Неточные совпадения
И гнется, да не ломится,
Не ломится, не валится…
Ужли не богатырь?
«Ты шутишь
шутки, дедушка! —
Сказала я. — Такого-то
Богатыря могучего,
Чай, мыши заедят...
Она
сказала с ним несколько слов, даже спокойно улыбнулась на его
шутку о выборах, которые он назвал «наш парламент». (Надо было улыбнуться, чтобы показать, что она поняла
шутку.) Но тотчас же она отвернулась к княгине Марье Борисовне и ни разу не взглянула на него, пока он не встал прощаясь; тут она посмотрела на него, но, очевидно, только потому, что неучтиво не смотреть на человека, когда он кланяется.
— Да, вот растем, —
сказала она ему, указывая главами на Кити, — и стареем. Tiny bear [Медвежонок] уже стал большой! — продолжала Француженка смеясь и напомнила ему его
шутку о трех барышнях, которых он называл тремя медведями из английской сказки. — Помните, вы бывало так говорили?
— Да, вот это самое лучшее средство! —
сказал он, прожевывая сыр и наливая какую-то особенного сорта водку в подставленную рюмку. Разговор действительно прекратился на
шутке.
— О, я не стану разлучать неразлучных, —
сказал он своим обычным тоном
шутки. — Мы поедем с Михайлом Васильевичем. Мне и доктора велят ходить. Я пройдусь дорогой и буду воображать, что я на водах.
— Да, это не
шутка, —
сказал Степан Аркадьич, с грустью вглядываясь в эти оживленные, материнские глаза, теперь уж не ребячьи, не вполне уже невинные. И, хотя он и обещал Алексею Александровичу не говорить про Анну, он не вытерпел.
— Нет, я думаю, без
шуток, что для того чтоб узнать любовь, надо ошибиться и потом поправиться, —
сказала княгиня Бетси.
— Да это
шутка, и нехорошая
шутка, извините меня, князь, —
сказал Сергей Иванович.
— У тебя все
шутки! —
сказал он, показывая, будто сердится, — во-первых, она меня еще так мало знает…
— Что он вам рассказывал? — спросила она у одного из молодых людей, возвратившихся к ней из вежливости, — верно, очень занимательную историю — свои подвиги в сражениях?.. — Она
сказала это довольно громко и, вероятно, с намерением кольнуть меня. «А-га! — подумал я, — вы не на
шутку сердитесь, милая княжна; погодите, то ли еще будет!»
Иль помириться их заставить,
Дабы позавтракать втроем,
И после тайно обесславить
Веселой
шуткою, враньем.
Sel alia tempora! Удалость
(Как сон любви, другая шалость)
Проходит с юностью живой.
Как я
сказал, Зарецкий мой,
Под сень черемух и акаций
От бурь укрывшись наконец,
Живет, как истинный мудрец,
Капусту садит, как Гораций,
Разводит уток и гусей
И учит азбуке детей.
— Вот тебе! вот тебе!.. Бросим его, коли он
шуток не понимает… Пойдемте вниз, —
сказал Сережа, неестественно засмеявшись.
— Эх, Анна Сергеевна, станемте говорить правду. Со мной кончено. Попал под колесо. И выходит, что нечего было думать о будущем. Старая
шутка смерть, а каждому внове. До сих пор не трушу… а там придет беспамятство, и фюить!(Он слабо махнул рукой.) Ну, что ж мне вам
сказать… я любил вас! это и прежде не имело никакого смысла, а теперь подавно. Любовь — форма, а моя собственная форма уже разлагается.
Скажу я лучше, что какая вы славная! И теперь вот вы стоите, такая красивая…
— Отличаясь малой воспитанностью и резкостью характера, допустил он единожды такую
шутку, не выгодную для себя. Пригласил владыку Макария на обед и, предлагая ему кабанью голову,
сказал: «Примите, ядите, ваше преосвященство!» А владыка, не будь плох, и говорит: «Продолжайте, ваше превосходительство!»
— Н-да… Есть у нас такие умы: трудолюбив, но бесплоден, —
сказал Макаров и обратился к Самгину: — Помнишь, как сома ловили? Недавно, в Париже, Лютов вдруг
сказал мне, что никакого сома не было и что он договорился с мельником пошутить над нами. И, представь, эту
шутку он считает почему-то очень дурной. Аллегория какая-то, что ли? Объяснить — не мог.
— Третьим в раю был дьявол, — тотчас
сказала Лидия и немножко отодвинулась от дивана вместе со стулом, а Макаров, пожимая руку Клима, подхватил ее
шутку...
«Вот, наконец, открываются двери тайны», —
сказал он себе и присел на стул, барабаня пальцами по колену, покручивая бородку.
Шутка не удалась ему.
— Да, большой убыток, —
сказал Алексеев, — две тысячи — не
шутка! Вот Алексей Логиныч, говорят, тоже получит нынешний год только двенадцать тысяч вместо семнадцати.
— Однако вы тоже дурак, милейший, —
сказал Реймер, беря приятеля под руку и увлекая его к автомобилю. — Что веселого в этой
шутке?
— Реймер! —
сказал Стильтон. — Вот случай проделать
шутку. У меня явился интересный замысел. Мне надоели обычные развлечения, а хорошо шутить можно только одним способом: делать из людей игрушки.
— Послушайте, не шутите со мной, —
сказал он в тревоге, — если это
шутка, так она жестока. Шутите вы, Татьяна Марковна, или нет?
— Все это
шутки, — не того хотела я! —
сказала она, вздохнув.
— Чем бы дитя ни тешилось, только бы не плакало, — заметила она и почти верно определила этой пословицей значение писанья Райского. У него уходило время, сила фантазии разрешалась естественным путем, и он не замечал жизни, не знал скуки, никуда и ничего не хотел. — Зачем только ты пишешь все по ночам? —
сказала она. — Смерть — боюсь… Ну, как заснешь над своей драмой? И
шутка ли, до света? ведь ты изведешь себя. Посмотри, ты иногда желт, как переспелый огурец…
«Если неправда, зачем она
сказала это? для
шутки — жестокая
шутка! Женщина не станет шутить над любовью к себе, хотя бы и не разделяла ее. Стало быть — не верит мне… и тому, что я чувствую к ней, как я терзаюсь!»
— Оставь глупые
шутки, Борис Павлович! —
сказала она, — я тебя не приглашаю читать, а им не мешай!
Ему отвечали сначала
шуткой, потом заметили, что они сами не
сказали ничего решительного о том, принимают ли наш салют или нет, оттого мы, думая, что они примут его, салютовали и себе.
«Уж не болен ли, говорит, Сереженька с дороги-то, или, может, на нас сердится…» А я ей прямо так и
сказал: «Вздор, за задние ноги приволоку тебе твоего Сереженьку…» Нет, кроме
шуток, едем поскорее, мне, право, некогда.
Стоило Привалову
сказать: «скучно», и Сашка придумывал какую-нибудь
шутку, чтобы развлечь его.
Так это странно мне показалось, ведь я вовсе не к тому
сказала; да и как же этого ждать было? да я и ушам своим не верила, расплакалась еще больше, думала, что он надо мною насмехается: «грешно вам обижать бедную девушку, когда видите, что я плачу»; и долго ему не верила, когда он стал уверять, что говорит не в
шутку.
— Не вовремя гость — хуже татарина, —
сказал Лопухов, шутливым тоном, но тон выходил не совсем удачно шутлив. — Я тревожу тебя, Александр; но уж так и быть, потревожься. Мне надобно поговорить с тобою серьезно. Хотелось поскорее, утром проспал, не застал бы. — Лопухов говорил уже без
шутки. «Что это значит? Неужели догадался?» подумал Кирсанов. — Поговорим — ко, — продолжал Лопухов, усаживаясь. — Погляди мне в глаза.
— Здоров ли ваш медведь, батюшка Кирила Петрович, —
сказал Антон Пафнутьич, вспомня при сих словах о своем косматом знакомце и о некоторых
шутках, коих и он был когда-то жертвою.
Он взошел к губернатору, это было при старике Попове, который мне рассказывал, и
сказал ему, что эту женщину невозможно сечь, что это прямо противно закону; губернатор вскочил с своего места и, бешеный от злобы, бросился на исправника с поднятым кулаком: «Я вас сейчас велю арестовать, я вас отдам под суд, вы — изменник!» Исправник был арестован и подал в отставку; душевно жалею, что не знаю его фамилии, да будут ему прощены его прежние грехи за эту минуту —
скажу просто, геройства, с такими разбойниками вовсе была не
шутка показать человеческое чувство.
Соколовского схватили в Петербурге и, не
сказавши, куда его повезут, отправили в Москву. Подобные
шутки полиция у нас делает часто и совершенно бесполезно. Это ее поэзия. Нет на свете такого прозаического, такого отвратительного занятия, которое бы не имело своей артистической потребности, ненужной роскоши, украшений. Соколовского привезли прямо в острог и посадили в какой-то темный чулан. Почему его посадили в острог, когда нас содержали по казармам?
— Фу, какие вы сердитые! —
сказал Тюфяев, обращая дело в
шутку.
Затем отец принадлежал к старинному дворянскому роду (Затрапезный —
шутка сказать!), а мать была по рождению купчиха, при выдаче которой замуж вдобавок не отдали полностью договоренного приданого.
— Увольте, господа! — взывал он, — устал, мочи моей нет!
Шутка сказать, осьмое трехлетие в предводителях служу! Не гожусь я для нынешних кляузных дел. Все жил благородно, и вдруг теперь клуязничать начну!
Черт между тем не на
шутку разнежился у Солохи: целовал ее руку с такими ужимками, как заседатель у поповны, брался за сердце, охал и
сказал напрямик, что если она не согласится удовлетворить его страсти и, как водится, наградить, то он готов на все: кинется в воду, а душу отправит прямо в пекло.
Сказавши это, она показала кулак и быстро ушла, оставив в остолбенении голову. «Нет, тут не на
шутку сатана вмешался», — думал он, сильно почесывая свою макушку.
— Связать бы вас с Яшкой по ноге да пустить по воде! —
сказал он. — Песен этих ни ему петь, ни тебе слушать не надобно. Это — кулугурские
шутки, раскольниками придумано, еретиками.
— Это ты наслушался речей молодого Ставрученка, —
сказала она в смущении, стараясь придать голосу тон беззаботной
шутки.
— Странно, странно это мне всё. То есть такой сюрприз и удар, что… Видишь ли, милый, я не насчет состояния (хоть и ожидал, что у тебя побольше), но… мне счастье дочери… наконец… способен ли ты, так
сказать, составить это… счастье-то? И… и… что это:
шутка или правда с ее-то стороны? То есть не с твоей, а с ее стороны?
— Я принимаю всё, что ты
сказал, за
шутку, Евгений Павлыч, — серьезно возразил князь Щ.
— И судя по тому, что князь краснеет от невинной
шутки, как невинная молодая девица, я заключаю, что он, как благородный юноша, питает в своем сердце самые похвальные намерения, — вдруг и совершенно неожиданно проговорил или, лучше
сказать, прошамкал беззубый и совершенно до сих пор молчавший семидесятилетний старичок учитель, от которого никто не мог ожидать, что он хоть заговорит-то в этот вечер.
«Она больна, бредит, — думала она, — надо послать за доктором, да за каким? Гедеоновский намедни хвалил какого-то; он все врет — а может быть, на этот раз и правду
сказал». Но когда она убедилась, что Лиза не больна и не бредит, когда на все ее возражения Лиза постоянно отвечала одним и тем же, Марфа Тимофеевна испугалась и опечалилась не на
шутку.
К. Ивановна говорила с Пятницким и поручает мне тебе это
сказать: сама она сегодня не пишет при всем желании, потому что Володя не на
шутку хворает, — у них руки упали; ты не будешь ее винить.
— То-то хорошо.
Скажи на ушко Ольге Сергеевне, — прибавила, смеясь, игуменья, — что если Лизу будут обижать дома, то я ее к себе в монастырь возьму. Не смейся, не смейся, а
скажи. Я без
шуток говорю: если увижу, что вы не хотите дать ей жить сообразно ее натуре, честное слово даю, что к себе увезу.
Старуха в
шутку избранила доктора за вертопрашество, а потом
сказала...
Энгельгардт вздумал продолжать
шутку и на другой день, видя, что я не подхожу к нему,
сказал мне: «А, трусишка! ты боишься военной службы, так вот я тебя насильно возьму…» С этих пор я уж не подходил к полковнику без особенного приказания матери, и то со слезами.
Волков на другой день, чтоб поддержать
шутку,
сказал мне с важным видом, что батюшка и матушка согласны выдать за него мою сестрицу и что он просит также моего согласия.
Я знала, что я лучше, красивее всех его возлюбленных, — и что же, за что это предпочтение; наконец, если хочет этого, то оставь уж меня совершенно, но он напротив, так что я не вытерпела наконец и
сказала ему раз навсегда, что я буду женой его только по одному виду и для света, а он на это только смеялся, и действительно, как видно, смотрел на эти слова мои как на
шутку; сколько в это время я перенесла унижения и страданий — и
сказать не могу, и около же этого времени я в первый раз увидала Постена.