Неточные совпадения
И
гнется, да не ломится,
Не ломится, не валится…
Ужли не богатырь?
«Ты шутишь шутки, дедушка! —
Сказала я. — Такого-то
Богатыря могучего,
Чай, мыши заедят...
А мужики вязовые — // И гнутся-то, и тянутся, // Скрипят!
— Коли всем миром велено: // «Бей!» — стало, есть за что! — // Прикрикнул Влас на странников. — // Не ветрогоны тисковцы, // Давно ли там десятого // Пороли?.. Не до шуток им. // Гнусь-человек! — Не бить его, // Так уж кого и бить? // Не нам одним наказано: // От Тискова по Волге-то // Тут деревень четырнадцать, — // Чай, через все четырнадцать // Прогнали, как сквозь строй! —
С большущей сивой гривою,
Чай, двадцать лет не стриженной,
С большущей бородой,
Дед на медведя смахивал,
Особенно как из лесу,
Согнувшись, выходил.
Проснувшийся обыватель мог видеть, как градоначальник сидит,
согнувшись, за письменным столом и все что-то скребет пером…
— Насажена неладно, рукоятка высока, вишь, ему
сгибаться как, — сказал один.
Чисто одетая молодайка, в калошках на босу ногу,
согнувшись, подтирала пол в новых сенях.
Но чем громче он говорил, тем ниже она опускала свою когда-то гордую, веселую, теперь же постыдную голову, и она вся
сгибалась и падала с дивана, на котором сидела, на пол, к его ногам; она упала бы на ковер, если б он не держал ее.
Она быстро оделась, сошла вниз и решительными шагами вошла в гостиную, где, по обыкновению, ожидал ее кофе и Сережа с гувернанткой. Сережа, весь в белом, стоял у стола под зеркалом и,
согнувшись спиной и головой, с выражением напряженного внимания, которое она знала в нем и которым он был похож на отца, что-то делал с цветами, которые он принес.
Ему и в голову не приходило подумать, чтобы разобрать все подробности состояния больного, подумать о том, как лежало там, под одеялом, это тело, как,
сгибаясь, уложены были эти исхудалые голени, кострецы, спина и нельзя ли как-нибудь лучше уложить их, сделать что-нибудь, чтобы было хоть не лучше, но менее дурно.
Они медленно двигались по неровному низу луга, где была старая запруда. Некоторых своих Левин узнал. Тут был старик Ермил в очень длинной белой рубахе,
согнувшись, махавший косой; тут был молодой малый Васька, бывший у Левина в кучерах, с размаха бравший каждый ряд. Тут был и Тит, по косьбе дядька Левина, маленький, худенький мужичок. Он, не
сгибаясь, шел передом, как бы играя косой, срезывая свой широкий ряд.
Показав Левину засученною рукой на дверь в горницу, она спрятала опять,
согнувшись, свое красивое лицо и продолжала мыть.
Левин шел всё так же между молодым малым и стариком. Старик, надевший свою овчинную куртку, был так же весел, шутлив и свободен в движениях. В лесу беспрестанно попадались березовые, разбухшие в сочной траве грибы, которые резались косами. Но старик, встречая гриб, каждый раз
сгибался, подбирал и клал зa пазуху. «Еще старухе гостинцу», приговаривал он.
Маленький лейб-гусар в узких рейтузах ехал галопом,
согнувшись, как кот, на крупу, из желания подражать Англичанам.
Когда он опустился на скамью, то прямой стан его
согнулся, как будто у него в спине не было ни одной косточки; положение всего его тела изобразило какую-то нервическую слабость; он сидел, как сидит Бальзакова тридцатилетняя кокетка на своих пуховых креслах после утомительного бала.
— Ну нет, в силах! У тетушки натура крепковата. Это старушка — кремень, Платон Михайлыч! Да к тому ж есть и без меня угодники, которые около нее увиваются. Там есть один, который метит в губернаторы, приплелся ей в родню… бог с ним! может быть, и успеет! Бог с ними со всеми! Я подъезжать и прежде не умел, а теперь и подавно: спина уж не
гнется.
Он был такого большого роста, что для того, чтобы пройти в дверь, ему не только нужно было нагнуть голову, но и
согнуться всем телом.
— А что, паны? — сказал Тарас, перекликнувшись с куренными. — Есть еще порох в пороховницах? Не ослабела ли козацкая сила? Не
гнутся ли козаки?
— Есть еще, батько, порох в пороховницах. Не ослабела еще козацкая сила; еще не
гнутся козаки!
— Есть еще, батько, порох в пороховницах; еще крепка козацкая сила; еще не
гнутся козаки!
— Что, паны? — перекликнулся атаман Тарас, проехавши впереди всех. — Есть ли еще порох в пороховницах? Крепка ли еще козацкая сила? Не
гнутся ли еще козаки?
— Он для нее и сделал все и перешел. Коли человек влюбится, то он все равно что подошва, которую, коли размочишь в воде, возьми согни — она и
согнется.
В суровом молчании, как жрецы, двигались повара; их белые колпаки на фоне почерневших стен придавали работе характер торжественного служения; веселые, толстые судомойки у бочек с водой мыли посуду, звеня фарфором и серебром; мальчики,
сгибаясь под тяжестью, вносили корзины, полные рыб, устриц, раков и фруктов.
Порфирий вышел, как-то
согнувшись и как бы избегая глядеть на Раскольникова. Раскольников подошел к окну и с раздражительным нетерпением выжидал время, когда, по расчету, тот выйдет на улицу и отойдет подальше. Затем поспешно вышел и сам из комнаты.
Хоть я и
гнусь, но не ломаюсь...
Когда же надо подслужиться,
И он
сгибался вперегиб:
На ку́ртаге ему случилось обступиться...
О чем? о Чацком, что ли? // Чего сомнительно? Я первый, я открыл! // Давно дивлюсь я, как никто его не свяжет! // Попробуй о властях, и нивесть что наскажет! // Чуть низко поклонись, согнись-ка кто кольцом, // Хоть пред монаршиим лицом, // Так назовет он подлецом!..
Как тот и славился, чья чаще
гнулась шея...
Но в этот вечер они смотрели на него с вожделением, как смотрят любители вкусно поесть на редкое блюдо. Они слушали его рассказ с таким безмолвным напряжением внимания, точно он столичный профессор, который читает лекцию в глухом провинциальном городе обывателям, давно стосковавшимся о необыкновенном. В комнате было тесно, немножко жарко, в полумраке сидели
согнувшись покорные люди, и было очень хорошо сознавать, что вчерашний день — уже история.
Пушки замолчали. Серенькое небо украсилось двумя заревами, одно — там, где спускалось солнце, другое — в стороне Пресни. Как всегда под вечер, кружилась стая галок и ворон. Из переулка вырвалась лошадь, — в санках сидел
согнувшись Лютов.
Клим Самгин встал, желая незаметно уйти, но заметил, по движению теней, что Дронов и Томилин тоже встали, идут в его сторону. Он сел,
согнулся, пряча лицо.
— Ну, что ты! Пустяки, — звонко вскричал он,
сгибаясь, целуя ее руку.
— Не совсем обошла, некоторые — касаются, — сказала Марина, выговорив слово «касаются» с явной иронией, а Самгин подумал, что все, что она говорит, рассчитано ею до мелочей, взвешено. Кормилицыну она показывает, что на собрании убогих людей она такая же гостья, как и он. Когда писатель и Лидия одевались в магазине, она сказала Самгину, что довезет его домой, потом пошепталась о чем-то с Захарием, который услужливо
согнулся перед нею.
Согнувшись так, что борода его легла на стол, разводя по столу руками, Дьякон безумно забормотал...
Некоторые
согнулись, опираясь локтями о колена, а один так наклонился вперед, что непонятно было: почему он не падает?
Когда он взбежал до половины лестницы, Борис показался в начале ее, с туфлями в руке; остановясь, он так
согнулся, точно хотел прыгнуть на Клима, но затем начал шагать со ступени на ступень медленно, и Клим услышал его всхрапывающий шепот...
Она возилась
согнувшись и была похожа на медведицу.
Помолчали. Макаров сидел
согнувшись, положив ногу на ногу. Клим пристально посмотрел на него и спросил...
Он тряхнул головою, как бы пробуя согнуть короткую шею, но шея не
согнулась. Тогда, опустив глаза, он прибавил со вздохом...
— Бей, Роза! — с натугой кричал Дронов,
согнувшись, вытаскивая из бутылки пробку. — Бей, чтоб не зазнавались!
Таисья тоже встала, но пошатнулась, снова опустилась на стул, а с него мягко свалилась на пол. Два-три голоса негромко ахнули, многие «взыскующие града» привстали со стульев, Захарий
согнулся прямым углом, легко, как подушку, взял Таисью на руки, понес к двери; его встретил возглас...
Клим остался с таким ощущением, точно он не мог понять, кипятком или холодной водой облили его? Шагая по комнате, он пытался свести все слова, все крики Лютова к одной фразе. Это — не удавалось, хотя слова «удирай», «уезжай» звучали убедительнее всех других. Он встал у окна, прислонясь лбом к холодному стеклу. На улице было пустынно, только какая-то женщина,
согнувшись, ходила по черному кругу на месте костра, собирая угли в корзинку.
Кочегар остановился, но расстояние между ним и рабочими увеличивалось, он стоял в позе кулачного бойца, ожидающего противника, левую руку прижимая ко груди, правую, с шапкой, вытянув вперед. Но рука упала, он покачнулся, шагнул вперед и тоже упал грудью на снег, упал не
сгибаясь, как доска, и тут, приподняв голову, ударяя шапкой по снегу, нечеловечески сильно заревел, посунулся вперед, вытянул ноги и зарыл лицо в снег.
В столовой вспыхнул огонь, четко осветил Дронова; Иван, зажав в коленях бутылку вина,
согнулся, потемнел от натуги и, вытаскивая пробку, сопел.
«И это жизнь», — мысленно воскликнул он,
согнувшись, возясь с ногой, выпачкал пальцы и, глядя на них, увидел раздавленного Диомидова, услышал его крик...
Климу стало неловко. От выпитой водки и странных стихов дьякона он вдруг почувствовал прилив грусти: прозрачная и легкая, как синий воздух солнечного дня поздней осени, она, не отягощая, вызывала желание говорить всем приятные слова. Он и говорил, стоя с рюмкой в руках против дьякона, который,
согнувшись, смотрел под ноги ему.
Только что прошел обильный дождь, холодный ветер, предвестник осени, гнал клочья черных облаков, среди них ныряла ущербленная луна, освещая на секунды мостовую, жирно блестел булыжник, тускло, точно оловянные, поблескивали стекла окон, и все вокруг как будто подмигивало. Самгина обогнали два человека, один из них шел точно в хомуте, на плече его сверкала медная труба — бас, другой,
согнувшись, сунув руки в карманы, прижимал под мышкой маленький черный ящик, толкнув Самгина, он пробормотал...
— Как глупо, как отчаянно глупо! — почти вслух пробормотал он,
согнувшись, схватив голову руками и раскачиваясь. — Что же будет?
В августе, хмурым вечером, возвратясь с дачи, Клим застал у себя Макарова; он сидел среди комнаты на стуле,
согнувшись, опираясь локтями о колени, запустив пальцы в растрепанные волосы; у ног его лежала измятая, выгоревшая на солнце фуражка. Клим отворил дверь тихо, Макаров не пошевелился.
Клим видел, что Макаров,
согнувшись, следит за ногами учителя так, как будто ждет, когда Томилин споткнется. Ждет нетерпеливо. Требовательно и громко ставит вопросы, точно желая разбудить уснувшего, но ответов не получает.