Неточные совпадения
Солдат шумно
вздохнул и, ковыряя палкой гнилую шпалу, снова спросил...
— Мы все — охотники, — понял
солдат и, снова
вздохнув, прибавил: — По вызову — кто желает.
— Кто-то посылает, — ответила она, шумно
вздохнув. — Вероятно — хладнокровные, а ты — хладнокровный. Ночью, там, — она махнула рукой куда-то вверх, — я вспомнила, как ты мне рассказывал про Игоря, как
солдату хотелось зарубить его… Ты — все хорошо заметил, значит — хладнокровный!
Они производили впечатление угрюмой покорности судьбе, а бабы, которых полиция оттирала за шпалеры
солдат, по временам то тяжко
вздыхали, то принимались голосить.
Полковник, начавший последнее время почти притрухивать сына, на это покачал только головой и
вздохнул; и когда потом проводил, наконец, далеко еще не оправившегося Павла в Москву, то горести его пределов не было: ему казалось, что у него нет уже больше сына, что тот умер и ненавидит его!.. Искаженное лицо
солдата беспрестанно мелькало перед глазами старика.
Человек 40 солдат-носильщиков, дожидаясь ноши перевязанных в госпиталь и мертвых в часовню, стояли у дверей и, молча, изредка тяжело
вздыхая, смотрели на эту картину…….
В самом блиндаже было тихо; только
солдаты, еще дичась нового офицера, изредка переговаривались, прося один другого посторониться или огню трубочку закурить; крыса скреблась где-то между камнями, или Вланг, не пришедший еще в себя и дико смотревший кругом,
вздыхал вдруг громким вздохом.
Почти каждый
солдат, взглянув с Северной стороны на оставленный Севастополь, с невыразимою горечью в сердце
вздыхал и грозился врагам.*
Отцы мало говорят, а только с сожалением чмокают языками и
вздыхают, зная, что теперь уж не видать им выхоженных ими и выученных помощников, а вернутся к ним уж не те смирные, работающие земледельцы, какими они были, а большей частью уже развращенные, отвыкшие от простой жизни щеголи-солдаты.
У дверей стояли полицейские
солдаты, входили разные люди, кланялись, покорно улыбались,
вздыхали.
Головин
вздохнул, потянулся, еще раза два взглянул в окно, но там стояла уже холодная ночная тьма; и, продолжая пощипывать бородку, он начал с детским любопытством разглядывать судей,
солдат с ружьями, улыбнулся Тане Ковальчук.
Певцы вдруг замолкают. Меркулов долго дожидается, чтобы они опять запели; ему нравится неопределенная грусть и жалость к самому себе, которую всегда вызывают в нем печальные мотивы. Но
солдаты лежат молча на животах, головами друг к другу: должно быть, заунывная песня и на них навеяла молчаливую тоску. Меркулов глубоко
вздыхает, долго скребет под шинелью зачесавшуюся грудь, сделав при этом страдальческое лицо, и медленно отходит от певцов.
Он торопливо вышел в дверь направо. Бледная кухарка тяжело
вздыхала.
Солдаты смотрели на блестящий паркет, на большой черный рояль. Высокий подошел к двери налево и открыл ее. За ним оба другие пошли. На потолке висел розовый фонарь. Девушка, с обнаженными руками и плечами, приподнявшись на постели, испуганно прислушивалась. Она вскрикнула и закрылась одеялом. Из темноты соседней комнаты женский голос спросил...
За ужином главный врач,
вздыхая, ораторствовал: — Да! Если мы на том свете будем гореть, то мне придется попасть на очень горячую сковородку. Вот приходил сегодня наш хозяин. Должно быть, он хотел взять три мешка рису, которые зарыл в погребе; а их уж раньше откопала наша команда. Он, может быть, только на них и рассчитывал, чтобы не помереть с голоду, а поели рис наши
солдаты.
В углу на нарах лежал раненный в бедро
солдат, которого я только что перевязал. Смотрел он, смотрел на японца; смотрел, как тепло сверкало под водою его чистое, крепкое тело. Вдруг
вздохнул, почесал в голове и решительно приподнялся.
Когда цыган хотел везти ее далее, безумная приходила в бешенство, и тот принужден был уступать, уверяя полицейского
солдата, что они сейчас съедут, лишь бы ему немного
вздохнуть.
Вздохнула она, ушла. В дверях обернулась:
солдат на нее только глазами зыркнул. Бестия!
Перед Преображенским полком он остановился, тяжело
вздохнул и закрыл глаза. Кто-то из свиты махнул, чтобы державшие знамена
солдаты подошли и поставили их древками знамен вокруг главнокомандующего. Кутузов помолчал несколько минут и видимо неохотно, подчиняясь необходимости своего положения, поднял голову и начал говорить. Толпы офицеров окружили его. Он внимательным взглядом обвел кружок офицеров, узнав некоторых из них.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и
вздохнул.
Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.