Неточные совпадения
— Ну что за охота спать! — сказал Степан Аркадьич, после выпитых за ужином нескольких стаканов
вина пришедший в свое самое милое и поэтическое настроение. — Смотри, Кити, — говорил он, указывая на поднимавшуюся из-за лип луну, — что за прелесть! Весловский, вот когда серенаду. Ты знаешь, у него
славный голос, мы с ним спелись дорогой. Он привез с собою прекрасные романсы, новые два. С Варварой Андреевной бы спеть.
— Право, я не знаю, что в нем можно осуждать. Направления его я не знаю, но одно — он отличный малый, — отвечал Степан Аркадьич. — Я сейчас был у него, и, право, отличный малый. Мы позавтракали, и я его научил делать, знаешь, это питье,
вино с апельсинами. Это очень прохлаждает. И удивительно, что он не знал этого. Ему очень понравилось. Нет, право, он
славный малый.
— Нет, нет! — Она закачала головой. — Нет, не люблю, а только он…
славный! Лучше всех здесь: держит себя хорошо, не ходит по трактирам, не играет на бильярде,
вина никакого не пьет…
— «Отчего же так?» — «Потребления больше: до двенадцати тысяч одного английского войска; хлеб и
вино идут отлично; цены
славные: все в два с половиной раза делается дороже».
— Ну, хорошо, хорошо, ступай… Прекрасный человек, — продолжал Мардарий Аполлоныч, глядя ему вслед, — очень я им доволен; одно — молод еще. Всё проповеди держит, да вот
вина не пьет. Но вы-то как, мой батюшка?.. Что вы, как вы? Пойдемте-ка на балкон — вишь, вечер какой
славный.
И — ах! — нехорошо они в этот вечер подшутили над
славными, веселыми итальянцами, когда те, в своей милой международной доверчивости, тыкали пальцами в хлеб,
вино, сыр и в другие предметы и спрашивали их названия по-русски, скаля ласково свои чудные зубы.
Или в пиру я пребогатом,
Где праздник для меня дают,
Где блещет стол сребром и златом,
Где тысячи различных блюд;
Там
славный окорок вестфальской,
Там звенья рыбы астраханской,
Там плов и пироги стоят,
Шампанским вафли запиваю;
И всё на свете забываю
Средь
вин, сластей и аромат.
— Не посетуйте, матушка, что скажу я вам, — молвил Василий Борисыч. — Не забвение
славного Керженца, не презрение ко святым здешним обителям было
виною того, что к вам в нужное время из Москвы не писали. Невозможно было тогда не хранить крепкой тайны происходившего. Малейшее неосторожное слово все зачинание могло бы разрушить. И теперь нет ослабы христианству, а тогда не в пример грознее было. Вот отчего, матушка, до поры до времени то дело в тайне у нас и держали.
Мы бродим по колена в крови, и голова кружится от этого красного
вина, как называют его в шутку мои
славные ребята.
Граф Иосиф Янович Свянторжецкий, в несколько часов ставший Осипом Ивановичем Лысенко, в то время, когда гроб с останками Татьяны Берестовой, именовавшей себя княжной Людмилой Васильевной Полторацкой, опускали в могилу, уже ехал к границе с твердым решением исполнить волю мудрой и милостивой монархини: или беззаветной храбростью добыть себе прощение отца и милосердие Бога, или же геройски
славною смертью искупить свою
вину — результат его необузданного характера и неумения управлять своими страстями.
— Тише, тише, друг, я слышу шаги Марты. (Он утер рукою холодный пот с лица и старался принять веселый вид.)
Славное винцо, божусь тебе,
славное! (Вошла экономка, у которой он вырвал из рук бутылку, рюмку и потом налил
вина дрожащими руками.) Выпей-ка, дружище! после дороги не худо подкрепить силы.