Неточные совпадения
— А ей-богу, так! Ведь у меня что год, то бегают. Народ-то больно прожорлив, от праздности завел привычку трескать, а у меня есть и самому нечего… А уж я бы за них что ни дай взял бы. Так посоветуйте вашему приятелю-то: отыщись ведь только десяток, так вот уж у него
славная деньга. Ведь ревизская душа стóит в пятистах рублях.
— Ведь вот не сыщешь, а у меня был
славный ликерчик, если только не выпили!
народ такие воры! А вот разве не это ли он? — Чичиков увидел в руках его графинчик, который был весь в пыли, как в фуфайке. — Еще покойница делала, — продолжал Плюшкин, — мошенница ключница совсем было его забросила и даже не закупорила, каналья! Козявки и всякая дрянь было напичкались туда, но я весь сор-то повынул, и теперь вот чистенькая; я вам налью рюмочку.
Вот она и пошла по миру, за милостью к людям, а в та пора люди-то богаче жили, добрее были, —
славные балахонские плотники да кружевницы, — всё напоказ
народ!
Еврейский
народ отверг Христа, не узнал в Нем Мессии, так как ждал земного царя, могущественного и
славного, устроителя земного царства.
Пел он о
славном походе
И о великой борьбе;
Пел о свободном
народеИ о народе-рабе;
Пел о пустынях безлюдных
И о железных цепях...
— Какой
славный малый, какой отличный, должно быть! — продолжал Замин совершенно искренним тоном. — Я тут иду, а он сидит у ворот и песню мурлыкает. Я говорю: «Какую ты это песню поешь?» — Он сказал; я ее знаю. «Давай, говорю, вместе петь». — «Давайте!» — говорит… И начали…
Народу что собралось — ужас! Отличный малый, должно быть… бесподобный!
— Здесь, кроме города,
народ славный, ума громаднейшего, с юмором — не таким, конечно, веселым, как у малороссов, но зато более едким, зубоскалистым!
—
Славная голова! — продолжал он. — И что за удивительный
народ эти англичане, боже ты мой! Простой вот-с, например, машинист и, вдобавок еще, каждый вечер мертвецки пьян бывает; но этакой сметки, я вам говорю, хоть бы у первейшего негоцианта. Однако какое же собственно ваше, мой милый Яков Васильич, дело, скажите вы мне.
Славный был
народ, молодец к молодцу, ходили неразлучно, кучкой, и все были прекрасные гимнасты.
Значительная часть населения города Дэбльтоуна, состоявшая преимущественно из юных джентльменов и леди, провожала их до самого дома одобрительными криками, и даже после того, как дверь за ними закрылась,
народ не расходился, пока мистер Нилов не вышел вновь и не произнес небольшого спича на тему о будущем процветании
славного города…
— Тогда я носил мундир, mon cher! А теперь во фраке хочу посибаритничать. Однако ж знаешь ли, мой друг? Хоть я не очень скучаю теперешним моим положением, а все-таки мне было веселее, когда я служил. Почему знать? Может быть, скоро понадобятся офицеры; стоит нам поссориться с французами… Признаюсь, люблю я этот милый веселый
народ; что и говорить,
славная нация! А как подумаешь, так надобно с ними порезаться: зазнались, разбойники! Послушай, Вольдемар: если у нас будет война, я пойду опять в гусары.
— Не знаю, что вперед, а теперь это самое лучшее средство поровнять наши силы. Да вот, например, у меня всего сотни две молодцов; а если б вы знали, сколько они передушили французов; до сих пор уж человек по десяти на брата досталось. Правда, народ-то у меня
славный! — прибавил артиллерийской офицер с ужасной улыбкою, — всё ребята беспардонные; сантиментальных нет!
Урманов объезжает дальние стойбища, собирает вокруг себя молодежь, говорит о «
славном прошлом отцов и дедов» (поэт предполагал, что было такое прошлое и у самоедов), говорит им о том, что в великой России
народ уже просыпается для борьбы с рабством и угнетением…
Вот сколько отличнейших представлений заключает в себе такой простой факт, как общедоступность «добрых щей»! Спрашивается: ужели в целом мире найдется
народ, более достойный названия «
славного», нежели этот, вкушающий «добры щи»
народ?
Какой венец может быть более лучезарным, как не тот, который соткан из лучей счастья? какой
народ может с большим правом назвать себя подлинно
славным, как не тот, который сознает себя подлинно счастливым?
В
славную пристань вошли мы: ее образуют утесы, круто с обеих сторон поднимаясь…» Листригоны — лестригоны (греч.) — сказочный
народ великанов-людоедов.]
Видал, как на палке тянутся, так и мы с немцем: он думает, что «дойму я тебя, будешь мне кланяться», а я говорю: «Врешь, Мухоедов не будет колбасе кланяться…» Раз я стою у заводской конторы, Слава-богу идет мимо, по дороге, я и кричу ему, чтобы он дошел до меня, а он мне: «Клэб за брюху не будит пошел…» Везде эти проклятые поклоны нужны, вот я и остался здесь, по крайней мере, думаю, нет этого формализма, да и
народ здесь
славный, привык я, вот и копчу вместе с другими небо-то…
Горько было настоящее положение
народа, обманутого в своих ожиданиях; он невольно сравнивал нынешние события с преданиями о временах давно минувших и грустно запел про
славных могучих богатырей, окружавших князя Владимира.
Когда еще голландцы и французы,
И англичан пронырливый
народВ твой
славный край не знали и дороги,
Уже Ганза исправно, аккуратно
И дешево все лучшие ему
Товары доставляла; и за то
Она была русийскими князьями
Избавлена от пошлин.
«Говори,
славная дочь Новаграда!» — воскликнул
народ единогласно — и глубокое безмолвие снова изъявило его внимание.
Пусть почувствуют, что великому,
славному, здоровому русскому
народу, а не им, тараканьим мощам, принадлежит решающее властное слово!
Взглядывая на озлобленные глаза засыпки, на раскосмаченную Анну и плакавшего навзрыд Сережу, утешал он мальчика сладкими речами, подарил ему парижских конфет и мнил себе, что самому Петру Великому будет он в версту, что он прямой продолжатель
славных его деяний — ввожу, дескать, разума свет в темный дикий
народ.
*
Слушайте, слушайте,
Вы, конечно,
народХороший,
Хоть метелью вас крой,
Хоть порошей.
Одним словом,
Миляги!
Не дадите ли
Ковшик браги?
Человечий язык,
Чай, не птичий.
Славный вы, люди,
Придумали
Обычай.
*
Через двести лет,
В снеговой октябрь,
Затряслась Нева,
Подымая рябь.
Утром встал
народИ на бурю глядь:
На столбах висит
Сволочная знать.
Ай да
славный люд!
Ау да Питер-град!
Но с чего же там
Пушки бьют палят?
Бьют за городом,
Бьют из-за моря.
Понимай как хошь
Ты, душа моя!
Много в эти дни
Совершилось дел.
Я пою о них,
Как спознать сумел.
— Вовсе даже нехорошо, ваше благородие. Сколько на свете этого самого
народу, который, значит, заместо того, чтобы жить способно, прямо сказать — терпит… Вот хоть бы китайца взять или негру эту самую… Вовсе собачья жизнь. Однако и за работу пора, ваше благородие! — промолвил Бастрюков, улыбаясь своей
славной улыбкой, и снова принялся за прерванную разговором работу — сплеснивать веревку.
Из ближних взять было некого,
народ все ненадежный, недаром про него исстари пословицы ведутся. «В Хвалыне ухорезы, в Сызрани головорезы», а во
славной слободке Малыковке двух раз вздохнуть не поспеешь, как самый закадычный приятель твой обогреет тебя много получше, чем разбойник на большой дороге.
Пока
славное Бельгийское королевство так героически защищало честь и имущество своего маленького
народа, пока Франция всячески противодействовала дерзкому вторжению тевтонских варваров в свою доблестную страну, a могущественный флот Англии, высадив на союзных франко-бельгийских территориях свой десанты, разыскивал и забирал или уничтожал немецкие крейсера, миноноски, пароходы и торговые суда; в то время храбрецы-сербы и черногорцы y себя на юге мужественно отстаивали свои земли от разбойничьего нападения австрийцев, уже проникших туда, — Россия, великая
славная Россия, с присущей ей героизмом, двинула в Восточную Пруссию и Галицию свои могучие, непобедимые полки.
Ведь готовы же
славные русские богатыри защитить их меньшого брата — отважный сербский
народ.
Наши верные,
славные и доблестные союзницы-друзья Франция и Англия открыто стали на сторону русского
народа, могущественной русской нации.
И го́ре, го́ре племенам,
Где дремлет он неосторожно,
Где иль
народу иль царям
Законом властвовать возможно!
Тебя в свидетели зову,
О, мученик ошибок
славных,
За предков в шуме бурь недавных
Сложивший царскую главу.
Федя. B Кубань? Ей-богу? (Приподнимается.)
Славные места! Такой, братцы, край, что и во сне не увидишь, хоть три года спи! Приволье! Сказывают, птицы этой самой, дичи, зверья всякого и — боже ты мой! Трава круглый год растет,
народ — душа в душу, земли — девать некуда! Начальство, сказывают… мне намедни один солдатик сказывал… дает по сто десятин на рыло. Счастье, побей меня бог!
С силою убеждал я государя сжалиться над Россиею, возвеличенной его победами и мудрыми уставами,
славною мужеством ее многочисленного
народа, богатою сокровищами природы и еще славнейшею благовением.
Съесть хотят вас очи Иоанна Грозного, и черная борода его, кажется, шевелится вместе с устами, готовыми произнести слово: «Казнь!» Ослеплен, истыкан судом домашним бедный Годунов, которого благодеяния
народу, множество умных и
славных подвигов не могли спасти от ненависти потомства за одно кровавое дело (и маляр, как член
народа, как судья прошедшего, взял своенад великим правителем, пустив его к потомству с чертами разбойника).
Да простят мне дорогие читатели то небольшое историческое отступление от нити рассказа, необходимое для того, чтобы определить настроение русского царя и
народа после несчастного окончания войны и невыгодного мира с Польшею, заключенного с потерею многих областей. Взамен этих областей, к понятной радости царя и
народа, явилось целое Царство сибирское, завоеванное Ермаком Тимофеевичем, подвигнутым на это
славное дело ожиданием царского прощения и любовью к Ксении Яковлевне Строгановой!
К земле ль наклонит взор — великий ряд чудес:
Борьба за честь;
народ, покрытый блеском
славным;
И мир, воскреснувший по манию небес,
Спокойный под щитом державным.