Неточные совпадения
На
следующий день он явился в
квартиру г-на Яффа, который, как истый светский человек, не жалуя деревенского одиночества, поселился в уездном городе, «поближе к барышням», как он выражался. Чертопханов не застал Яффа: он, по словам камердинера, накануне уехал в Москву.
Отцу моему досталось Васильевское, большое подмосковное именье в Рузском уезде. На
следующий год мы жили там целое лето; в продолжение этого времени Сенатор купил себе дом на Арбате; мы приехали одни на нашу большую
квартиру, опустевшую и мертвую. Вскоре потом и отец мой купил тоже дом в Старой Конюшенной.
Дня через три в гимназию пришла из города весть: нового учителя видели пьяным… Меня что-то кольнуло в сердце.
Следующий урок он пропустил. Одни говорили язвительно: с «похмелья», другие — что устраивается на
квартире. Как бы то ни было, у всех шевельнулось чувство разочарования, когда на пороге, с журналом в руках, явился опять Степан Яковлевич для «выразительного» чтения.
Ее это огорчило, даже обидело. На
следующий день она приехала к нам на
квартиру, когда отец был на службе, а мать случайно отлучилась из дому, и навезла разных материй и товаров, которыми завалила в гостиной всю мебель. Между прочим, она подозвала сестру и поднесла ей огромную куклу, прекрасно одетую, с большими голубыми глазами, закрывавшимися, когда ее клали спать…
Настоящий поход начался на
следующий день, когда Галактион сделал сразу понижение на десять процентов. Весть о дешевке разнеслась уже по окрестным деревням, и со всех сторон неслись в Суслон крестьянские сани, точно на пожар, — всякому хотелось попробовать дешевки. Сам Галактион не выходил и сидел на
квартире. Он стеснялся показываться на улице. Его разыскал Вахрушка, который прибежал из Прорыва на дешевку пешком.
Поговорив еще немного, все стали расходиться, условившись и на
следующие дни собираться к Зухину, потому что его
квартира была ближе ко всем прочим.
— А еще и на
следующее могу указать, — продолжал победоносный Прудентов, — требуется теперича, чтобы мы, между прочим, и правила благопристойного поведения в собственных
квартирах начертали — где, спрошу вас, в каких странах вы соответствующие по сему предмету указания найдете? А у нас — без этого нельзя.
Следующею мыслью, которая мне пришла за этим, было возвратиться назад и отнести все это на его
квартиру и отдать его Климу. Я находил, что это всего достойнее; но, к крайнему моему удивлению, сколько я ни звонил у капитанской двери, мне ее никто не отпер. Я отправился было в
квартиру его сестры, но здесь на двукратно повторенный мною звонок мне отпер двери полный румяный монах и с соболезнующим взглядом в очах проговорил...
Здесь он скоро разыскал
квартиру Елены, где попавшаяся ему в дверях горничная очень сконфузилась и не знала: принимать его или нет; но князь даже не спросил ее: «Дома ли госпожа?» — а прямо прошел из темной передней в
следующую комнату, в которой он нашел Елену сидящею за небольшим столиком и пишущею какие-то счеты. Увидев его, она немножко изменилась в лице; князь же, видимо, старался принять на себя веселый и добрый вид.
— Так вот, Елена Петровна, — заговорил Телепнев устало и тихо, — дело в
следующем. Этот ваш хороший мальчик… ведь он хороший мальчик! — наверное, захочет повидать вас, да, да, конечно, как-нибудь воровски, ну там через забор или в окно… Так вот, Елена Петровна, — он многозначительно понизил голос, — за вашей
квартирой установлено наблюдение, и его схватят. Уезжайте.
Помнится, один отставной секунд-майор [Секунд-майор — офицерский чин в русской армии XVIII века,
следующий за чином капитана.], известный борзятник [Борзятник — любитель охотиться с борзыми собаками.], внезапно высунулся из окна своей
квартиры и, весь багровый, с туловищем на перевесе, неистово заулюлюкал!
На другой день мне не удалось увидеть Фустова, а на
следующий за тем день я, зайдя к нему на
квартиру, узнал, что он выехал к своему дяде в подмосковную.
Пристав Выборгской части, Ф., арестовавший его, выразился в официальном акте
следующим образом: „Хотя в списке студентов, подлежащих аресту, Колениченко и не значится, но он, пристав, счел не лишним и его арестовать!“ Колениченко жил в отдельной
квартире, один, и у него никто не проживал из лиц, подлежавших аресту.
Через неделю жена его, прогнанная любовником, вернулась к нему, чтобы отравиться и умереть у порога его
квартиры…Когда Артур, похоронив жену, воротился с кладбища домой, его встретил лакей с письмом. Письмо было от сестры Сильвии и содержало в себе
следующее...
Глафира хотела оставить этот листок на письменном столе, но вдруг передумала; разорвала бумажку в клочки и написала на другой
следующее: «Осмотрев вашу
квартиру, я избираю себе для помещения ваш кабинет и прошу возле поместить мою горничную, о выборе которой для меня прикажите позаботиться monsieur Ропшину. Глафира».
Мы и жили с Бенни очень близко от его
квартиры. И вот, когда я в
следующем, 1868 году, приехал в Лондон на весь сезон (с мая по конец августа) и опять поселился около Рольстона, он мне с жалобной гримасой начал говорить о том, что Бенни чуть не обманул их тем, что не выдал себя прямо за еврея.
Путохин принес мне плату за
квартиру, но уже не извинялся, хотя просрочил 18 дней, и молчал, когда брал от меня расписку в получении. На
следующий месяц деньги принесла уже мать; она дала мне только половину, а другую половину обещала через неделю. На третий месяц я не получил ни копейки и дворник стал мне жаловаться, что жильцы
квартиры № 23 ведут себя «неблагородно». Это были нехорошие симптомы.
В Москве к Толстому пришел однажды его переписчик, ночующий в ночлежном доме, и взволнованно рассказал
следующее: в той же ночлежке жила больная двадцатидвухлетняя прачка; она задолжала за
квартиру шестьдесят копеек, и полиция, по жалобе хозяйки, выселила ее.
На
следующий день, перед закатом солнца, выехал он на чухонской тележке с одним верным служителем из своей
квартиры, переоделся в крестьянское платье у гельметской кирки, где оставил своего провожатого, нахлобучил круглую шляпу на глаза и побрел к назначенному месту, как человек, идущий на воровство.
Ему лишь стоило остановиться на зимних
квартирах в западных губерниях и, подобно нам, двинуться уже
следующей весной во внутренность России.
Раз вечером, возвратившись очень рано домой, он сидел, раздосадованный, в своей
квартире и записывал в памятной книжке
следующий приговор: «Польская нация непостоянна!» Такое определение характеру целого народа вылилось у него из души по случаю, что одна прелестная варшавянка, опутавшая его сетями своих черно-огненных глаз и наступившая на сердце его прекрасной ножкой (мелькавшей в танцах, как проворная рыбка в своей стихии), сама впоследствии оказалась к нему неравнодушной, сулила ему целое небо и вдруг предпочла бешеного мазуриста.
Казаки захватили на улице Берлина красивого мальчика. Суворов взял его к себе, заботился о нем во все продолжение похода и по прибытии на
квартиры послал вдове матери мальчика — ее имя и адрес узнал он от ребенка —
следующее письмо.
На
следующий день государь остановился в Вишау. Лейб-медик Вилье несколько раз был призываем к нему. В главной
квартире и в ближайших войсках распространилось известие, что государь был нездоров. Он ничего не ел и дурно спал эту ночь, как говорили приближенные. Причина этого нездоровья заключалась в сильном впечатлении, произведенном на чувствительную душу государя видом раненых и убитых.
В последнее время мало любимый им и неприятный товарищ, террорист, преследуемый полицией, просил его спрятать у себя динамит. Светлогуб без колебания согласился именно потому, что не любил этого товарища, и на
следующий день в
квартире Светлогуба сделан был обыск и найден динамит. На все вопросы о том, как, откуда он приобрел динамит, Светлогуб отказался отвечать.
Выпив еще рюмочку, Николай Иванович отправился пройтись по знакомым, передав ключ и заботы о
квартире хозяйке, жившей через сени. Вернулся капитан поздно вечером, но Кукушкина еще не было. Прошла ночь, а за нею
следующий день, — Кукушкина все не было.