Неточные совпадения
Через неделю после смотра
графиню Мавру Ильинишну явились поздравлять ее знакомые, — люди, которые считались давно умершими, выползли из своих нор, где они лет тридцать упорно сражались со
смертью и не сдались, где они лет тридцать капризничали и собирали деньги, хилые, разбитые параличом, с удушьем и глухотой.
Барышня подняла голову и сделала знак молодому человеку. Он вспомнил, что от старой
графини таили
смерть ее ровесниц, и закусил себе губу. Но
графиня услышала весть, для нее новую, с большим равнодушием.
Графиня так была стара, что
смерть ее никого не могла поразить и что ее родственники давно смотрели на нее как на отжившую.
Графиня С. А. Толстая рассказывает в своих записках: «Тургенев наивно сознается, что боится страшно холеры. Потом нас было тринадцать за столом, мы шутили о том, на кого падет жребий
смерти, и кто ее боится. Тургенев, смеясь, поднял руку и говорит...
Старая
графиня Ростова, при вести о
смерти сына Пети, сходит с ума. «В бессильной борьбе с действительностью, мать, отказываясь верить в то, что она могла жить, когда был убит цветущий жизнью ее любимый мальчик, спасалась от действительности, в мире безумия».
Через четыре дня по отъезде из Рима «принцесса Елизавета», под именем
графини Селинской, приехала в Пизу, которою владел тогда сын Марии Терезии, брат императора Иосифа II и сам по
смерти его император Священной Римской империи, Леопольд.
Воспоминания о Гоголе были темой моих первых разговоров с
графиней. Она задолго до его
смерти была близка с ним, состояла с ним в переписке и много нам рассказывала из разных полос жизни автора"Мертвых душ".
Евгения Тур, то есть
графиня Салиас (сестра Сухово-Кобылина), работала в"Библиотеке"довольно долго; но до
смерти ее я никогда ее не видал. Она жила тогда постоянно в Париже и очень усердно делала для нас извлечения из французских и английских книг. От нее приходили очень веские пакеты с листами большого формата, исписанными ее крупным мужским почерком набело.
Побаивался он и покойного князя Владимира Яковлевича, а главное — не хотел менять верный доход от своего чувства к
графине на гадательную ренту от ухаживания за княжной.
Смерть князя и болезнь
графини придали ему бодрости.
По телеграмме, данной княжной Юлией, нельзя сказать чтобы чересчур потрясенной трагической
смертью ее отца, к которому она за последнее время питала страшную злобу, в Варшаву приехали граф и
графиня Ратицыны, а с ними и Виктор Аркадьевич Бобров, которого княжна с непоколебимой твердостью в голосе перед гробом отца представила своей сестре и ее мужу как своего жениха.
Произошло ли это от того, что она все же привыкла считать графа близким себе человеком, или же от расстройства нервов, чем
графиня особенно стала страдать после
смерти своего сына, родившегося больным и хилым ввиду перенесенных во время беременности нравственных страданий матери и умершего на третьем месяце после своего рождения — вопрос этот решить было трудно.
Посвятить себя всецело княжне Александре Яковлевне и ее капиталам и имениям граф Станислав Владиславович мог и потому, что вскоре после
смерти князя Владимира Яковлевича Баратова умерла и
графиня Казимира Сигизмундовна Олизар.
— Я только сегодня получила официальное уведомление о
смерти моего мужа и о том, что он уже и похоронен там, — между прочим сказала
графиня.
Интрига
графини Переметьевой стала ясна Григорию Александровичу. Устройство этого свидания было местью со стороны отвергнутой невесты князя Святозарова. Григорий Александрович знал подробности сватовства князя в Москве — она и уведомила князя, она и направила орудие
смерти на голову несчастного Костогорова, получившего пулю в сердце, предназначенную для него, Потемкина.
Получение наследства
графиней спасло ее почти от нищеты или, в лучшем случае, от зависимости от Корнилия Потаповича, потому что все ее состояние, составлявшее ее приданое, было проиграно и прожито графом Петром Васильевичем, который ухитрился спустить и большое наследство, полученное им после
смерти его отца, графа Василия Сергеевича Вельского.
Он понимал, что
смерть Коры вырыла еще большую пропасть между
графиней и графом — эта пропасть была могила дочери, которой отец отказал в последнем поцелуе.
Покойная княгиня Зинаида Павловна во время жизни своей в Москве после
смерти мужа раза четыре была у нее, но ни разу не была принята и не получала ответного визита. Делать визиты и не было в обычае
графини Варвары Павловны. Вся московская аристократия и столичные высокопоставленные лица периодически ездили к ней на поклон, являлись с поздравлениями в праздники, дни именин и рождения ее сиятельства. В эти дни ею устраивались petites soirées intimes, доступ на которые был чрезвычайно труден.
Он был главноуправляющим еще при жизни покойного графа, но наибольшую силу и власть получил над
графиней после
смерти ее мужа, случившейся лет около двадцати тому назад.
Я вас внес в этот дом на моих руках, как похититель украденное сокровище, я вас спрятал от всех глаз, шаг за шагом я вас оспаривал у
смерти, и вдруг я сделал роковое открытие: я с ужасом понял, что служа вам, заботясь о вас, спасая вас,
графиня, я только служил моей любви.
В то время, когда в Петербурге происходили последние праздники вакханки, а затем таинственное исчезновение бывшей содержанки покойного графа Владимира Петровича Белавина и, как последствие его, трагическая
смерть ее бывшего сожителя,
графиня Конкордия Васильевна была прикована к постели в страшной нервной горячке, и за нею, как врач и как сиделка, бессменно и неустанно ухаживал Федор Дмитриевич Караулов.
Приехавшая была
графиня Наталья Федоровна Аракчеева со своей служанкой Ариной. Последняя, крепостная
графини, еще девочкой служила в доме Хомутовых и после
смерти матери Натальи Федоровны была взята последней в качестве горничной.
— Подумай об этом, милая Зина, — продолжала
графиня. — Дело идет о жизни и
смерти почти юноши, одно твое слово может спасти или погубить его… Признаюсь тебе, что я дала ему слово, что уговорю тебя на это свидание… Это мой долг, а то бы он еще вчера наделал глупостей, которые могли кончиться
смертью его или князя.
Имея свое независимое громадное состояние, получив законную часть из состояния мужа, она, кроме того, через несколько лет после его
смерти унаследовала колоссальное богатство своей тетки
графини Анны Ивановны Нелидовой, умершей в Москве, среди той же обстановки, в которой мы застали
графиню в начале нашего правдивого повествования, не изменив до самой
смерти своих привычек и, казалось, нимало не огорченной таинственным исчезновением
графини Клавдии Афанасьевны Переметьевой.
События последнего года: пожар Москвы и бегство из нее,
смерть князя Андрея и отчаяние Наташи,
смерть Пети, горе
графини, всё это, как удар за ударом, падало на голову старого графа. Он, казалось, не понимал и чувствовал себя не в силах понять значение всех этих событий и, нравственно согнув свою старую голову, как будто ожидал и просил новых ударов, которые бы его покончили. Он казался то испуганным и растерянным, то неестественно оживленным и предприимчивым.
Душевная рана матери не могла залечиться.
Смерть Пети оторвала половину ее жизни. Через месяц после известия о
смерти Пети, заставшего ее свежею и бодрою пятидесятилетнею женщиной, она вышла из своей комнаты полумертвою и не принимающею участия в жизни — старухой. Но та же рана, которая наполовину убила
графиню, эта новая рана вызвала Наташу к жизни.