Неточные совпадения
На другой стене висели ландкарты, все почти изорванные, но искусно подклеенные рукою Карла Иваныча. На третьей стене, в середине которой была дверь вниз, с одной стороны висели две линейки: одна — изрезанная, наша, другая — новенькая,
собственная, употребляемая им более для поощрения, чем для линевания; с другой — черная доска, на которой кружками отмечались наши большие проступки и крестиками — маленькие. Налево от доски был
угол, в который нас ставили на колени.
Косыночку ее из козьего пуха тоже пропил, дареную, прежнюю, ее
собственную, не мою; а живем мы в холодном
угле, и она в эту зиму простудилась и кашлять пошла, уже кровью.
Заметов сам по всем
углам твои носки разыскивал и
собственными, вымытыми в духах, ручками, с перстнями, вам эту дрянь подавал.
У последнего их было два: один в своем
собственном доме, в Охотном ряду, а другой в доме миллионера Патрикеева, на
углу Воскресенской и Театральной площадей.
По возвращении на родину его тоже сопровождали злые духи: в его квартире все предметы — столы, стулья, подсвечники, горшки и бутылки — жили своей
собственной жизнью, передвигались, стучали, летали из
угла в
угол.
Реальная критика относится к произведению художника точно так же, как к явлениям действительной жизни: она изучает их, стараясь определить их
собственную норму, собрать их существенные, характерные черты, но вовсе не суетясь из-за того, зачем это овес — не рожь, и
уголь — не алмаз…
Толстенькие, крепкие лошадки с тщательно переваленными гривками и ловко подвязанными куколкою хвостами, хорошая упряжь и хороший кожаный армяк кучера давали чувствовать, что это
собственные, хозяйские лошадки, а спокойное внимание, с которым седок глядел через пристяжную вперед и предостерегал кучера при объездах затопленных камней и водомоин, в одно и то же время позволяли догадываться, что этот седок есть сам владелец шведок и экипажа и что ему, как пять пальцев
собственной руки, знакомы подводные камни и бездонные пучины этого
угла Петербургской стороны.
Я еще не совсем выспался, когда, пробудясь на рассвете, понял, что «Бегущая по волнам» больше не стоит у мола. Каюта опускалась и поднималась в медленном темпе крутой волны. Начало звякать и скрипеть по
углам; было то всегда невидимое соотношение вещей, которому обязаны мы бываем ощущением движения. Шарахающийся плеск вдоль борта, неровное сотрясение, неустойчивость тяжести
собственного тела, делающегося то грузнее, то легче, отмечали каждый размах судна.
Роль этого добродушного человека, в сущности, сводилась к тому, что он, как некоторые механические приспособления,
собственной особой устранял и смягчал разные неизбежные житейские столкновения,
углы и диссонансы.
Хриплым голосом подхватил песню Безматерных, раскачиваясь туловищем на обе стороны; подтянул ее своим фальшивым тенориком Синицын, даже доктор и тот что-то мычал себе под нос, хотя не мог правильно взять двух нот. Бучинский сидел в
углу, верхом на табуретке, и тоже пел только свою
собственную хохлацкую песню...
— Вы хотите знать, Настенька, что такое делал в своем
углу наш герой, или, лучше сказать, я, потому что герой всего дела — я, своей
собственной скромной особой; вы хотите знать, отчего я так переполошился и потерялся на целый день от неожиданного визита приятеля? Вы хотите знать, отчего я так вспорхнулся, так покраснел, когда отворили дверь в мою комнату, почему я не умел принять гостя и так постыдно погиб под тяжестью
собственного гостеприимства?
Подойдя к месту, то есть к тропе, охотник, наклонясь как дальше вперед, но не становясь обеими ногами вместе, очерчивает лопаточкой четвероугольник на самой бойкой тропе, так, чтобы тропа приходилась посредине, бережно снимает пласт снега почти до самой земли и, сохраняя по возможности фигуру волчьих следов, кладет пласт снега позади себя, на свой
собственный след; на очищенном месте, которого величина должна быть соразмерна величине снасти, он ставит капкан с его полотном, разводит дуги, настораживает их и потом достает, также позади себя, чистого снегу и бережно с, лопаточки засыпает им капкан так, чтобы снежная поверхность была совершенно ровна, и на этом пушистом снегу,
углом или концом рукоятки той же лопаточки, искусно выделывает тропу волчьих следов, копируя снятый им с этого места след.
На том же дворе под прямым
углом к старому дому стоял так называемый новый флигель, в котором в трех комнатах проживала мать владельца, добродушная старушка Вера Александровна. Она появлялась за домашний общий стол, но, кроме того, пользуясь доходами небольшого болховского имения, варила
собственное сахарное и медовое варенье, которым чуть не ежедневно угощала многочисленных внуков, имена которых решаюсь выставить в порядке по возрасту: Николай, Наталья, Петр, Александр, Екатерина, Иван, Анна.
Эта штука очень ловкая: исправник спокоен, потому что знает, куда лес идет, — лесоворы воруют; лесничие и лесообъездчики набивают себе карман отчасти
собственным воровством леса, а отчасти от подрядчиков, которые поставляют дрова и
уголь...
Слова же Погодина, что если б он изрезал в куски «Ревизора» и рассовал его по
углам своего журнала, то Гоголь не имел бы права сердиться, ясно показывают натуру Погодина, который, ссудив деньгами Гоголя, считал себя вправе поступать с его великим творением по
собственному произволу.
Обремененные наследственными недугами, больные и слабые, они считаются в родной семье за лишнюю тягость и с первых лет до того дня, когда оканчивают тихое, бездейственное поприще свое на земле в каком-нибудь темном
углу избы, испытывают одно только горе, приправляемое ропотом окружающих и горьким сознанием
собственной своей бесполезности.
«Да понимаешь ли ты это счастие: иметь на старости свой
угол, свой
собственный дом, купленный на деньги, нажитые
собственными трудами? да нет, ты этого никогда не поймешь!..
В показании же хозяйкином значилось, что «Семен-от Иванович, млад-голубчик, согрей его душеньку, гноил у ней
угол два десятка лет, стыда не имея, ибо не только все время земного жития своего постоянно и с упорством чуждался носков, платков и других подобных предметов, но даже сама Устинья Федоровна
собственными глазами видела, с помощию ветхости ширм, что ему, голубчику, нечем было подчас своего белого тельца прикрыть».
Татьяна Николаевна остановилась в какой-то внутренней, сосредоточенной борьбе со своим
собственным раздумьем. Решить ли так, или эдак? высказывалось в ее взоре, в ее суровой морщинке над бровями, в ее медленном и редком подергивании
углами губ. Видно было, что обвинение, павшее на Хвалынцева, слишком успело задеть ее за живое.
От меня требовалось: одеться поскорее, закутаться с головой в «
собственную» пуховую шаль, привезенную из Гори, спуститься до нижнего этажа по черной лестнице, попасть в подвал, где было спальное помещение женской прислуги, оттуда — в дальний
угол сада, где имелась крошечная калитка, которую никогда не закрывали на ключ и… я была бы спасена.
Рано и бесшумно разошлись в этот вечер по своим
углам выпускные институтки. Рано засветились на ночных столиках y постелей огоньки их «
собственных» свечей. Девушки собирались в группы на кроватях соседок и вполголоса совещались между собой о наступивших событиях. Говорили тихо, почти шепотом, чтобы не потревожить измученную слезами и горем Милицу Петрович, совместными усилиями подруг уложенную в постель.
Углы рта Александры Яковлевны снова дрогнули. Она хотела крикнуть, что ей не нужно подачек из ее
собственных денег, но до боли закусила губу и смолчала.
Однажды вечером она вернулась позднее обыкновенного. Глаза ее блестели. Она молча села в
угол своей комнаты, бывшей когда-то комнатой дочери. Она поселилась в ней по ее
собственному желанию. Нянька последовала за ней.