Неточные совпадения
«В неделю, скажет, набросать подробную инструкцию поверенному и отправить его в деревню, Обломовку заложить, прикупить земли, послать план построек, квартиру сдать, взять паспорт и ехать на полгода за границу, сбыть лишний жир, сбросить
тяжесть, освежить душу тем воздухом, о котором мечтал некогда с другом, пожить без халата, без Захара и Тарантьева, надевать самому чулки и
снимать с себя сапоги, спать только ночью, ехать, куда все едут, по железным дорогам, на пароходах, потом…
— Ах, нет, Бог с тобой! — оправдывался Обломов, приходя в себя. — Я не испугался, но удивился; не знаю, почему это поразило меня. Давно ли? Счастлива ли? скажи, ради Бога. Я чувствую, что ты
снял с меня большую
тяжесть! Хотя ты уверял меня, что она простила, но знаешь… я не был покоен! Все грызло меня что-то… Милый Андрей, как я благодарен тебе!
Незадолго перед этим Коляновской привезли в ящике огромное фортепиано. Человек шесть рабочих
снимали его с телеги, и когда
снимали, то внутри ящика что-то глухо погромыхивало и звенело. Одну минуту, когда его поставили на край и взваливали на плечи, случилась какая-то заминка.
Тяжесть, нависшая над людьми, дрогнула и, казалось, готова была обрушиться на их головы… Мгновение… Сильные руки сделали еще поворот, и мертвый груз покорно и пассивно стал подыматься на лестницу…
Но именно такое бешенство его удовлетворяло,
снимая с души какую-то
тяжесть.
«Установленные таким образом аханы требуют только того, чтоб промышленник от времени до времени подходил к ним, за средину подымал каждый из среднего проруба, или, как здесь говорят, наслушивал, и, если по
тяжести почувствует, что в нем уже запуталась какая-нибудь рыба, то вытаскивал бы его,
снимал добычу и потом опять по-прежнему устанавливал. Сей способ ловли чрезвычайно выгоден для тех, которые занимаются оным; но, не допуская рыбы вверх Урала, он делает подрыв багренным промышленникам.
Выпив свою бутылку пива, я всегда испытывал приятное возбуждение, точно
снимал с себя какую-то
тяжесть.
Фома слушал эти возгласы, и они ложились на душу ему, как
тяжесть. У всех головы были обнажены, а он забыл
снять картуз, и подрядчик, кончив молиться, внушительно посоветовал ему...
Внезапный, тоже не совсем понятный отъезд Рудина
снял большую
тяжесть с ее сердца; но она ожидала слез, истерических припадков… Наружное спокойствие Натальи опять ее сбило с толку.
— Ради бога, Николай Степаныч! — умоляет она меня, всхлипывая. — Ради бога,
сними с меня эту
тяжесть! Я страдаю!
Уже наступала пора
снимать скороспелые сорта яблок. Урожай был обилен, ветви яблонь гнулись до земли под
тяжестью плодов. Острый запах окутал сады, там гомонили дети, собирая червобоину и сбитые ветром желтые и розовые яблоки.
Она пела шёпотом романс за романсом, всё больше о любви, разлуке, утраченных надеждах, и воображала, как она протянет к нему руки и скажет с мольбой, со слезами: «Пименов,
снимите с меня эту
тяжесть!» И тогда, точно грехи ей простятся, станет на душе легко, радостно, наступит свободная и, быть может, счастливая жизнь.
— Примите от меня эту жертву! — продолжал Грохольский. — Умоляю вас! Вы
снимете с моей совести
тяжесть. Прошу вас!
«Гармония — вот жизнь; постижение прекрасного душою и сердцем — вот что лучше всего на свете!» — повторял я его последние слова, с которыми он вышел из моей комнаты, — и с этим заснул, и спал, видя себя во сне чуть не Апеллесом или Праксителем, перед которым все девы и юные жены стыдливо
снимали покрывала, обнажая красы своего тела; они были обвиты плющом и гирляндами свежих цветов и держали кто на голове, кто на упругих плечах храмовые амфоры, чтобы под
тяжестью их отчетливее обозначалися линии стройного стана — и все это затем, чтобы я, величайший художник, увенчанный миртом и розой, лучше бы мог передать полотну их чаровничью прелесть.
Получив косвенное разрешение Михаила Дмитриевича
снять с себя
тяжесть оклеветания Савина, Анна Александровна поспешила это сделать при первом свидании за кулисами с Гранпа.
— Нет, я этим
сниму все-таки
тяжесть со своей души.
— Спасибо, спасибо, отец параклисиарх! — шутливо произнес Иоанн. — Век тебе этой услуги не забуду —
тяжесть великую
снял ты с моего наболевшего сердца.
Внимательно, вытянув шею, рассмотрела его левую руку, лежавшую на груди: очень широкая в ладони, с крупными пальцами — на груди она производила впечатление
тяжести, чего-то давящего больно; и осторожным движением девушка
сняла ее и положила вдоль туловища на кровати.