Неточные совпадения
Левин остался на другом
конце стола и, не переставая разговаривать с княгиней и Варенькой, видел, что между Степаном Аркадьичем, Долли, Кити и Весловским шел оживленный и таинственный разговор. Мало того, что шел таинственный разговор, он видел
в лице своей жены выражение серьезного чувства, когда она, не спуская глаз,
смотрела в красивое лицо Васеньки, что-то оживленно рассказывавшего.
Русь! вижу тебя, из моего чудного, прекрасного далека тебя вижу: бедно, разбросанно и неприютно
в тебе; не развеселят, не испугают взоров дерзкие дива природы, венчанные дерзкими дивами искусства, города с многооконными высокими дворцами, вросшими
в утесы, картинные дерева и плющи, вросшие
в домы,
в шуме и
в вечной пыли водопадов; не опрокинется назад голова
посмотреть на громоздящиеся без
конца над нею и
в вышине каменные глыбы; не блеснут сквозь наброшенные одна на другую темные арки, опутанные виноградными сучьями, плющами и несметными миллионами диких роз, не блеснут сквозь них вдали вечные линии сияющих гор, несущихся
в серебряные ясные небеса.
Да ты
смотри себе под ноги, а не гляди
в потомство; хлопочи о том, чтобы мужика сделать достаточным да богатым, да чтобы было у него время учиться по охоте своей, а не то что с палкой
в руке говорить: «Учись!» Черт знает, с которого
конца начинают!..
Жиды беспрестанно
посматривали в одну сторону улицы; наконец
в конце ее из-за одного дрянного дома показалась нога
в жидовском башмаке и замелькали фалды полукафтанья.
— Ничего, это все ничего, ты слушай, пожалуйста. Вот я пошла. Ну-с, прихожу
в большой страшеннейший магазин; там куча народа. Меня затолкали; однако я выбралась и подошла к черному человеку
в очках. Что я ему сказала, я ничего не помню; под
конец он усмехнулся, порылся
в моей корзине,
посмотрел кое-что, потом снова завернул, как было,
в платок и отдал обратно.
Лонгрен выходил на мостик, настланный по длинным рядам свай, где, на самом
конце этого дощатого мола, подолгу курил раздуваемую ветром трубку,
смотря, как обнаженное у берегов дно дымилось седой пеной, еле поспевающей за валами, грохочущий бег которых к черному, штормовому горизонту наполнял пространство стадами фантастических гривастых существ, несущихся
в разнузданном свирепом отчаянии к далекому утешению.
Минуты две продолжалось молчание. Он сидел потупившись и
смотрел в землю; Дунечка стояла на другом
конце стола и с мучением
смотрела на него. Вдруг он встал...
Аркадий принялся говорить о «своем приятеле». Он говорил о нем так подробно и с таким восторгом, что Одинцова обернулась к нему и внимательно на него
посмотрела. Между тем мазурка приближалась к
концу. Аркадию стало жалко расстаться с своей дамой: он так хорошо провел с ней около часа! Правда, он
в течение всего этого времени постоянно чувствовал, как будто она к нему снисходила, как будто ему следовало быть ей благодарным… но молодые сердца не тяготятся этим чувством.
«Уши надрать мальчишке», — решил он. Ему, кстати, пора было идти
в суд, он оделся, взял портфель и через две-три минуты стоял перед мальчиком, удивленный и уже несколько охлажденный, — на смуглом лице брюнета весело блестели странно знакомые голубые глаза. Мальчик стоял, опустив балалайку, держа ее за
конец грифа и раскачивая, вблизи он оказался еще меньше ростом и тоньше. Так же, как солдаты, он
смотрел на Самгина вопросительно, ожидающе.
Аккуратный старичок ходил вооруженный дождевым зонтом, и Самгин отметил, что он тыкает
концом зонтика
в землю как бы со сдерживаемой яростью, а на людей
смотрит уже не благожелательно, а исподлобья, сердито, точно он всех видел виноватыми
в чем-то перед ним.
Но Клим видел, что Лида, слушая рассказы отца поджав губы, не верит им. Она треплет платок или
конец своего гимназического передника,
смотрит в пол или
в сторону, как бы стыдясь взглянуть
в широкое, туго налитое кровью бородатое лицо. Клим все-таки сказал...
Он шел и
смотрел, как вырастают казармы; они строились тремя корпусами
в форме трапеции, средний был доведен почти до
конца, каменщики выкладывали последние ряды третьего этажа, хорошо видно было, как на краю стены шевелятся фигурки
в красных и синих рубахах,
в белых передниках, как тяжело шагают вверх по сходням сквозь паутину лесов нагруженные кирпичами рабочие.
Самгин простился со стариком и ушел, убежденный, что хорошо, до
конца, понял его. На этот раз он вынес из уютной норы историка нечто беспокойное. Он чувствовал себя человеком, который не может вспомнить необходимое ему слово или впечатление, сродное только что пережитому. Шагая по уснувшей улице, под небом, закрытым одноцветно серой массой облаков, он
смотрел в небо и щелкал пальцами, напряженно соображая: что беспокоит его?
Но парень неутомимо выл, визжал, кухня наполнилась окриками студента, сердитыми возгласами Насти, непрерывной болтовней дворника. Самгин стоял, крепко прислонясь к стене, и
смотрел на винтовку; она лежала на плите, а штык высунулся за плиту и потел
в пару самовара под ним, — с
конца штыка падали светлые капли.
Отстранив длинного человека движением руки, она прошла
в конец вагона, а он пошатнулся, сел напротив Самгина и, закусив губу, несколько секунд бессмысленно
смотрел в лицо его.
— Теперь трудно передать, — кашлянув
в пальцы и проворно спрятав их
в рукав, отозвался Иван Матвеевич, — если б
в конце лета пожаловали, тогда много ходили
смотреть.
Она заглядывала ему
в глаза, но ничего не видела; и когда,
в третий раз, они дошли до
конца аллеи, она не дала ему обернуться и,
в свою очередь, вывела его на лунный свет и вопросительно
посмотрела ему
в глаза.
За ужином она сидела на другом
конце стола, говорила, ела и, казалось, вовсе не занималась им. Но едва только Обломов боязливо оборачивался
в ее сторону, с надеждой, авось она не
смотрит, как встречал ее взгляд, исполненный любопытства, но вместе такой добрый…
— Я не пойду за него, бабушка:
посмотрите, он и плакать-то не умеет путем! У людей слезы по щекам текут, а у него по носу: вон какая слеза,
в горошину, повисла на самом
конце!..
Он перечитал, потом вздохнул и, положив локти на стол, подпер руками щеки и
смотрел на себя
в зеркало. Он с грустью видел, что сильно похудел, что прежних живых красок, подвижности
в чертах не было. Следы молодости и свежести стерлись до
конца. Не даром ему обошлись эти полгода. Вон и седые волосы сильно серебрятся. Он приподнял рукой густые пряди черных волос и тоже не без грусти видел, что они редеют, что их темный колорит мешается с белым.
— Я всегда прежде
посмотрю, — продолжала она смелее, — и если печальный
конец в книге — я не стану читать. Вон «Басурмана» начала, да Верочка сказала, что жениха казнили, я и бросила.
Если сам он идет по двору или по саду, то пройти бы ему до
конца, не взглянув вверх; а он начнет маневрировать,
посмотрит в противоположную от ее окон сторону, оборотится к ним будто невзначай и встретит ее взгляд, иногда с затаенной насмешкой над его маневром. Или спросит о ней Марину, где она, что делает, а если потеряет ее из вида, то бегает, отыскивая точно потерянную булавку, и, увидевши ее, начинает разыгрывать небрежного.
Она будто не сама ходит, а носит ее посторонняя сила. Как широко шагает она, как прямо и высоко несет голову и плечи и на них — эту свою «беду»! Она, не чуя ног, идет по лесу
в крутую гору; шаль повисла с плеч и метет
концом сор и пыль. Она
смотрит куда-то вдаль немигающими глазами, из которых широко глядит один окаменелый, покорный ужас.
Остальные все продолжали молчать, все глядели и меня разглядывали; но мало-помалу с разных
концов комнаты началось хихиканье, еще тихое, но все хихикали мне прямо
в глаза. Васин и Крафт только не хихикали. С черными бакенами тоже ухмылялся; он
в упор
смотрел на меня и слушал.
Я обыкновенно входил молча и угрюмо,
смотря куда-нибудь
в угол, а иногда входя не здоровался. Возвращался же всегда ранее этого раза, и мне подавали обедать наверх. Войдя теперь, я вдруг сказал: «Здравствуйте, мама», чего никогда прежде не делывал, хотя как-то все-таки, от стыдливости, не мог и
в этот раз заставить себя
посмотреть на нее, и уселся
в противоположном
конце комнаты. Я очень устал, но о том не думал.
Меня встретил хозяин, тотчас же шмыгнувший
в мою комнату. Он
смотрел не так решительно, как вчера, но был
в необыкновенно возбужденном состоянии, так сказать, на высоте события. Я ничего не сказал ему, но, отойдя
в угол и взявшись за голову руками, так простоял с минуту. Он сначала подумал было, что я «представляюсь», но под
конец не вытерпел и испугался.
Посмотрите на постановку и уборку парусов вблизи, на сложность механизма, на эту сеть снастей, канатов, веревок,
концов и веревочек, из которых каждая отправляет свое особенное назначение и есть необходимое звено
в общей цепи; взгляните на число рук, приводящих их
в движение.
— Ах, какой хитрый… — кокетливо проговорила Половодова, хлопая по ручке кресла. — Вы хотите поймать меня и обличить
в выдумке? Нет, успокойтесь: я встретила вас
в конце Нагорной улицы, когда вы подходили к дому Бахаревых. Я, конечно, понимаю, что ваша голова была слишком занята, чтобы
смотреть по сторонам.
Привалов остался и побрел
в дальний
конец сцены, чтобы не встретиться с Половодовым, который торопливо бежал
в уборную вместе с Давидом. Теперь маленькая грязная и холодная уборная служила продолжением театральной сцены, и публика с такой же жадностью лезла
смотреть на последнюю агонию умиравшей певицы, как давеча любовалась ее полными икрами и бесстыдными жестами.
— О-о-о… — стонет Ляховский, хватаясь обеими руками за голову. — Двадцать пять рублей, двадцать пять рублей… Да ведь столько денег чиновник не получает, чи-нов-ник!.. Понял ты это? Пятнадцать рублей, десять, восемь… вот сколько получает чиновник! А ведь он благородный, у него кокарда на фуражке, он должен содержать мать-старушку… А ты что? Ну,
посмотри на себя
в зеркало: мужик, и больше ничего… Надел порты да пояс — и дело с
концом… Двадцать пять рублей… О-о-о!
Ему показалось даже, что девушка немного отодвинулась от него и как-то особенно
посмотрела в дальний
конец аллеи, где ярким пятном желтело канареечное платье приближавшейся Верочки.
Как стал от игумена выходить,
смотрю — один за дверь от меня прячется, да матерой такой, аршина
в полтора али больше росту, хвостище же толстый, бурый, длинный, да
концом хвоста
в щель дверную и попади, а я не будь глуп, дверь-то вдруг и прихлопнул, да хвост-то ему и защемил.
— А между тем, — продолжал он после небольшого молчания, —
в молодости моей какие возбуждал я ожидания! Какое высокое мнение я сам питал о своей особе перед отъездом за границу, да и
в первое время после возвращения! Ну, за границей я держал ухо востро, все особнячком пробирался, как оно и следует нашему брату, который все смекает себе, смекает, а под
конец,
смотришь, — ни аза не смекнул!
Я пришел домой к самому
концу третьего дня. Я забыл сказать, что с досады на Гагиных я попытался воскресить
в себе образ жестокосердой вдовы; но мои усилия остались тщетны. Помнится, когда я принялся мечтать о ней, я увидел перед собою крестьянскую девочку лет пяти, с круглым личиком, с невинно выпученными глазенками. Она так детски-простодушно
смотрела на меня… Мне стало стыдно ее чистого взора, я не хотел лгать
в ее присутствии и тотчас же окончательно и навсегда раскланялся с моим прежним предметом.
— Что же это значит? Пользуясь тем, что я
в тюрьме, вы спите там,
в редакции. Нет, господа, эдак я откажусь от всякого участия и напечатаю мой отказ, я не хочу, чтоб мое имя таскали
в грязи, у вас надобно стоять за спиной,
смотреть за каждой строкой. Публика принимает это за мой журнал, нет, этому надобно положить
конец. Завтра я пришлю статью, чтоб загладить дурное действие вашего маранья, и покажу, как я разумею дух,
в котором должен быть наш орган.
Будут деньги, будут.
В конце октября санный путь уж установился, и Арсений Потапыч то и дело
посматривает на дорогу, ведущую к городу. Наконец приезжают один за другим прасолы, но цены пока дают невеселые. За четверть ржи двенадцать рублей, за четверть овса — восемь рублей ассигнациями. На первый раз, впрочем, образцовый хозяин решается продешевить, лишь бы дыры заткнуть. Продал четвертей по пятидесяти ржи и овса, да маслица, да яиц — вот он и с деньгами.
— Намеднись такая ли перестрелка
в Вялицыне (так называлась усадьба Урванцовых) была — как только до убийства не дошло! — сообщал кто-нибудь из приезжих гостей. — Вышли оба брата
в березовую рощу грибков посбирать. Один с одного
конца взялся, другой — с другого. Идут задумавшись навстречу и не замечают друг друга. Как вдруг столкнулись.
Смотрят друг дружке
в глаза — он ли, не он ли? — никто не хочет первый дорогу дать. Ну, и пошло тут у них, и пошло…
Несколько раз она удерживала таким образом упрямого гостя, а он догадался только потом, что ей нужно было от него. О чем бы Прасковья Ивановна ни говорила, а
в конце концов речь непременно сводилась на Харитину. Галактиону делалось даже неловко, когда Прасковья Ивановна начинала на него
смотреть с пытливым лукавством и чуть-чуть улыбалась…
Галактион ждал этого обличения и принял его с молчаливым смирением, но под
конец отцовской речи он почувствовал какую-то фальшь не
в содержании этого обличения, а
в самой интонации, точно старик говорил только по привычке, но уже сам не верил собственным словам. Это поразило Галактиона, и он вопросительно
посмотрел на отца.
Мастер, стоя пред широкой низенькой печью, со вмазанными
в нее тремя котлами, помешивал
в них длинной черной мешалкой и, вынимая ее,
смотрел, как стекают с
конца цветные капли. Жарко горел огонь, отражаясь на подоле кожаного передника, пестрого, как риза попа. Шипела
в котлах окрашенная вода, едкий пар густым облаком тянулся к двери, по двору носился сухой поземок.
Когда Микрюков отправился
в свою половину, где спали его жена и дети, я вышел на улицу. Была очень тихая, звездная ночь. Стучал сторож, где-то вблизи журчал ручей. Я долго стоял и
смотрел то на небо, то на избы, и мне казалось каким-то чудом, что я нахожусь за десять тысяч верст от дому, где-то
в Палеве,
в этом
конце света, где не помнят дней недели, да и едва ли нужно помнить, так как здесь решительно всё равно — среда сегодня или четверг…
Тут, на берегу, овладевают не мысли, а именно думы; жутко и
в то же время хочется без
конца стоять,
смотреть на однообразное движение волн и слушать их грозный рев.
«Весною, как только начинают показываться
в полях и кустарниках проталины, то есть
смотря по погоде,
в конце марта или
в начале апреля, куропатки разделяются попарно.
Долго он
смотрел на меня, но
в конце концов не выдержал, поднялся на лапки, простоял с минуту, а затем тихонько двинулся вдоль сучка, растущего как раз
в направлении ко мне.
В продолжение всего этого разговора черномазый молодой человек зевал,
смотрел без цели
в окно и с нетерпением ждал
конца путешествия.
Мыльников провел почти целых три месяца
в каком-то чаду, так что это вечное похмелье надоело наконец и ему самому. Главное, куда ни приди — везде на тебя
смотрят как на свой карман. Это,
в конце концов, было просто обидно. Правда, Мыльников успел поругаться по нескольку раз со своими благоприятелями, но каждое такое недоразумение заканчивалось новой попойкой.
Привели и верховую лошадь, которая пробежала
в Туляцкий
конец с оборванными поводьями. Она вся дрожала и пугливо вздрагивала от малейшего шороха, косясь горячим глазом. Это был великолепный караковый киргизский иноходец, костлявый и горбоносый, с поротыми ушами. Нюрочка нарочно выходила
посмотреть красавицу лошадь и долго гладила бархатную морду с раздувавшимися ноздрями.
— А ведь и
в самом деле, — вмешался Лихонин, — ведь мы не с того
конца начали дело. Разговаривая о ней
в ее присутствии, мы только ставим ее
в неловкое положение. Ну,
посмотрите, у нее от растерянности и язык не шевелится. Пойдем-ка, Люба, я тебя провожу на минутку домой и вернусь через десять минут. А мы покамест здесь без тебя обдумаем, что и как. Хорошо?
Когда подбирается хорошая партия, то любо
смотреть, как арбузы летят из рук
в руки, ловятся с цирковой быстротой и удачей и вновь, и вновь, без перерыва, летят, чтобы
в конце концов наполнить телегу.
Выходит он под
конец на поляну широкую, и посередь той поляны широкой стоит дом не дом, чертог не чертог, а дворец королевский или царский, весь
в огне,
в серебре и золоте и
в каменьях самоцветных, весь горит и светит, а огня не видать; ровно солнушко красное, индо тяжело на него глазам
смотреть.