весь город...
Матвей сидел перед ним одетый в
рубаху синего кашемира, вышитую монахинями золотистым шёлком, в тяжёлые шаровары французского плиса, с трудом натянул на ноги давно не ношенные лаковые сапоги и намазал волосы помадой.
На нём была надета татарская
рубаха, из-под неё торчали голые икры, обмотанные
синим узором вздутых вен. Багровое лицо горело среди зелени огромным, чудным цветком, окружённое, как сиянием, рыжими волосами.
В
синей посконной
рубахе ниже колен, белом фартуке, в чистых онучах и новых лаптях, в лиловой тюбетейке на круглой бритой голове, он вызывал впечатление чего-то нового, прочного и чистого.
Отец стоял в
синей поддёвке и жёлтой шёлковой
рубахе, на складках шёлка блестел огонь лампад, и Матвею казалось, что грудь отца охвачена пламенем, а голова и лицо раскалились.
Матвея нарядили в красную
рубаху, плисовые
синие штаны и сапоги зелёного сафьяна на мягкой подошве, по-татарски расшитые жёлтым и красным.
Одежду ее составляла грубая
рубаха в заплатах; ноги были босы и испачканы; на голове старый
синий платок.
Чеченец был убит в голову. На нем были
синие портки,
рубаха, черкеска, ружье и кинжал, привязанные на спину. Сверх всего был привязан большой сук, который и обманул сначала Лукашку.
Ходили нигилисты в пледах, очках обязательно и широкополых шляпах, а народники — в красных
рубахах, поддевках, смазных сапогах, также носили очки
синие или дымчатые и тоже длинные, по плечам, волосы. И те и другие были обязательно вооружены самодельными дубинами — лучшими считались можжевеловые, которые добывали в дремучих домшинских лесах.
Если вы не боитесь ожечься о крапиву, то пойдемте по узкой тропинке, ведущей к флигелю, и посмотрим, что делается внутри. Отворив первую дверь, мы входим в сени. Здесь у стен и около печки навалены целые горы больничного хлама. Матрацы, старые изодранные халаты, панталоны,
рубахи с
синими полосками, никуда не годная, истасканная обувь — вся эта рвань свалена в кучи, перемята, спуталась, гниет и издает удушливый запах.
То был человек необыкновенно высокого роста, но худощавый как остов: широкие складки красной как кровь
рубахи и
синие широчайшие шаровары из крашенины болтались на его членах, как на шестах; бабьи коты, надетые на босые костлявые ноги, заменяли обувь.
Одежда его состояла из белых посконных порток, с
синими заплатками на коленях, и такой же грязной, расползавшейся на спине и руках
рубахи.
Переночевал я на ящике из-под вина в одной из подвальных комнат театра, а утром, в восемь часов, пришел ко мне чистенький и свежий Вася Григорьев. Одет я был прилично, в высоких козловых сапогах с модными тогда медными подковами и лаковыми отворотами, новый пиджак, летнее пальто, только
рубаха —
синяя косоворотка.
Большинство в очках, иногда
синих; многие в поддевках, красных
рубахах и яловых сапогах.
За столом сидело пятеро: сам хозяин, чистенький старичок, его старушка жена и два провинциала-покупателя, одетых — старик в долгополый сюртук и сапоги бутылками, а другой, высокий и могучий, в бобриковом пиджаке и
синей рубахе-косоворотке.
Как-то Бурлак рассказал случай, за который в молодости был выслан из Москвы Павел Якушкин. Попал Якушкин с кем-то из московских друзей на оперу «Жизнь за царя» в Большой театр. Билеты у них были в первом ряду. Якушкин был в козловых сапогах, в красной
рубахе и щегольской
синей поддевке.
К лесам тоже прилепились
синие и красные комья; ветер, раздувая
рубахи и порты, придавал людям странные формы, делая их то горбатыми, то круглыми и надутыми, как пузыри.
У горного берега стояли на якорях две порожние баржи, высокие мачты их, поднявшись в небо, тревожно покачивались из стороны в сторону, выписывая в воздухе невидимый узор. Палубы барж загромождены лесами из толстых бревен; повсюду висели блоки; цепи и канаты качались в воздухе; звенья цепей слабо брякали… Толпа мужиков в
синих и красных
рубахах волокла по палубе большое бревно и, тяжело топая ногами, охала во всю грудь...
Бурлаки с чегенями скоро были мокры до ворота
рубахи, лица
посинели, зубы начали выбивать лихорадочную дробь.
«Ошшо навались, робя!» — говорит он, всей грудью напирая на свою губу; видно, как под
рубахой напруживаются железные мускулы, лицо у Гришки наливается кровью, даже
синеет от напряжения, но он счастлив и ворочает свое бревно, как шестигодовалый медведь.
Богатырь Гришка стоял под своей «губой» в одной пестрядевой
рубахе, которая облепила его тело мокрой тряпицей; Маришка
посинела и едва волочилась за ходившим поносным.
Это перевозчик Тюлин. Он сидит у своего шалаша, понурив голову и как-то весь опустившись. Одет он в ситцевой грязной
рубахе и
синих пестрядинных портах. На босу ногу надеты старые отопки. Лицо моложавое, почти без бороды и усов, с выразительными чертами, на которых очень ясно выделяется особая ветлужская складка, а теперь, кроме того, видна сосредоточенная угрюмость добродушного, но душевно угнетенного человека…
Как всегда, был один пестрый, яркий цветами кружок молодых баб и девок центром всего, а вокруг него с разных сторон, как оторвавшиеся и вращающиеся за ним планеты и спутники, то девчата, держась рука с рукой, шурша новым ситцем растегаев, то малые ребята, фыркающие чему-то и бегающие взад и вперед друг за другом, то ребята взрослые, в
синих и черных поддевках и картузах и красных
рубахах, с неперестающим плеваньем шелухи семячек, то дворовые или посторонние, издалека поглядывающие на хоровод.
Мигая ласковыми глазами печального сиреневого цвета, он смотрел на ребят Артамонова, каменно стоявших у двери; все они были очень разные: старший — похож на отца, широкогрудый, брови срослись, глаза маленькие, медвежьи, у Никиты глаза девичьи, большие и
синие, как его
рубаха, Алексей — кудрявый, румяный красавец, белокож, смотрит прямо и весело.