Неточные совпадения
— Нет, — сказала Кити, покраснев, но тем
смелее глядя
на него своими правдивыми
глазами, — девушка может быть так поставлена, что не может без унижения войти в семью, а сама…
— Представь, что мужчины, подходя к тебе, не опускали бы с робким уважением
глаз, а смотрели бы
на тебя с
смелой и лукавой улыбкой…
Он так и говорит со стены: «Держи себя достойно», — чего: человека, женщины, что ли? нет, — «достойно рода, фамилии», и если, Боже сохрани, явится человек с вчерашним именем, с добытым собственной головой и руками значением — «не возводи
на него
глаз, помни, ты носишь имя Пахотиных!..» Ни лишнего взгляда, ни
смелой, естественной симпатии…
Баниосы тоже, за исключением некоторых, Бабы-Городзаймона, Самбро, не лучше: один скажет свой вопрос или ответ и потом сонно зевает по сторонам, пока переводчик передает. Разве ученье, внезапный шум
на палубе или что-нибудь подобное разбудит их внимание: они вытаращат
глаза, навострят уши, а потом опять впадают в апатию. И музыка перестала шевелить их. Нет оживленного взгляда,
смелого выражения, живого любопытства, бойкости — всего, чем так сознательно владеет европеец.
И не за тем описывается много так подробно один экземпляр этой редкой породы, чтобы научить тебя, проницательный читатель, приличному (неизвестному тебе) обращению с людьми этой породы: тебе ни одного такого человека не видать; твои
глаза, проницательный читатель, не так устроены, чтобы видеть таких людей; для тебя они невидимы; их видят только честные и
смелые глаза; а для того тебе служит описание такого человека, чтобы ты хоть понаслышке знал какие люди есть
на свете.
В ее больших черных
глазах виднелась
смелая душа, гордая своею силою и своим прошлым страданием, оттиснутым стальным штемпелем времени
на пергаментном лбу игуменьи.
— Нюра! Нюрочка! Шаша! — позвал Пармен Семенович, подойдя к двери, и
на этот зов предстали две весьма миловидные девушки, одна
на вид весьма скромная, а другая с
смелыми, лукавыми глазками, напоминающими
глаза отца, но обе во вкусе так называемого «размое-мое».
Набоб был любезен, как никогда, шутил, смеялся, говорил комплименты и вообще держал себя совсем своим человеком, так что от такого счастья у Раисы Павловны закружилась голова. Даже эта опытная и испытанная женщина немного чувствовала себя не в своей тарелке с
глазу на глаз с набобом и могла только удивляться самообладанию Луши, которая положительно превосходила ее самые
смелые ожидания, эта девчонка положительно забрала в руки набоба.
Она засмеялась, но смех ее внезапно оборвался — и она осталась неподвижной, как будто ее собственные слова ее самое поразили, а в
глазах ее, в обычное время столь веселых и
смелых, мелькнуло что-то похожее
на робость, похожее даже
на грусть.
Атаман встал из-за стола, чтобы благодарить за честь, но выразительное лицо его внезапно изменилось от душевного волнения, губы задрожали, а
на смелых глазах, быть может первый раз в жизни, навернулись слезы.
Передонов услышал за собой быстрые,
смелые шаги по мосткам, испуганно оглянулся, — Крамаренко поровнялся с ним и смотрел
на него горящими
глазами решительно и злобно, бледный, тонкий, как маленький дикарь, готовый броситься
на врага. Этот взгляд пугал Передонова.
Варвара Михайловна. Я видела его однажды
на вечере… я была гимназисткой тогда… Помню, он вышел
на эстраду, такой крепкий, твердый… непокорные, густые волосы, лицо — открытое,
смелое… лицо человека, который знает, что он любит и что ненавидит… знает свою силу… Я смотрела
на него и дрожала от радости, что есть такие люди… Хорошо было! да! Помню, как энергично он встряхивал головой, его буйные волосы темным вихрем падали
на лоб… и вдохновенные
глаза его помню… Прошло шесть-семь — нет, уже восемь лет…
По площади шумно бегают дети, разбрасывая шутихи; по камням, с треском рассыпая красные искры, прыгают огненные змеи, иногда
смелая рука бросает зажженную шутиху высоко вверх, она шипит и мечется в воздухе, как испуганная летучая мышь, ловкие темные фигурки бегут во все стороны со смехом и криками — раздается гулкий взрыв,
на секунду освещая ребятишек, прижавшихся в углах, — десятки бойких
глаз весело вспыхивают во тьме.
Илья слушал спор, песню, хохот, но всё это падало куда-то мимо него и не будило в нём мысли. Пред ним во тьме плавало худое, горбоносое лицо помощника частного пристава,
на лице этом блестели злые
глаза и двигались рыжие усы. Он смотрел
на это лицо и всё крепче стискивал зубы. Но песня за стеной росла, певцы воодушевлялись, их голоса звучали
смелее и громче, жалобные звуки нашли дорогу в грудь Ильи и коснулись там ледяного кома злобы и обиды.
— Оно и есть за что! — сказал молодой человек, — ведь мы у них как бельмо
на глазу. Да бог милостив! Кой-как до сих пор с ними справлялись. Fortes fortuna adjuvat, то есть:
смелым бог владеет, Кондратий Пахомыч!
Лицо у вершника было обветрелое, со следами зимнего озноба
на щеках и
на носу, темные волосы по-раскольничьи стрижены в скобу, сам он точно был выкроен из сыромятной кожи. Всего более удивили Арефу
глаза: серые, большие,
смелые, как у ловчего ястреба.
Глаша — так звали эту юнейшую отрасль Фатевны — скрылась и через минуту внесла в комнату ожесточенно кипевший самовар; это была высокая стройная девушка с
смелым красивым лицом, бойкими движениями и вызывающим взглядом больших серых
глаз. Она с намерением долго возилась с двумя стаканами, мыла и терла их, взглядывая
на меня исподлобья; выходя из комнаты, она остановилась
на полдороге и, опустив
глаза, спросила...
Но особенно он любил играть английским матросам с коммерческих судов. Они приходили гурьбой, держась рука об руку, — все как бы
на подбор грудастые, широкоплечие, молодые, белозубые, со здоровым румянцем, с веселыми,
смелыми, голубыми
глазами. Крепкие мышцы распирали их куртки, а из глубоко вырезанных воротников возвышались прямые, могучие, стройные шеи. Некоторые знали Сашку по прежним стоянкам в этом порту. Они узнавали его и, приветливо скаля белые зубы, приветствовали его по-русски...
Ласково и кокетливо сверкнув
глазами из-под тонких
смелых бровей, Генриетта сбросила свой бурнус
на руку Арбузову, быстрым женским привычным движением поправила волосы и, взявшись с мужем за руки, грациозно выбежала
на арену.
В комнату вошел очень молодой человек, лет девятнадцати, даже, может быть, и несколько менее, — так уж моложаво казалось его красивое, самоуверенно вздернутое лицо. Он был недурно одет, по крайней мере все
на нем хорошо сидело; ростом повыше среднего; черные, густые, разбитые космами волосы и большие,
смелые, темные
глаза — особенно выдавались в его физиономии. Только нос был немного широк и вздернут кверху; не будь этого, был бы совсем красавчик. Вошел он важно.
Теперь он стоял перед ней, широко расставив ноги, отчего надетые
на нём лохмотья как-то храбро заершились. Он твёрдо постукивал палкой о землю и смотрел
на неё упорно, а его большие и грустные
глаза светились гордым и
смелым чувством.
Это была маленькая, полненькая женщина, лет двадцати, стройная, чернобровая, всегда розовая и миловидная, но
на лице и во всей фигуре ее не было ни одной крупной черты, ни одного
смелого штриха,
на котором мог бы остановиться
глаз, точно у природы, когда она творила ее, не хватало вдохновения и уверенности.
На него глянуло
смелое и взволнованное, очень красивое лицо; с крутым, упрямым подбородком, большими голубыми
глазами, смотревшими с дерзкой улыбкой.
По зале понеслось волнение, шепот, недоумение; удивление, слушатели оглядывались друг
на друга и вокруг себя, иные опасались за
смелого чтеца, иные искали
глазами, не слушает ли где-нибудь полиция…
Я не отвечала, пуще всего боясь показаться недостаточно
смелой в
глазах ненавистного адъютанта, но сердце мое екнуло при виде этих мрачных стен, похожих
на крепостные укрепления.
Горданов быстро опустил занавесы
на всех окнах, зажег свечи, и когда кончил, пред ним стояла высокая стройная женщина, с подвитыми в кружок темно-русыми волосами, большими серыми
глазами, свежим приятным лицом, которому небольшой вздернутый нос и полные пунцовые губы придавали выражение очень
смелое и в то же время пикантное.
Я слышал, как это сердце билось, и чувствовал, что оно бьется для меня, меж тем как если бы оно было практичнее — ему никто не смел бы помешать воспользоваться своим правом биться еще для кого-нибудь другого, и при этой мысли я опять почувствовал Филиппа Кольберга — он вдруг из какого-то далека насторожил
на меня свои
смелые, открытые
глаза, которых я не мог ничем прогнать, — и только в ревнивом страхе сжал матушку и в ответ
на ее ласки шептал ей...
Капитан опять быстро взглянул
на Милицу и в голове его бегло промелькнула мысль: «Что надо от меня этому ребенку? Какое-такое y него может быть дело ко мне? A славный парнишка, что и говорить!
Глаза смелые,
смелые, хорошие
глаза»…
Лицо Нины бледнело все больше и больше.
На матово-белом лбу ее выступили крупные капли пота. Она продолжала хранить упорное молчание. Только
глаза ее разгорались все ярче и ярче, эти милые
глаза, свидетельствующие о душевной буре, происходившей в чуткой и
смелой душе княжны…
Старшему из детей, Павлику, уже минуло четырнадцать лет. Это был плотный, коренастый мальчуган, в кадетской рубашке с красными погонами, в форменной фуражке, лихо сдвинутой
на затылок. Его широкое, здоровое личико со
смелыми, открытыми
глазами было почти черно от загара и весь он дышал силой и здоровьем.
В моем алом, нарядном, но не совсем чистом бешмете в голубых, тоже не особенно свежих шальварах, [Шальвары — шаровары.] с белой папахой, сбившейся набок, с пылающим, загорелым лицом задорно-смелыми
глазами, с черными кудрями, в беспорядке разбросанными вдоль спины, я действительно мало по ходила
на благовоспитанную барышню, какою меня представляла, должно быть, бабушка.
Его лицо бледно и весело, хотя следы утомления видны
на нем. Но что сталось с Демоном? Он весь покрыт белой пеной… Его дыхание тяжело и прерывисто.
Глаза, гордые
глаза непобедимого, дикого скакуна, полны вымученного смирения. Мой
смелый отец усмирил его.
Но эти два слова подхвачены были ухом Таси. Она пошла
смелее,
смелее. В голосе у ней заиграли и смех, и слезы… Движения стали развязнее.
Глаза блестели… щеки разгорелись… Точно она уже
на подмостках.
Сказав это, девушка встала из-за трельяжа и вышла
на середину комнаты. Теперь можно было видеть, что она очень красива. У нее стройная, удивительной силы и ловкости фигура, в самом деле, напоминающая статуэтку Дианы из Танагры, и милое целомудренное выражение лица с умными и
смелыми глазами.
— Борис Коршунов. — Так мастерски читавший
на экзамене высокий юноша, с несколько рассеянным лицом и
смелыми глазами, улыбаясь, потряс мою руку.
Невысокая бархатная голубая шапка с золотым позументом по швам, с собольим околышем и серебряною кисточкой
на тулье, была заломлена набок; короткий суконный кафтан с перетяжками, стянутый алым кушаком, и лосиная исподница виднелись
на нем через широкий охабень, накинутый
на богатырские плечи; белые голицы с выпушкой и кисой с костяною ручкою мотались у него
на стальной цепочке с левого бока; черные быстрые
глаза, несколько смуглое, но приятное открытое лицо, чуть оттененное нежным пухом бороды, стройный стан, легкая и
смелая походка и приподнятая несколько кверху голова придавали ему мужественный и красивый вид.
Невысокая бархатная голубая шапка с золотым позументом по швам, с собольим околышем и серебряной кисточкой
на тулье, была заломлена ухарски набок; короткий суконный кафтан с перетяжками, стянутый алым кушаком, и лосиная исподница виднелись
на нем через широкий охабень, накинутый
на богатырские плечи; белые голицы с выпушкой и кисой с костяной ручкой мотались у него
на стальной цепочке с левого бока; черные быстрые
глаза, несколько смуглое, но приятное открытое лицо, чуть оттененное нежным пухом бороды, стройный стан, легкая и
смелая походка и приподнятая несколько кверху голова придавали ему мужественный и красивый вид.
Признаюсь, волосы встали у меня дыбом, но я зажмурил
глаза, подумал, что иду
на сражение, и, открыв их, уже
смелее шел за мертвецом.
Не прошло десяти-пятнадцати минут, как в кабинет
смелой, привычной походкой вошла одетая в бальное платье красивая, хотя сильно ремонтированная женщина с большими наивными темно-синими
глазами, с пепельными волосами, мелкие завитки которых спускались
на лоб.
— Ты, милая девушка, пришедшая из того мира, что называет себя свободным, — что за грустные тени лежат
на твоем милом, прекрасном лице? А ты, мой
смелый юноша, почему так бледен ты? Почему не упоение победою, а страх поражения вижу я в твоих опущенных
глазах? И ты, честная мать, скажи мне: какой ветер сделал твои
глаза красными? Какой дождь, неистово бушующий, сделал влажным твое старческое лицо? Какой снег так выбелил твои волосы, — ведь они были темными когда-то!
С другой стороны сидел, облокотивши
на руку свою широкую с
смелыми чертами и блестящими
глазами голову, граф Остерман-Толстой и казался погруженным в свои мысли.