Неточные совпадения
А счастье было так возможно,
Так
близко!.. Но судьба моя
Уж решена. Неосторожно,
Быть может, поступила я:
Меня с
слезами заклинаний
Молила мать; для бедной Тани
Все были жребии равны…
Я вышла замуж. Вы должны,
Я вас прошу, меня оставить;
Я знаю: в вашем сердце есть
И гордость, и прямая честь.
Я вас люблю (к чему лукавить?),
Но я другому отдана;
Я буду век ему верна».
— В-вывезли в лес, раздели догола, привязали руки, ноги к березе,
близко от муравьиной кучи, вымазали все тело патокой, сели сами-то, все трое — муж да хозяин с зятем, насупротив, водочку пьют, табачок покуривают, издеваются над моей наготой, ох, изверги! А меня осы, пчелки жалят, муравьи, мухи щекотят, кровь мою пьют,
слезы пьют. Муравьи-то — вы подумайте! — ведь они и в ноздри и везде ползут, а я и ноги крепко-то зажать не могу, привязаны ноги так, что не сожмешь, — вот ведь что!
Она
близко глядела ему в глаза глазами, полными
слез.
— Нет, нет… — сурово ответила Таисья, отстраняя ее движением руки. — Не подходи и
близко! И слов-то подходящих нет у меня для тебя… На кого ты руку подняла, бесстыдница? Чужие-то грехи мы все видим, а чужие
слезы в тайне проходят… Последнее мое слово это тебе!
Таисья отвернулась к окну и незаметно вытерла непрошенную старческую
слезу: Аграфенино несчастье очень уж
близко пришлось к ее сердцу, хотя она и не выдавала себя.
Егорушка
слез с передка. Несколько рук подхватило его, подняло высоко вверх, и он очутился на чем-то большом, мягком и слегка влажном от росы. Теперь ему казалось, что небо было
близко к нему, а земля далеко.
Раскрасневшись, волнуясь до
слез и смеясь, она мечтала вслух о том, как она будет жить в Дубечне и какая это будет интересная жизнь. А я завидовал ей. Март был уже
близко, дни становились все больше и больше, и в яркие солнечные полдни капало с крыш и пахло весной; мне самому хотелось в деревню.
Вдруг лицо его жалко, по-ребячьи сморщилось, и глаза сразу залило
слезами. Сквозь их искрящуюся грань он
близко увидел белое лицо отца с такими же глазами.
Мой сын
Тобой убит. Судьба другого сына
Послала мне — его я принимаю!
Димитрием его зову! Приди,
Приди ко мне, воскресший мой Димитрий!
Приди убийцу свергнуть твоего!
Да, он придет! Он
близко,
близко — вижу,
Победные его уж блещут стяги —
Он под Москвой — пред именем его
Отверзлися кремлевские ворота —
Без бою он вступает в город свой —
Народный плеск я слышу — льются
слезы —
Димитрий царь! И к конскому хвосту
Примкнутого тебя, его убийцу,
Влекут на казнь!
Наоборот, было жуткое, томительное наслаждение — глядеть так долго, так бесстыдно и так
близко, не отрываясь и не произнося ни слова, в эти прекрасные, еще сияющие
слезами, обессмысленные страстью глаза.
M-me M* не отвечала, но быстро поднялась со скамьи, подошла ко мне и наклонилась надо мною. Я чувствовал, что она смотрит мне прямо в лицо. Ресницы мои задрожали, но я удержался и не открыл глаз. Я старался дышать ровнее и спокойнее, но сердце задушало меня своими смятенными ударами. Горячее дыхание ее палило мои щеки; она близко-близко нагнулась к лицу моему, словно испытывая его. Наконец, поцелуй и
слезы упали на мою руку, на ту, которая лежала у меня на груди. И два раза она поцеловала ее.
Он чувствовал его
близко, он почти видел это слово и знал, чем оно отличается от других: все другие слова плоски и бедны, как нищие на паперти, а это облито кровью и
слезами, как раскаленный уголь, и светло, как небесный огонь, — и не мог найти его.
— Слышите?.. Слышите эти крики? — говорила Татьяна с невольными восторженными
слезами на глазах: она сейчас была свидетельницей этой встречи, этих порывов; она тоже и притом
близко видела этот бледный, величественный облик, с медленно катящеюся
слезой — и отзывчивое, простое и чуткое сердце ее дрожало тем же восторгом, тою же любовью, как и сердце всего этого народа.
В первый раз в жизни видел он так
близко смерть и до последнего дыхания стоял над нею…
Слезы не шли, в груди точно застыло, и голова оставалась все время деревянно-тупой. Он смог всем распорядиться, похоронил ее, дал знать по начальству, послал несколько депеш; деньги, уцелевшие от Калерии, представил местному мировому судье, сейчас же уехал в Нижний и в Москву добыть под залог «Батрака» двадцать тысяч, чтобы потом выслать их матери Серафимы для передачи ей, в обмен на вексель, который она ему бросила.
— Черт ее, не слушается почему-то лошадь, — в недоумении сказал Селюков. Потом его губы, обнажая десны, изогнулись в сконфуженную улыбку. — Что буду делать! Как увижу, что
близко японцы, —
слезу с лошади и побегу, больше ничего.
Когда один из карауливших тело крестьян сдернул покрывало с трупа, Егор Никифоров вместо того, чтобы отступить при виде жертвы своего преступления, подошел
близко к столу, на котором лежал покойный, и с выражением неподдельной грусти несколько минут смотрел на него, истово осеняя себя крестным знамением. Из глаз его брызнули
слезы, и он чуть слышно прошептал...
— Отчего вы так грустны, Катерина Эдуардовна? — повторял он и без цели шел вперед, во тьму крепчавшей ночи. Раз он совсем
близко коснулся дерева и остановился в недоумении. Потом обвил шершавый ствол рукою, прижался к нему лицом, как к другу, и замер в тихом отчаянии, которому не дано
слез и бешеного крика. Потом тихо отшатнулся от дерева, которое его приютило, и пошел дальше.
Лидочка, ангелочек мой, отпусти меня, дай мне
слез, я о тебе плакать хочу. Я не могу быть таким. Умоли за меня Бога, ты к нему
близко, ты в его глаза смотришь, попроси за отца. Девочка моя нежная, душенька моя, ангелочек мой, вспомни, как я тебя нес от постельки до стола и крепко, крепко, крепко…
А вчера было
близко к тому, что вместо жалости и
слез чуть не разразился проклятиями, еле-еле смирил себя за целую бессонную ночь. Попалась мне газета, где речь как раз идет о несчастных армянах; и вот что рассказывает очевидец, привожу его слова с точностью, как они напечатаны черным по белому...