Неточные совпадения
— Скушно говорит
старец, — не стесняясь, произнес толстый человек и обратился к Диомидову, который стоял, воткнув руки в стол, покачиваясь, пережидая шум: — Я тебя, почтенный, во Пскове
слушал, в третьем году, ну, тогда ты — ядовито говорил!
Только когда он углубится в длинные разговоры с Райским или
слушает лекцию о древней и чужой жизни, читает старца-классика, — тогда только появлялась вдруг у него жизнь в глазах, и глаза эти бывали умны, оживленны.
И действительно, радость засияла в его лице; но спешу прибавить, что в подобных случаях он никогда не относился ко мне свысока, то есть вроде как бы
старец к какому-нибудь подростку; напротив, весьма часто любил самого меня
слушать, даже заслушивался, на разные темы, полагая, что имеет дело, хоть и с «вьюношем», как он выражался в высоком слоге (он очень хорошо знал, что надо выговаривать «юноша», а не «вьюнош»), но понимая вместе и то, что этот «вьюнош» безмерно выше его по образованию.
Пили чай со сладким пирогом. Потом Вера Иосифовна читала вслух роман, читала о том, чего никогда не бывает в жизни, а
Старцев слушал, глядел на ее седую, красивую голову и ждал, когда она кончит.
«А приданого они дадут, должно быть, немало», — думал
Старцев, рассеянно
слушая.
Екатерина Ивановна играла трудный пассаж, интересный именно своею трудностью, длинный и однообразный, и
Старцев,
слушая, рисовал себе, как с высокой горы сыплются камни, сыплются и все сыплются, и ему хотелось, чтобы они поскорее перестали сыпаться, и в то же время Екатерина Ивановна, розовая от напряжения, сильная, энергичная, с локоном, упавшим на лоб, очень нравилась ему.
— Люби. (Федор Павлович сильно хмелел.)
Слушай, Алеша, я
старцу твоему давеча грубость сделал. Но я был в волнении. А ведь в
старце этом есть остроумие, как ты думаешь, Иван?
Процвел он и прославился на всю Россию именно из-за
старцев, чтобы видеть и
послушать которых стекались к нам богомольцы толпами со всей России из-за тысяч верст.
В городе Глухове собрался народ около
старца бандуриста и уже с час
слушал, как слепец играл на бандуре.
Михей Зотыч только
слушал и молчал, моргая своими красными веками. За двадцать лет он мало изменился, только сделался ниже. И все такой же бодрый, хотя уж ему было под девяносто. Он попрежнему сосал ржаные корочки и запивал водой.
Старец Анфим оставался все таким же черным жуком. Время для скитников точно не существовало.
И сколько ни кричал исправник — ни слова не ответил ему
старец. Исправник велел вытащить Антипу из кельи. Но люди, видя
старца, который, не замечая их, всё молился истово и неустанно, смутились пред твёрдостью его души и не
послушали исправника. Тогда исправник приказал ломать келью, и осторожно, боясь ударить молящегося, они стали разбирать крышу.
Утих аул; на солнце спят
У саклей псы сторожевые.
Младенцы смуглые, нагие
В свободной резвости шумят;
Их прадеды в кругу сидят,
Из трубок дым виясь синеет.
Они безмолвно юных дев
Знакомый
слушают припев,
И
старцев сердце молодеет.
И это долго мне так представлялось, я уже «Верую» позабыл твердить, а
слушаю, как будто
старец говорит отроку: «Поди очистись», а тот отвечает: «И очищусь».
Старец радовался, найдя человека, который так вполне понимает его; в сотый раз повествовал он ему свою жизнь и свои надежды, и в сотый раз с умилением и благодарностию
слушал юноша.
Кто
послушает, как он вздыхает,
Тот мучения
старца поймет.
А насчет фальшивых денег не сразу говори, сперва умненько словечко закинь да
послушай, что
старец станет отвечать…
Послушай только, чего не плетут у нас на Керженце
старцы да келейницы…
Оттого и желательно было каждому заезжему в Улангер человеку
старца того
послушать, и сам отец Иосиф любил провести час-другой в беседе с хорошим человеком.
— Что ж нейдете пустынничать, коли так леса полюбились вам? — лукаво улыбаясь, молвила Фленушка. — Вон там, подальше отсюдова, в Поломе,
старцы отшельники век свой в лесу живут, с утра до ночи
слушают, как птички распевают. И вам бы к ним, Василий Борисыч.
— Послушай-ко, Шишкин, штука хорошая! — шепотом начал Свитка, чуть лишь они остались одни. — Ведь эти
старцы имеют огромное влияние на народ; к ним вот сюда и подаяние приносят, и за советом, и за поучением идут — святыми почитают, — кабы этому старцу-то, что называется, очки втереть? Настроить бы полегоньку на такой лад, чтобы сам подходящую песенку запел?.. А?.. Что ты на это скажешь?
—
Послушайте, Яроц, — начал он тише чем вполголоса, — уведите-ка глупого
старца, да засядьте с ним в шашки, чтобы не мешал, а мы тут почитаем пока.
Вечером долго сидели за чайным столом. Шли разговоры веселые, велась беседа шутливая, задушевная. Зашла речь про скиты, и Патап Максимыч на свой конек попал — ни конца, ни краю не было его затейным рассказам про матерей, про белиц, про «леших пустынников», про бродячих и сидячих
старцев и про их похожденья с бабами да с девками. До упаду хохотал Сергей Андреич,
слушая россказни крестного; молчала Аграфена Петровна, а Марфа Михайловна сказала детям...
Снова кормщик сел у стола, выдвинул ящик, вынул книгу, стал ее читать. Все
слушали молча с напряженным вниманием, кроме блаженного Софронушки. Разлегся юрод на диванчике и бормотал про себя какую-то чепуху. А Николай Александрыч читал житие индийского царевича Иоасафа и наставника его
старца Варлаама, читал еще об Алексее Божием человеке, читал житие Андрея Христа ради юродивого. Потом говорил поучение...
И мой отец
слушал, и все
слушали в глубоком молчании маститого
старца, видевшего на своем веку много храбрых.
Если же он гневался, или предавался сильной радости, или начинал говорить о чем-нибудь ужасном и великом, то страстное вдохновение овладевало им, на сверкающих глазах выступали слезы, лицо румянилось, голос гремел, как гром, и монахи,
слушая его, чувствовали, как его вдохновение сковывало их души; в такие великолепные, чудные минуты власть его бывала безгранична, и если бы он приказал своим
старцам броситься в море, то они все до одного с восторгом поспешили бы исполнить его волю.
Глаза Ильзы ужасно прыгали; отчаяние перехватывало ее слова. Не
слушая молений
старца, она бросилась к гуммельсгофской горе, целиком, сквозь терновые кусты, по острым камням.
Долго еще племянник
слушал его, поверженный в ничтожество громовыми истинами
старца, как бы приходившего на миг из гроба, чтобы обличить его в раболепстве. Подачкин, разинув рот,
слушал также, ничего не понимая. Налитый стакан стоял нетронутый.
Шире и шире разрастались горделивые думы в распаленной голове Гриши. Высокоумие вконец его обуяло. Еще поглядел он на несколько
старцев, еще
послушал их разговор — и сказал богу на молитве...