Неточные совпадения
Хотел было я обнять и облобызать его, да не посмел — искривленно так лицо у него было и
смотрел тяжело. Вышел он. «Господи, — подумал я, — куда пошел человек!» Бросился я тут
на колени пред иконой и заплакал о нем Пресвятой Богородице, скорой заступнице и помощнице. С полчаса прошло, как я в слезах
на молитве стоял, а была уже поздняя ночь, часов около двенадцати. Вдруг,
смотрю, отворяется
дверь, и он входит
снова. Я изумился.
Иногда их выкидывали
на дорогу, словно мешки, а они
снова ломились в
дверь кабака; она хлопала, дребезжала, взвизгивал блок, начиналась драка, —
смотреть на всё это сверху было очень занятно.
И он
снова на цыпочках перешел через всю комнату к враждебной
двери, отворил ее и
посмотрел. Оказалось, что соседняя комната пуста.
Иногда, оставшись один в гостиной, когда Любочка играет какую-нибудь старинную музыку, я невольно оставляю книгу, и, вглядываясь в растворенную
дверь балкона в кудрявые висячие ветви высоких берез,
на которых уже заходит вечерняя тень, и в чистое небо,
на котором, как
смотришь пристально, вдруг показывается как будто пыльное желтоватое пятнышко и
снова исчезает; и, вслушиваясь в звуки музыки из залы, скрипа ворот, бабьих голосов и возвращающегося стада
на деревне, я вдруг живо вспоминаю и Наталью Савишну, и maman, и Карла Иваныча, и мне
на минуту становится грустно.
По наступлении вечера он
снова пошел по тому же направлению и увидел, что баба опять стоит у
дверей, очевидно, уже не случайно. Она была примыта, приглажена, скалила зубы и не без лукавства
смотрела на него своими выпученными глазами.
Где-то щелкали бильярдные шары, в соседнем номере распевал чей-то надтреснутый женский голос бравурную шансонетку, а Гордей Евстратыч
смотрел кругом —
на спавшего
на диване Михалку,
на пестрые обои,
на грязные захватанные драпировки,
на торчавшего у
дверей лакея с салфеткой, и думал — нет, не думал, а
снова переживал целый ворох разорванных в клочья чувств и впечатлений.
Медленно подойдя к стене, он сорвал с неё картину и унёс в магазин. Там, разложив её
на прилавке, он
снова начал рассматривать превращения человека и
смотрел теперь с насмешкой, пока от картины зарябило в глазах. Тогда он смял её, скомкал и бросил под прилавок; но она выкатилась оттуда под ноги ему. Раздражённый этим, он
снова поднял её, смял крепче и швырнул в
дверь,
на улицу…
Снова в лавке стало тихо. Илья вздрогнул от неприятного ощущения: ему показалось, что по лицу его что-то ползёт. Он провёл рукой по щеке, отёр слёзы и увидал, что из-за конторки
на него
смотрит хозяин царапающим взглядом. Тогда он встал и пошёл нетвёрдым шагом к
двери,
на своё место.
Но вдруг среди этих дум, озарённый одной догадкой или предчувствием, он вздрогнул всем телом, быстро вскочил
на ноги и, подбежав к
двери своей комнаты, отпер её. Потом, улыбаясь,
снова лёг в постель и стал
смотреть на дверь, думая про себя с надеждой и восторгом: «Это бывает… бывает…»
Снова Толпенников ощутил прикосновение холодной, вялой руки и увидел согнутую, покачивающуюся спину патрона. Одним из адвокатов бросая отрывистые кивки, другим
на ходу пожимая руки, Алексей Семенович большими ровными шагами прошел накуренную, грязную комнату и скрылся за
дверью, мелькнув потертым локтем не нового фрака, — а помощник все еще
смотрел ему вслед и не знал, нужно ли догонять патрона, чтобы отдать ему бумаги, или уже оставить их у себя.
И с этими словами голова и свечка исчезли в окошке, и
на минуту в каморке водворилась прежняя темнота. Через секунду, однако, свет
снова появился, за
дверью щелкнула задвижка, и
на пороге, освещенная мерцающим светом свечи, появилась белокурая головка Дуси. Она казалась очень худеньким и маленьким созданием с прозрачно-болезненным личиком и не детски серьезными глазками, которые
смотрели так открыто и прямо, что, глядя в эти глаза, самый отъявленный лгунишка не посмел бы солгать.
Они вместе вышли из подъезда. Она села в коляску и уехала. Он остался
на панели и бессмысленно
смотрел вслед за удаляющимся экипажем. Вдруг, как бы что вспомнить, он вернулся в подъезде и
снова позвонился у ее парадной
двери.
Глаза Мариулы наполнились слезами. Ничего не понимавшая Домаша, уже освоившись со старухой-цыганкой,
смотрела на нее во все глаза с нескрываемым любопытством. «Что за притча! Что с ней такое деется? Уж не с ума ли пятит старая? — мелькало в ее уме. — Уйти подобру-поздорову. Не ровен час…» И она
снова попятилась к
двери.
Граф Свиридов, несмотря
на охвативший его тоже почти панический страх, успел подхватить приятеля и не дать ему упасть. Когда он
посмотрел снова на дверь беседки, внутри последней никого не было.
— Дай платок! — сказала она не глядя и протянула руку. Вытерла крепко лицо, громко высморкалась, бросила ему
на колени платок и пошла к
двери. Он
смотрел и ждал.
На ходу Люба закрыла электричество, и сразу стало так темно, что он услыхал свое дыхание, несколько затрудненное. И почему-то
снова сел
на слабо скрипнувшую кровать.