Неточные совпадения
Услышав полковничий приказ, слуги бросились к возам, палашами перерезывали крепкие
веревки,
снимали толстые воловьи кожи и попоны и стаскивали с воза баклаги и бочонки.
— До чертиков допилась, батюшки, до чертиков, — выл тот же женский голос, уже подле Афросиньюшки, — анамнясь удавиться тоже хотела, с
веревки сняли. Пошла я теперь в лавочку, девчоночку при ней глядеть оставила, — ан вот и грех вышел! Мещаночка, батюшка, наша мещаночка, подле живет, второй дом с краю, вот тут…
Но это не так легко было сделать теперь, когда
сняли с него
веревки и вынули из пасти кол.
Но уже доктор входил — важная фигура в медвежьей шубе, с длинными темными бакенбардами и с глянцевито выбритым подбородком. Ступив через порог, он вдруг остановился, как бы опешив: ему, верно, показалось, что он не туда зашел: «Что это? Где я?» — пробормотал он, не скидая с плеч шубы и не
снимая котиковой фуражки с котиковым же козырьком с своей головы. Толпа, бедность комнаты, развешанное в углу на
веревке белье сбили его с толку. Штабс-капитан согнулся перед ним в три погибели.
Ощупав дверь, Василий вернулся в мертвецкую,
снял с холодного, как лед, мертвеца полотно (он коснулся его руки, когда
снимал), потом взял мешки, связал их узлами так, чтобы сделать из них
веревку, и снес эту
веревку из мешков в нужник; там привязал
веревку к перекладине и полез по ней вниз.
Серебряный, с первым появлением разбойников, бросился к царевичу и отвел его коня в сторону; царевич был привязан к седлу. Серебряный саблею разрезал
веревки, помог царевичу сойти и
снял платок, которым рот его был завязан. Во все время сечи князь от него не отходил и заслонял его собою.
Веревку кончили, и бабы граблями стали
снимать солому.
Думается, что лихой наездник Аполлон, правящий четверкой коней со своей колесницей над фронтоном театра, кричит: «Вот дураки! Чем зря кружиться,
сняли бы с середнего пролета кусок
веревки — и вся недолга!» И ругается греческий бог, как пьяный кучер, потому что он давно омосквичился, а в Москве все кучера пьяницы, а трезвых только два: один вот этот, на Большом театре, а другой на «Трухмальных» воротах у Тверской заставы, да и то потому, что тот не настоящий кучер, а «баба с калачом».
Люди, всходившие наверх, рассказали то же. Ильич висел на балке, в одной рубахе и портках, на той самой
веревке, которую он
снял с люльки. Шапка его, вывернутая, лежала тут же. Армяк и шуба были сняты и порядком сложены подле. Ноги доставали до земли, но признаков жизни уже не было. Акулина пришла в себя и рванулась опять на лестницу; но ее не пустили.
Караульщикам и Дутлову надо было приказать раза два, чтоб они приступили. Малый же молодой обращался с Ильичом, как с бараньей тушей. Наконец, отрубили
веревку,
сняли тело и покрыли. Становой сказал, что завтра приедет лекарь, и отпустил народ.
Когда все было готово, кляча взнуздана, а гроб привязан
веревками к розвальням, Григорий замотал поводья к перекладине навеса и поплелся в избу. Вступив в нее, он
снял с полки небольшой штоф, заткнутый грязною ветошью, и принялся цедить из него себе в горло; натянувшись вдоволь, он поспешил возвратиться к делу.
Никита (поднимается). Ну как я пойду? Как я образ возьму? Как я ей в очи гляну? (Ложится опять.) Ох, кабы дыра в землю, ушел бы. Не видали б меня люди, не видал бы никого. (Опять поднимается.) Да не пойду я… Пропадай они совсем. Не пойду. (
Снимает сапоги и берет
веревку; делает из нее петлю, прикидывает на шею.) Так-то вот.
Никита (садится и разувается). Так и пошел я! Как же! Нет, вы поищите, на перемете нет ли. Распростал петлю да прыгнул с перемета, и ищи меня. И вожжи, спасибо, тута. (Задумывается.) То бы размыкал. Какое ни будь горе, размыкал бы! А то вот оно где — в сердце оно, не вынешь никак. (Приглядывается ко двору.) Никак, опять идет. (Передразнивает Анисью.) «Хорошо, и хорошо как! Полежу с тобой!» У! шкуреха подлая! На ж тебе, обнимайся со мной, как с перемета
снимут. Один конец. (Схватывает
веревку, дергает ее.)
Сбрую с гвоздя
снял, возле положил —
веревку прицепил…
Обезьяна села на первой перекладине мачты,
сняла шляпу и стала зубами и лапами рвать ее. Она как будто дразнила мальчика, показывала на него и делала ему рожи. Мальчик погрозил ей и крикнул на нее, но она еще злее рвала шляпу. Матросы громче стали смеяться, а мальчик покраснел, скинул куртку и бросился за обезьяной на мачту. В одну минуту он взобрался по
веревке на первую перекладину; но обезьяна еще ловчее и быстрее его, в ту самую минуту, как он думал схватить шляпу, взобралась еще выше.
Он как мертвый висел на кушаке, голова его тоже висела и билась о края колодца. Лицо было сине-багровое. Его вынули,
сняли с
веревки и положили на землю. Думали, что он мертвый; но он вдруг тяжело дохнул, стал перхать и ожил.
Потом привели трех оседланных лошадей; мы
сняли шинели и сошли по лестнице вниз в манеж, берейтор держал лошадь за корду [Корда —
веревка, для того чтобы по кругу гонять лошадей. (Примеч. Л. Н. Толстого.)], а братья ездили кругом него.
— Что стоите? — кричит он, на бегу
снимая сюртук. — Человек потонул, а они стоят! Давай
веревку!
Мои спутники выпрягли собак,
сняли лыжи, пустили нарты вперед и, сдерживая их на
веревках, стали легонько спускаться вниз.
— Снимай-ка ладанку свою. Вот это будет повыгоднее: дольше не износится, — сказал рейтар Штейн пленнику, подходя к нему с узловатой
веревкой, на которой был прицеплен огромный тяжелый камень.
— Никак нет. Дарья-куфарка отца-дьякона подрясник с
веревки сняла, — проветривался он. Шляпу ихнюю нахлобучила, бороду мы, извините, из вашей заячьей рукавицы приладили. И того… чертыхнулась Дарья действительно. Голос у ее толстый.
— Много сегодня занимался. Пришел, значит, к тебе, стал ждать. Смотрю на вешалку. И соображаю:
сниму вешалку, к крюку привяжу
веревку, повешусь. А когда ты придешь, то
снимешь меня, понимать, с крюка, и мы сядем чай пить. Да вдруг и свалился на пол.