Неточные совпадения
Самгин, открыв окно,
посмотрел, как он не торопясь прошел двором, накрытый порыжевшей шляпой, серенький, похожий
на старого воробья. Рыжеволосый мальчик
на крыльце кухни акушерки Гюнтер чистил столовые ножи пробкой и тертым
кирпичом.
Он шел и
смотрел, как вырастают казармы; они строились тремя корпусами в форме трапеции, средний был доведен почти до конца, каменщики выкладывали последние ряды третьего этажа, хорошо видно было, как
на краю стены шевелятся фигурки в красных и синих рубахах, в белых передниках, как тяжело шагают вверх по сходням сквозь паутину лесов нагруженные
кирпичами рабочие.
На гнилом бревне, дополняя его ненужность, сидела грязно-серая, усатая крыса в измятой, торчавшей клочьями шерсти, очень похожая
на старушку-нищую; сидела она бессильно распластав передние лапы, свесив хвост мертвой веревочкой; черные бусины глаз ее в красных колечках неподвижно
смотрели на позолоченную солнцем реку. Самгин поднял кусок
кирпича, но Иноков сказал...
В саду дела мои пошли хорошо: я выполол, вырубил косарем бурьян, обложил яму по краям, где земля оползла, обломками
кирпичей, устроил из них широкое сиденье, —
на нем можно было даже лежать. Набрал много цветных стекол и осколков посуды, вмазал их глиной в щели между
кирпичами, — когда в яму
смотрело солнце, всё это радужно разгоралось, как в церкви.
Под влиянием этого чувства я тоже умерил свою резвость. Применяясь к тихой солидности нашей дамы, оба мы с Валеком, усадив ее где-нибудь
на траве, собирали для нее цветы, разноцветные камешки, ловили бабочек, иногда делали из
кирпичей ловушки для воробьев. Иногда же, растянувшись около нее
на траве,
смотрели в небо, как плывут облака высоко над лохматою крышей старой «каплицы», рассказывали Марусе сказки или беседовали друг с другом.
Они приехали к месту, когда уже все важные люди были в сборе и толпа народа окружала груды леса,
кирпича и земли. Архиерей, губернатор, представители городской знати и администрации образовали вместе с пышно разодетыми дамами большую яркую группу и
смотрели на возню двух каменщиков, приготовлявших
кирпичи и известь. Маякин с крестником направился к этой группе, нашептывая Фоме...
Наконец Герасим выпрямился, поспешно, с каким-то болезненным озлоблением
на лице, окутал веревкой взятые им
кирпичи, приделал петлю, надел ее
на шею Муму, поднял ее над рекой, в последний раз
посмотрел на нее.
— Да вот сейчас, — говорит, — недалеко здесь, налево, за инженерским домом
на кирпичах стоит. Иди,
смотри его — он восхитителен!
— Ушиб немного висок… упал с лестницы… пройдет… Но отец, отец! ах, что с ним будет! Вот уж сутки не пьет, не ест, не спит, все бредит, жалуется, что ему не дают подняться до неба… Давеча к утру закрыл глаза; подошел я к нему
на цыпочках, пощупал голову — голова горит, губы засохли, грудь дышит тяжело… откроет мутные глаза,
смотрит и не видит и говорит сам с собою непонятные речи. Теперь сидит
на площади,
на кирпичах, что готовят под Пречистую, махает руками и бьет себя в грудь.
Покрутились в одном городе, завернули в другой. Пиявит генерал королевича,
смотреть тошно. То
на площадь водит для наблюдения, как казенного вора березовой лапшой кормят, то
кирпичи на постройке колупает: снаружи красота, а в середке песок трухлявый, — «у нас не в пример чище».
На парад из толпы глазели. Эка невидаль! Равнение держат, а
смотреть скучно. Девушки тут некоторые
на королевича в вольном платье засматриваться стали, — генерал его плечом заслонил. В полевую книжку и записать нечего.