Неточные совпадения
Он не помнил, когда она ушла, уснул, точно убитый, и весь
следующий день прожил, как во
сне, веря и не веря в то, что было. Он понимал лишь одно: в эту ночь им пережито необыкновенное, неизведанное, но — не то, чего он ждал, и не так, как представлялось ему. Через несколько таких же бурных ночей он убедился в этом.
Сон остановил медленный и ленивый поток его мыслей и мгновенно перенес его в другую эпоху, к другим людям, в другое место, куда перенесемся за ним и мы с читателем в
следующей главе.
От слободы Качуги пошла дорога степью; с Леной я распрощался. Снегу было так мало, что он не покрыл траву; лошади паслись и щипали ее, как весной. На последней станции все горы; но я ехал ночью и не видал Иркутска с Веселой горы. Хотел было доехать бодро, но в дороге
сон неодолим. Какое неловкое положение ни примите, как ни сядьте, задайте себе урок не заснуть, пугайте себя всякими опасностями — и все-таки заснете и проснетесь, когда экипаж остановится у
следующей станции.
Следующие два дня были дождливые, в особенности последний. Лежа на кане, я нежился под одеялом. Вечером перед
сном тазы последний раз вынули жар из печей и положили его посредине фанзы в котел с золой. Ночью я проснулся от сильного шума. На дворе неистовствовала буря, дождь хлестал по окнам. Я совершенно забыл, где мы находимся; мне казалось, что я сплю в лесу, около костра, под открытым небом. Сквозь темноту я чуть-чуть увидел свет потухающих углей и испугался.
Следующий день был 13 октября.
Сон немного подкрепил Дерсу, но я чувствовал себя совершенно разбитым. Однако дневать здесь было нельзя. Продовольствия у нас не было ни крошки. Через силу мы поднялись и пошли дальше вниз по реке.
Так проходит вся ночь. К рассвету Яма понемногу затихает, и светлое утро застает ее безлюдной, просторной, погруженной в
сон, с накрепко закрытыми дверями, с глухими ставнями на окнах. А перед вечером женщины проснутся и будут готовиться к
следующей ночи.
Подойдя к окну своей спальни, он тихо отпирал его и одним прыжком прыгал в спальню, где, раздевшись и улегшись, засыпал крепчайшим
сном часов до десяти, не внушая никакого подозрения Миропе Дмитриевне, так как она знала, что Аггей Никитич всегда любил спать долго по утрам, и вообще Миропа Дмитриевна последнее время весьма мало думала о своем супруге, ибо ее занимала собственная довольно серьезная мысль: видя, как Рамзаев — человек не особенно практический и расчетливый — богател с каждым днем, Миропа Дмитриевна вздумала попросить его с принятием, конечно, залогов от нее взять ее в долю, когда он на
следующий год будет брать новый откуп; но Рамзаев наотрез отказал ей в том, говоря, что откупное дело рискованное и что он никогда не позволит себе вовлекать в него своих добрых знакомых.
Созвал он вече и обратился к нему с
следующею речью:"Видел я, господа новгородцы, на новоселье у вас нехороший
сон!
Разве ты не можешь, — продолжал он, обращаясь к Фалалею, — разве ты не можешь видеть во
сне что-нибудь изящное, нежное, облагороженное, какую-нибудь сцену из хорошего общества, например, хоть господ, играющих в карты, или дам, прогуливающихся в прекрасном саду?» Фалалей обещал непременно увидеть в
следующую ночь господ или дам, гуляющих в прекрасном саду.
Наконец, уставши колотить Танайченка и Мазана, уставши таскать за косы Арину Васильевну, повалился он в изнеможении на постель и, наконец, впал в глубокий
сон, продолжавшийся до раннего утра
следующего дня.
В
следующую за пропажей председателя ночь я видел свой первый страшный
сон. Сначала мне представлялось, что нашего председателя возят со станции на станцию и, не выпуская из кибитки, командуют: лошадей! Потом, виделось, что его обронили в снег…"Любопытно бы знать, — думалось мне, — отроют ли его и скажет ли он: мама! как тот почтительный младенец, о котором некогда повествовала моя няня?"
Мне стало скучно, и, слушая разговоры моего отца и матери с хозяевами, я задремал, как вдруг долетели до детского моего слуха
следующие слова, которые навели на меня ужас и далеко прогнали
сон.
И весь день в тоске, не доверяя предчувствиям матери, провела Линочка, а
следующий номер газеты принес чудесное подтверждение: убит действительно не Сашка Жегулев, а кто-то другой. И снова без отмет и счета потянулись похожие дни и все те же страшные ночи, вспоминать которые отказывались и слух, и память, и утром, при дневном свете, признавали за
сон.
И он сейчас же уснул, так что в ответ на мой
следующий вопрос я услышал только его ровное и спокойное дыхание. Я завернулся в шинель; в голове все спуталось и исчезло в крепком
сне.
Проснувшись на
следующий день, я сначала считал всю эту ночную поездку просто
сном. Только кинутое беспорядочно на полу седло и не успевшее высохнуть верхнее платье убедили меня в действительности моего маленького приключения…
Умер Лаврентий Петрович в
следующую ночь, в пять часов утра. С вечера он крепко уснул, проснулся с сознанием, что он умирает и что ему нужно что-то сделать: позвать на помощь, крикнуть или перекреститься, — и потерял сознание. Высоко поднялась и опустилась грудь, дрогнули и разошлись ноги, свисла с подушки отяжелевшая голова, и размашисто скатился с груди массивный кулак. Отец дьякон услышал сквозь
сон скрип постели и, не открывая глаз, спросил...
Уложив друг друга в постель, они еще долго толковали о прекрасном будущем.
Сны снились им, когда они уснули, самые восхитительные. Спящие, они улыбались от счастья, — так хороши были
сны! Этими
снами судьба, по всей вероятности, заплатила им за те ужасы, которые они пережили на
следующий день. Судьба не всегда скупа: иногда и она платит вперед.
Первый день апреля был особенно утомительным. Надежда найти людей около реки Чжакуме не оправдалась, и я видел, что мои спутники нуждаются в отдыхе более продолжительном, чем ночной
сон, но опасение, что ледоход может захватить нас в дороге, заставляло итти через силу. Особенно тяжело было идущему впереди. Он должен был прокладывать дорогу. Когда он выбивался из сил, его заменял
следующий, потом третий и т. д.
Лариса провела эту ночь без
сна, сидя на своей постели. Утро в Бодростинском доме началось поздно: уснувшая на рассвете Лариса проспала, Бодростина тоже, но зато ко вставанью последней ей готов был сюрприз, — ей был доставлен ответ Водопьянова на ее вчерашнее письмо, — ответ, вполне достойный «Сумасшедшего Бедуина». Он весь заключался в
следующем: «Бобчинский спросил: — можно называться? а Хлестаков отвечал: — пусть называется».
Выход ее в Серпухове во время
сна Николая Герасимовича был сделан также по их совету. Со
следующим поездом она была уже в Москве.
Скука смертная! Тоска невообразимая! Вчера день провел
следующим образом. Поутру, встав от
сна, пил чай и думал о том, что было тогда, когда ничего не было. Потом играл сам с собою в шашки и три раза запер себя в трех местах; после игры считал мух, летающих по комнате, но на второй сотне сбился в счете.
Она сделалась кротка и ласкова, и
следующие дни пребывания в Ницце прошли для Николая Герасимовича, как чудный
сон.
Но если грузен был их хмельной
сон, то не легко было и пробуждение на
следующее утро.