Неточные совпадения
— А знаете что, — спросил он вдруг, почти дерзко смотря на него и как бы ощущая от своей дерзости наслаждение, — ведь это существует, кажется, такое юридическое правило, такой прием юридический — для всех возможных
следователей — сперва начать издалека, с пустячков, или даже с серьезного, но только совсем постороннего, чтобы, так
сказать, ободрить, или, лучше
сказать, развлечь допрашиваемого, усыпить его осторожность, и потом вдруг, неожиданнейшим образом огорошить его в самое темя каким-нибудь самым роковым и опасным вопросом; так ли?
Ну, так вот-с, продолжаю-с: остроумие, по-моему, великолепная вещь-с; это, так
сказать, краса природы и утешение жизни, и уж какие, кажется, фокусы может оно задавать, так что где уж, кажется, иной раз угадать какому-нибудь бедненькому
следователю, который притом и сам своей фантазией увлечен, как и всегда бывает, потому тоже ведь человек-c!
Вы вот изволите теперича говорить: улики; да ведь оно, положим, улики-с, да ведь улики-то, батюшка, о двух концах, большею-то частию-с, а ведь я
следователь, стало быть слабый человек, каюсь: хотелось бы следствие, так
сказать, математически ясно представить, хотелось бы такую улику достать, чтобы на дважды два — четыре походило!
Дело
следователя ведь это, так
сказать, свободное художество, в своем роде-с или вроде того… хе! хе! хе!..
— Полина Петровна Витовт, —
сказал о ней
следователь.
Следователь вздохнул, погладил усы пальцем и
сказал с сожалением...
— Вот так — вторую неделю, — полушепотом
сказал следователь, собирая карты. — Отдыхает после госпиталя. Ранен и контужен.
Когда Самгин
сказал, что он согласен,
следователь как будто удивился...
— Да, — не сразу
сказал Самгин, очень встревоженный. Вспомнилось заявление
следователя о показаниях Безбедова, а теперь вот еще нелегальщина.
— Тогда — давай еще пива, —
сказал следователь. Она ушла, начали играть в девятку. Петров непрерывно глотал пиво, но не пьянел, а только урчал, мурлыкал...
«Считает себя в праве спрашивать тоном судебного
следователя», — подумал Самгин и
сказал...
— О-о! — произнес
следователь, упираясь руками в стол и приподняв брови. — Это — персона! Говорят даже, что это в некотором роде… рычаг! Простите, —
сказал он, — не могу встать — ноги!
— Нуждался в десяти рублях и заложил пистолеты у Перхотина, потом ходил к Хохлаковой за тремя тысячами, а та не дала, и проч., и всякая эта всячина, — резко прервал Митя, — да, вот, господа, нуждался, а тут вдруг тысячи появились, а? Знаете, господа, ведь вы оба теперь трусите: а что как не
скажет, откуда взял? Так и есть: не
скажу, господа, угадали, не узнаете, — отчеканил вдруг Митя с чрезвычайною решимостью.
Следователи капельку помолчали.
— Сделайте милость, Михаил Макарович, — ответил
следователь, — в настоящем случае мы не имеем ничего
сказать против.
Скажите мне, — быстро спросил он, обводя прокурора и
следователя глазами.
— Ну-с, —
сказал следователь, — вы выхватили оружие и… и что же произошло затем?
Ка-ак мне это самое
сказали, что гумага и
следователь, точно меня кто под коленку ударил, дыхнуть не могу.
— Я уже
сказал вам, что это невозможно, — сухо ответил
следователь, продолжая писать.
— Позвольте, господин
следователь, я этого совсем не желал
сказать и не мог… Я хотел только объяснить, как происходят подобные вещи в больших промышленных предприятиях.
— Ага… — протянул
следователь, быстро окидывая его глазами. — Тем лучше… Вы, следовательно, служили при управителе Фролове и его помощнике Горностаеве.
Скажите, когда промывался казенный разрез в Выломках?
— Теперь, я думаю, надобно совращенную допросить, —
сказал Вихров, все более и более входя в роль
следователя.
— Ну, Иларион Ардальонович, —
сказал он, входя к Захаревскому, — я сейчас со следствия; во-первых, это — святейшее и величайшее дело.
Следователь важнее попа для народа: уполномоченный правом государства, он входит в дом к человеку, делает у него обыск, требует ответов от его совести, это черт знает что такое!
Время, предшествующее началу следствия, самое тягостное для
следователя. Если план следствия хорошо составлен, вопросы обдуманы, то нетерпение
следователя растет, можно
сказать, с каждою минутой. Все мыслящие силы его до такой степени поглощены предметом следствия, что самая малейшая помеха выводит его из себя и заставляет горячиться и делать тысячу промахов в то самое время, когда всего нужнее хладнокровие и расчет.
Деятельность моя была самая разнообразная. Был я и
следователем, был и судьею; имел, стало быть, дело и с живым материялом, и с мертвою буквою, но и в том и в другом случае всегда оставался верен самому себе или, лучше
сказать, идее долга, которой я сделал себя служителем.
— Так вы
скажите, по крайней мере, как нам быть. Муж от всего отпереться хочет: знать не знаю, ведать не ведаю… Только как бы за это нам хуже не было? Аггей Семеныч следователя-то, поди, уж задарил.
— Вы пойдете к
следователю, — формулировали свое мнение консультанты, обращаясь к первому вору, — и откажетесь от первого показания;
скажите: он не украл у меня, я сам ему деньги на сохранение отдал, а он и не знал, откуда они ко мне пришли…
— Были у нас? —
сказал он. — Мы от
следователя. Вернитесь, я вам расскажу. Дело произвело шум. Третий ваш враг, Синкрайт, уже арестован; взяли и матросов; да, почти всех. Отчего вы уходите?
Следователь посмотрел в лицо ему скучными, разочарованными глазами и, помолчав,
сказал...
Лицо у
следователя дрогнуло, он навалился грудью на стол, и его вспыхнувшие глаза как бы вцепились в глаза Лунёва. Илья помолчал несколько секунд, потом вздохнул и не торопясь
сказал...
— Умница ты! — воскликнула она, когда Илья
сказал, что приехал прямо от
следователя. — Так и надо, так! Ну, что он?
— Вы не можете
сказать, — небрежно, быстро спрашивал
следователь, — где вы были в четверг между двумя и тремя часами?
— Это такие, я тебе
скажу, мошенники, — говорил он, ходя с азартом по комнате, в то время как Бегушев полулежал на диване и с любопытством слушал его, — такие, что… особенно Янсутский. (На последнего граф очень злился за дочь.) Все знают, что он вместе обделывал разные штуки с Хмуриным, а выходит чист, как новорожденный младенец…
Следователь, надобно отдать ему честь, умел читать душу у всех нас; но Янсутский и тому отводил глаза: на все у него нашлось или расписочка от Хмурина, или приказ Хмурина!
Железнов. Пожадничала ты, пожадничала! Мало
следователю дала. И Мельникову, видно, мало. Сколько дала,
скажи?
— Вы хотите
сказать, господин
следователь, нет ли у меня каких-нибудь подозрений на кого? — помогала Александра Васильевна затруднявшемуся Цыбуле.
— Послушайте, Иван тридцати восьми лет, —
сказал следователь, — считаю нужным предупредить вас, что чем полнее будет ваше сознание, тем мягче отнесется к вам правосудие. Сообщников же ваших вы все равно не спасете.
— Здравствуйте, братцы! —
сказал следователь тихо.
— Ну, смотри, —
сказал следователь, усаживаясь в повозку. — Приедешь в полтора часа — получишь рубль, а минутой — понимаешь? — одной только минутой позже…
Следователь и Дюковский сели ужинать. Дюковский налил себе рюмку водки, поднялся, вытянулся и, сверкая глазами,
сказал...
— Дела-то какие на белом свете! —
сказал он, встречая
следователя, с грустной улыбкой. — Опять Австрия того!.. И Гладстон тоже некоторым образом…
— Видал… Знаю… —
сказал следователь, сморкаясь в красный платок.
Следователь, ободренный замешательством становихи, подошел к ней и
сказал...
— То есть, я тебя не понимаю, —
сказал следователь, разводя руками. — Ты это или не ты?
— Прошу, господа, лишних удалиться! —
сказал следователь, когда после долгого стука и треска дверь уступила топору и долоту. — Прошу это в интересах следствия… Урядник, никого не впускать!
А сам ты поезжай, как можно скорее, к
следователю Николаю Ермолаичу и
скажи ему, чтобы ехал сюда!
— Все-таки я не могу понять, —
сказал следователь, машинально выпивая водку. — Зачем ты здесь?
— Я притащил к вам маленькую повесть, которую мне хотелось бы напечатать в вашей газете. Я вам откровенно
скажу, г. редактор: написал я свою повесть не для авторской славы и не для звуков сладких… Для этих хороших вещей я уже постарел. Вступаю же на путь авторский просто из меркантильных побуждений… Заработать хочется… Я теперь решительно никаких не имею занятий. Был, знаете ли, судебным
следователем в С-м уезде, прослужил пять с лишком лет, но ни капитала не нажил, ни невинности не сохранил…
— Сюжет… Как бы вам
сказать? Сюжет не новый… Любовь, убийство… Да вы прочтете, увидите… «Из записок судебного
следователя»…
— Всё это прекрасно придумано, Петр Егорыч, —
сказал я. — Но знаете ли,
следователи плохо верят в такие редкие случайности, как совпадение убийства с вашей случайной прогулкой и проч. Придумано недурно, но объясняет очень мало.
— Предупреждаю, что я не
следователь и допрашивать не мастер; порядка и системы не ждите, а потому не извольте сбивать и путать. Прежде всего
скажите мне, куда вы исчезли после того, как оставили опушку, на которой кутили после охоты?
— Позвольте, одно только слово, —
сказал я, перелистывая его толстую, исписанную мелким почерком тетрадь. — Вы пишете здесь от первого лица… Вы, стало быть, под судебным
следователем разумеете здесь себя?