Неточные совпадения
Софья.
Дядюшка! Всякое
слово ваше врезано будет в сердце мое.
Эти
слова для Ляховского были ударом грома, и он только бессильно съежился в своем кресле, как приколотый пузырь.
Дядюшка принял серьезный вид и вытянул губы.
— Я все-таки переломил бы этого
дядюшку, — повествовал Веревкин, — но ему удалось втянуть в дело одну даму… А эта дама, батенька, обламывает и не такие дела. Ну, одним
словом, она проводит дела через все инстанции, у нее что-то вроде своего министерства, черт ее возьми!
— Для вас прежде всего важно выиграть время, — невозмутимо объяснял
дядюшка, — пока Веревкин и Привалов будут хлопотать об уничтожении опеки, мы устроим самую простую вещь — затянем дело. Видите ли, есть в Петербурге одна дама. Она не куртизанка, как принято понимать это
слово, вот только имеет близкие сношения с теми сферами, где…
Егор Антонович часто со мной — особенно в наши праздники. Я в их кругу провожу несколько усладительных минут. Если Малиновский в Питере, то скажите ему от меня что-нибудь. Всем, всем
дядюшкам и тетушкам поклоны. Может быть, из Иркутска скажу вам несколько
слов — adieu, adieu. Наградите щедро моего Привалова,он добр.
Дедушка открыл глаза, не говоря ни
слова, дрожащею рукой перекрестил нас и прикоснулся пальцами к нашим головам; мы поцеловали его исхудалую руку и заплакали; все бывшие в комнате принялись плакать, даже рыдать, и тут только я заметил, что около нас стояли все тетушки,
дядюшки, старые женщины и служившие при дедушке люди.
Не слушала таких речей молода купецка дочь, красавица писаная, и стала молить пуще прежнего, клясться, божиться и ротитися, что никакого на свете страшилища не испугается и что не разлюбит она своего господина милостивого, и говорит ему таковые
слова: «Если ты стар человек — будь мне дедушка, если середович — будь мне
дядюшка, если же молод ты — будь мне названой брат, и поколь я жива — будь мне сердечный друг».
— Извольте. Почтеннейший
дядюшка! имею честь представить вам моего… как бы вам это объяснить! Ну, одним
словом, вы понимаете… всегда, всегда мы вместе… Душка!! — прибавила она, жадно прилипая губами к лицу своего мужа.
— В ваших
словах,
дядюшка, может быть, есть и правда, — сказал Александр, — но она не утешает меня. Я по вашей теории знаю все, смотрю на вещи вашими глазами; я воспитанник вашей школы, а между тем мне скучно жить, тяжело, невыносимо… Отчего же это?
— Честное
слово, я и не заходил к
дядюшке… — начал с жаром оправдываться Александр. — Разве я тогда мог бы поспеть к вам об эту пору?
— Ради бога, ни
слова,
дядюшка: довольно и этого упрека; зачем еще нравоучение? Вы думаете, что я так не понимаю… О люди! люди!
— Что делать, ma tante? — сказал с громким вздохом Александр, — век такой. Я иду наравне с веком: нельзя же отставать! Вот я сошлюсь на
дядюшку, приведу его
слова…
— По
словам вашим,
дядюшка, выходит, что я как будто сам не знаю, зачем я приехал.
— О, это ужасно, ужасно, что вы говорите,
дядюшка! Сколько раз я давал себе
слово таить перед вами то, что происходит в сердце.
«Нехорошо говорю! — думал он, — любовь и дружба не вечны? не смеется ли надо мною
дядюшка? Неужели здесь такой порядок? Что же Софье и нравилось во мне особенно, как не дар
слова? А любовь ее неужели не вечна?.. И неужели здесь в самом деле не ужинают?»
—
Дядюшка, что бы сказать? Вы лучше меня говорите… Да вот я приведу ваши же
слова, — продолжал он, не замечая, что дядя вертелся на своем месте и значительно кашлял, чтоб замять эту речь, — женишься по любви, — говорил Александр, — любовь пройдет, и будешь жить привычкой; женишься не по любви — и придешь к тому же результату: привыкнешь к жене. Любовь любовью, а женитьба женитьбой; эти две вещи не всегда сходятся, а лучше, когда не сходятся… Не правда ли,
дядюшка? ведь вы так учили…
— Ну, да черт с тобой и с
дядюшкой, не стоит и говорить! А хорошее было
слово хотел сказать. Ну, так вот, братцы, как это случилось, что недолго я нажил в Москве; дали мне там напоследок пятнадцать кнутиков, да и отправили вон. Вот я…
— Ах,
дядюшка, вы все с своими науками!.. Вообразите, — продолжал я, с необыкновенною развязностью, любезно осклабляясь и обращаясь снова к Обноскиной, — мой дорогой
дядюшка до такой степени предан наукам, что откопал где-то на большой дороге какого-то чудодейственного, практического философа, господина Коровкина; и первое
слово сегодня ко мне, после стольких лет разлуки, было, что он ждет этого феноменального чудодея с каким-то судорожным, можно сказать, нетерпением… из любви к науке, разумеется…
Поверь,
дядюшка, всё правда до единого
слова: допроси своих лакеев, они не запрутся».
Юсов. Понимать-то тут нечего. Хоть тысячу человек приведите, все бы померли со смеху, глядя на вас. Этого человека вам бы слушать надобно было, разиня рот, чтобы словечка не проронить, да слова-то его на носу зарубить, а вы спорите! Ведь это комедия, ей-богу, комедия, ха, ха, ха!.. Вот вас дядюшка-то и отделали, хе, хе, хе! да еще мало. То ли бы следовало. Будь я на его месте… (Делает строгую гримасу и уходит в кабинет.)
Глумов (с жаром). Я ваш, ваш, всегда ваш! Только уж вы ни
слова: ни
дядюшке, никому, я сам все устрою. А то вы себя выдадите.
Впрочем, благодаря своей важно-комической фигурке, дядя, князь Яков никогда не был без кличек; при всем почтении, которое он умел себе заслужить в зрелые годы, он и в этом своем возрасте назывался «князь Кис-меквик», кличкою, составленною из трех английских
слов: Kiss me quick, [Поцелуй меня скорей (англ.)] которые имели в приложении к
дядюшке свое особенное, несколько роковое для него значение.
— Честное
слово,
дядюшка, сохраню. Повторяю вам: неужели вы меня считаете способным на такую низость?
— С какою же целью?» Справившись у повстречавшегося слуги и узнав, что Марья Александровна была в деревне и привезла с собою Афанасия Матвеича, в белом галстухе, и что князь уже проснулся, но еще не выходил вниз к гостям, Павел Александрович, не говоря ни
слова, поднялся наверх к
дядюшке.
Настасья Кириловна (перебивая сына).Он, по нашим-то
словам,
дядюшка, вас воображал этаким молодцом, каким прежде вы были.
«А помнишь, — говорил ежегодно Михайло Степанович Ефимке, обтирая губы после христосованья, — помнишь, как ты меня возил на салазках и делал снеговую гору?» Сердце прыгало от радости у старика при этих
словах, и он торопился отвечать: «Как же, батюшка, кормилец ты наш, мне-то не помнить, оно ведь еще при покойном
дядюшке вашей милости, при Льве Степановиче было, помню, вот словно вчера».
— А ты чего смотрел, у меня чтобы
слово «недоимка» не было известно. Слышишь! Какой оброк платят, неслыханное дело,
дядюшка так попустил от старости. Я, чай, вам, православные, перед соседями совестно так мало платить.
— Эта роль без
слов, mon oncle? [
дядюшка? (франц.).] — спросил тот.
— Не глупо, — говорит, —
дядюшка, а это дичь какая-то. Но там, боже ты мой, что это за женщины! Знакомы вы или не знакомы: она сейчас вас оприветствует, пойдет с вами одна под руку в сад, в поле; сама вызовет вас на интересный разговор — и все это свободно, умно, ловко! Вы,
дядюшка, улыбаетесь; вам, как человеку пожилых лет, может быть, смешны мои
слова, но я говорю справедливо.
— Ну,
дядюшка, — говорит, — что это за
слово: зазнобушка, очень уж оно неблагозвучно, — и потом, подумавши, прибавляет: — Действительно, — говорит, — я имею там виды на одну девушку.
До какого
слова довели вы меня,
дядюшка!
На
слове «временно» особенно настаивала Елизавета Ивановна, вследствие своей немецкой бережливости опасавшаяся, чтобы племянница, хотя и богатая, пожалуй, долго проживет на хлебах
дядюшки и, конечно, приедет не одна, а в сопровождении дворовых людей в подобающем ее княжескому достоинству количестве.
— Все это так,
дядюшка, — успел, наконец, вставить
слово князь Андрей, — но к делу не относится.
Дядюшка пел так, как поет народ, с тем полным и наивным убеждением, что в песне всё значение заключается только в
словах, что напев сам собой приходит и что отдельного напева не бывает, а что напев — так только, для складу.
— И то,
дядюшка. Позавчера набежали мы, так куда те, до себя не допущают. Живо ружья покидали. На коленки. Пардон — говорит. Так, только пример один. — Сказывали самого Полиона-то Платов два раза брал.
Слова не знает. — Возьмет-возьмет: вот на те, в руках прикинется птицей, улетит да и улетит. И убить тоже нет положенья.