Неточные совпадения
К девяти часам утра мы все
собрались на пароходе «Коцебу». На обеденном столе кают-компании был разложен план гирл и чертежи построек, и как только двинулся пароход, заведующий гирловыми работами подробно объяснил
В.И. Ковалевскому то, что нам надлежало осмотреть.
В каюте Геза стоял портрет неизвестной девушки. Участники оргии
собрались в полном составе. Я плыл на корабле с темной историей и подозрительным капитаном, ожидая должных случиться событий, ради цели неясной и начинающей оборачиваться голосом чувства, так же странного при этих обстоятельствах, как ревнивое желание разобрать, о чем шепчутся за стеной.
В палубе, у переборки, соединяющей кают-компанию с жилым помещением матросов, у образа Николая Чудотворца, патрона моряков, уже
собиралась походная церковь: были поставлены маленький иконостас, аналой и подсвечник для свечей.
Тотчас же спустили баркас и предложили французам
собираться. Сборы бедных моряков были недолги. Старик-капитан был тронут до слез, когда при прощании ему была выдана собранная
в кают-компании сумма
в триста франков для раздачи матросам, и вообще прощанье было трогательное.
На следующее утро, когда доктор с Ашаниным
собрались ехать на берег, старший офицер подошел к Ашанину и позвал к себе
в каюту.
В маленькой
каюте,
в которой помещалось восемь человек, и где стол занимал почти все свободное пространство, было тесно, но зато весело. Юные моряки шумно болтали о «Коршуне», о капитане, о Париже и Лондоне, куда все
собирались съездить, о разных прелестных местах роскошных тропических стран, которые придется посетить, и пили чай стакан за стаканом, уничтожая булки с маслом.
Ашанин был прав.
В общей радости обитателей корвета не принимали участия лишь несколько человек: два или три офицера, боцмана и некоторые из унтер-офицеров. Последние
собрались в палубе около боцманской
каюты и таинственно совещались, как теперь быть — неужто так-таки и не поучи матроса?
В конце концов, они решили, что без выучки нельзя, но только надо бить с рассудком, тогда ничего — кляуза не выйдет.
К полудню опять
собрались на Гребновской. Шумно вели разговоры и, когда Марко Данилыч поплыл к доронинскому каравану, молча с напряженным вниманием следили за ним, пока не спустился он
в каюту.
В каюте Серафимы стемнело. Она ждала Теркина к чаю и немного вздремнула, прислонившись к двум подушкам. Одну из них предложил ей Теркин. У нее взята была с собою всего одна подушка. Когда она
собралась на пароход, пришлось оставить остальные дома, вместе со множеством другого добра: мебели, белья столового и спального, зимнего платья, даже серебра, всяких ящичков и туалетных вещиц, принадлежавших ей, а не Рудичу, купленных на ее деньги.
Капитан только что
собрался пить чай и сдал команду помощнику. Он поднялся из общей
каюты первого класса, постоял
в дверях рубки и потом оглянулся вправо на пассажиров, ища кого-то глазами.