Неточные совпадения
Алексей Александрович рос сиротой. Их было два
брата. Отца они не помнили, мать умерла, когда Алексею Александровичу было десять лет.
Состояние было маленькое. Дядя Каренин, важный чиновник и когда-то любимец покойного императора, воспитал их.
Брат Николай был родной и старший
брат Константина Левина и одноутробный
брат Сергея Ивановича, погибший человек, промотавший бо̀льшую долю своего
состояния, вращавшийся в самом странном и дурном обществе и поссорившийся с
братьями.
Сергей Иванович внимательно слушал, расспрашивал и, возбуждаемый новым слушателем, разговорился и высказал несколько метких и веских замечаний, почтительно оцененных молодым доктором, и пришел в свое, знакомое
брату, оживленное
состояние духа, в которое он обыкновенно приходил после блестящего и оживленного разговора.
Рана Вронского была опасна, хотя она и миновала сердце. И несколько дней он находился между жизнью и смертью. Когда в первый раз он был в
состоянии говорить, одна Варя, жена
брата, была в его комнате.
Огромное отцовское
состояние, приносившее одно до 200 000 годового дохода, было нераздельно между
братьями.
Теперь же, когда Левин, под влиянием пришедшей ему мысли и напоминания Агафьи Михайловны, был в неясном, запутанном
состоянии, ему предстоящее свидание с
братом показалось особенно тяжелым.
Когда он проснулся, вместо известия о смерти
брата, которого он ждал, он узнал, что больной пришел в прежнее
состояние.
Место это он получил чрез мужа сестры Анны, Алексея Александровича Каренина, занимавшего одно из важнейших мест в министерстве, к которому принадлежало присутствие; но если бы Каренин не назначил своего шурина на это место, то чрез сотню других лиц,
братьев, сестер, родных, двоюродных, дядей, теток, Стива Облонский получил бы это место или другое подобное, тысяч в шесть жалованья, которые ему были нужны, так как дела его, несмотря на достаточное
состояние жены, были расстроены.
В то время как старший
брат женился, имея кучу долгов, на княжне Варе Чирковой, дочери декабриста безо всякого
состояния, Алексей уступил старшему
брату весь доход с имений отца, выговорив себе только 25 000 в год.
Он ожидал найти то же
состояние самообманыванья, которое, он слыхал, так часто бывает у чахоточных и которое так сильно поразило его во время осеннего приезда
брата.
—
Брат, подумай, что ты говоришь! — вспыльчиво начала было Авдотья Романовна, но тотчас же удержалась. — Ты, может быть, теперь не в
состоянии, ты устал, — кротко сказала она.
Она ушла. Прибавлю, забегая вперед: она сама поехала отыскивать Ламберта; это была последняя надежда ее; сверх того, побывала у
брата и у родных Фанариотовых; понятно, в каком
состоянии духа должна была она вернуться.
Она, наконец, описала с чрезвычайною ясностью, которая так часто, хотя и мгновенно, мелькает даже в минуты такого напряженного
состояния, как Иван Федорович почти сходил с ума во все эти два месяца на том, чтобы спасти «изверга и убийцу», своего
брата.
Он мне сам рассказывал о своем душевном
состоянии в последние дни своего пребывания в доме своего барина, — пояснил Ипполит Кириллович, — но свидетельствуют о том же и другие: сам подсудимый,
брат его и даже слуга Григорий, то есть все те, которые должны были знать его весьма близко.
Он находился в том милом
состоянии окончательно подгулявшего человека, когда всякий прохожий, взглянув ему в лицо, непременно скажет: «Хорош,
брат, хорош!» Моргач, весь красный, как рак, и широко раздув ноздри, язвительно посмеивался из угла; один Николай Иваныч, как и следует истинному целовальнику, сохранял свое неизменное хладнокровие.
Однажды через
брата, находившегося в
состоянии транса, махатма сказал обо мне...
Когда карета Хлудова в девять часов вечера подъехала, как обычно, к клубу и швейцар отворил дверку кареты, Хлудов лежал на подушках в своем цилиндре уже без признаков жизни.
Состояние перешло к его детям, причем Миша продолжал прожигать жизнь, а его
брат Герасим, совершенно ему противоположный, сухой делец, продолжал блестящие дела фирмы, живя незаметно.
Младший — Николай — энергичный, бородатый, был полной противоположностью
брату. Они, холостяки, вдвоем занимали особняк с зимним садом. Ляпины обладали хорошим
состоянием и тратили его на благотворительные дела…
Под словом «всё знают» нужно разуметь, впрочем, область довольно ограниченную: где служит такой-то? с кем он знаком, сколько у него
состояния, где был губернатором, на ком женат, сколько взял за женой, кто ему двоюродным
братом приходится, кто троюродным и т. д., и т. д., и все в этом роде.
Вы знаете характер вашего
брата; по своей мешкотности и привычке все откладывать до завтра, он долго не собрался бы устроить ваше
состояние, то есть укрепить в суде за вами крестьян и перевесть их на вашу землю, которая также хотя сторгована, но еще не куплена.
В такие минуты, когда мысль не обсуживает вперед каждого определения воли, а единственными пружинами жизни остаются плотские инстинкты, я понимаю, что ребенок, по неопытности, особенно склонный к такому
состоянию, без малейшего колебания и страха, с улыбкой любопытства, раскладывает и раздувает огонь под собственным домом, в котором спят его
братья, отец, мать, которых он нежно любит.
— Я ничего и не говорю, пусть бы женились, я очень рад; у него и
состояние славное, — подхватил инженер и затем, простившись с
братом, снова со своей веселой, улыбающейся физиогномией поехал по улицам и стогнам города.
Но у редких помещиков барщина отбывалась «
брат на
брата»; у большинства — совсем не велось никакого учета, или же последний велся смотря по
состоянию погоды и по другим хозяйственным соображениям.
Не будучи в
состоянии заглотать все, что плывет к нему со всех концов любезного отечества, он добродушно уделяет меньшей
братии, за удешевленную цену, то, что не может пожрать сам.
Младший не отвечал ни слова. Вопрос
брата показался ему сомнением в его честности. Досада на самого себя, стыд в поступке, который мог подавать такие подозрения, и оскорбление от
брата, которого он так любил, произвели в его впечатлительной натуре такое сильное, болезненное чувство, что он ничего не отвечал, чувствуя, что не в
состоянии будет удержаться от слезливых звуков, которые подступали ему к горлу. Он взял не глядя деньги и пошел к товарищам.
— Это, как впоследствии я узнала, — продолжала та, — означало, что путь масонов тернист, и что они с первых шагов покрываются ранами и кровью; но, кроме того, я вижу, что со всех сторон
братья и сестры держат обнаженные шпаги, обращенные ко мне, и тут уж я не в
состоянии была совладать с собой и вскрикнула; тогда великий мастер сказал мне...
— Гроб, предстоящий взорам нашим,
братья, изображает тление и смерть, печальные предметы, напоминающие нам гибельные следы падения человека, предназначенного в первобытном
состоянии своем к наслаждению непрестанным бытием и сохранившим даже доселе сие желание; но, на горе нам, истинная жизнь, вдунутая в мир, поглощена смертию, и ныне влачимая нами жизнь представляет борение и дисгармонию, следовательно,
состояние насильственное и несогласное с великим предопределением человека, а потому смерть и тление сделались непременным законом, которому все мы, а равно и натура вся, должны подвергнуться, дабы могли мы быть возвращены в первоначальное свое благородство и достоинство.
Из сего вы видите, любезные
братья, что нет иного пути к возрождению, к возвращению в первобытное
состояние, как путь доброделания, смирения, путь креста и смерти!
— Как же вы, милостивый государь, осмелились в моем доме заводить такие шашни? Да что же вы думаете об моем доме? Да и я-то что, болван, что ли? Стыдно, молодой человек, и безнравственно совращать бедную девушку, у которой ни родителей, ни защитников, ни
состояния… Вот нынешний век! Оттого что всему учат вашего
брата — грамматике, арифметике, а морали не учат… Ославить девушку, лишить доброго имени…
Всего оставшегося
состояния едва ли достало бы на покрытие долга по поручительствам матери за зятя, а тут еще на руки
братьев падала овдовевшая сестра и ее сироты.
Будучи
состояния бедного и погребая
брата, оставившего после себя только старинную копеечку да две акции Рыбинско-Бологовской железной дороги, она, для того только, чтобы не обличить саму себя, обязывалась бы продолжать притворяться нищей и сократить расходы по погребению до последней крайности.
Аделаида Ивановна осталась в совершенно расстроенном
состоянии:
брата не послушаться она боялась, но и взыскивать с князя ей было совестно и жаль его; от всего этого у ней так разболелась голова, что она не в
состоянии даже была выйти к столу.
— Ты? Полно,
брат!.. Было время, точно, когда мне в глаза бросались одни твои темные стороны; но теперь, поверь мне, я научился ценить тебя. Ты себе
состояния не составишь… Да я люблю тебя за это… помилуй!
— Нет,
брат, это не то, — спокойно возразил Лежнев. — Ты вот мне не поверишь, а ведь он это сделал из хорошего побуждения. Право… Оно, вишь ты, и благородно, и откровенно, ну, да и поговорить представляется случай, красноречие в ход пустить; а ведь нам вот чего нужно, вот без чего мы жить не в
состоянии… Ох, язык его — враг его… Ну, зато же он и слуга ему.
Даже в те часы, когда совершенно потухает петербургское серое небо и весь чиновный народ наелся и отобедал, кто как мог, сообразно с получаемым жалованьем и собственной прихотью, — когда всё уже отдохнуло после департаментского скрипенья перьями, беготни, своих и чужих необходимых занятий и всего того, что задает себе добровольно, больше даже, чем нужно, неугомонный человек, — когда чиновники спешат предать наслаждению оставшееся время: кто побойчее, несется в театр; кто на улицу, определяя его на рассматриванье кое-каких шляпенок; кто на вечер — истратить его в комплиментах какой-нибудь смазливой девушке, звезде небольшого чиновного круга; кто, и это случается чаще всего, идет просто к своему
брату в четвертый или третий этаж, в две небольшие комнаты с передней или кухней и кое-какими модными претензиями, лампой или иной вещицей, стоившей многих пожертвований, отказов от обедов, гуляний, — словом, даже в то время, когда все чиновники рассеиваются по маленьким квартиркам своих приятелей поиграть в штурмовой вист, прихлебывая чай из стаканов с копеечными сухарями, затягиваясь дымом из длинных чубуков, рассказывая во время сдачи какую-нибудь сплетню, занесшуюся из высшего общества, от которого никогда и ни в каком
состоянии не может отказаться русский человек, или даже, когда не о чем говорить, пересказывая вечный анекдот о коменданте, которому пришли сказать, что подрублен хвост у лошади Фальконетова монумента, — словом, даже тогда, когда всё стремится развлечься, — Акакий Акакиевич не предавался никакому развлечению.
— Государь очень заинтересовался вашим
братом. У него, как думает его величество, должно быть, есть наклонность к меланхолии. Что вам известно о болезненном
состоянии вашего
брата?
Благородная Лизавета Васильевна была не в
состоянии сказать
брату прямо того, что она знала; но, с другой стороны, ей было жаль его, ей хотелось предостеречь его.
— Да какой черт ею жертвует? Не в Сибирь ссылают, замуж выдают; она, я думаю, сама этого желает. Жертвуют ею! В этом деле скорей наш
брат жертвует. Будь у меня
состояние, я, может быть, в зятья-то пригнул бы и не такого человека.
Видно, Лизавете Васильевне было очень жаль этих денег: она не в
состоянии была выдержать себя и заплакала; она не скрыла и от
брата своего горя — рассказала, что имение их в Саратовской губернии продано и что от него осталось только пять тысяч рублей, из которых прекрасный муженек ее успел уже проиграть больше половины; теперь у них осталось только ее
состояние, то есть тридцать душ.
Птицы и прочей живности, по методу маменьки покойницы выкормленной, равно и прочего всего, было в изобилии; оставалось накупить вин и всего нужного, и я был в
состоянии все это сделать: денег хотя издержал много, но
брат Петрусь должен мне был более того, и векселей от него лежит у меня за пазухою.
—
Состояние есть; ему после
брата много досталось, безалаберно только живет очень. Один этот толстый Пионов его лошадьми да картами в год тысячи на две серебром надует.
У него есть еще семь
братьев и сестер, живущих дома в каком-то
состоянии постоянной войны между собой и с пономарем.
— Не хвастай, — говорю, — понравится сатана лучше ясного сокола; в тех местах женщины на это преловкие, часто вашу
братью, молоденьких офицеров, надувают; а если ты думаешь жениться, так выбери-ка лучше здесь, на родине, невесту; в здешней палестине мы о каждой девушке знаем — и семейство ее, и род-то весь, и
состояние, и характер, пожалуй.
Женился он по страсти, взял дочку бывшего губернского предводителя;
состояния за ней большого не было; впрочем,
брат за
состоянием и не гнался: какое дали, и за то спасибо.
Была бы она дама и неглупая, а уж добрая, так очень добрая; но здравого смысла у ней как-то мало было; о хозяйстве и не спрашивай: не понимала ли она, или не хотела ничем заняться, только даже обедать приказать не в
состоянии была; деревенскую жизнь терпеть не могла; а рядиться, по гостям ездить, по городам бы жить или этак года бы, например, через два съездить в Москву, в Петербург, и прожить там тысяч десять — к этому в начальные годы замужества была неимоверная страсть; только этим и бредила; ну, а
брат, как человек расчетливый, понимал так, что в одном отношении он привык уже к сельской жизни; а другое и то, что как там ни толкуй, а в городе все втрое или вчетверо выйдет против деревни; кроме того, усадьбу оставить, так и доход с именья будет не тот.
Княжна была не в
состоянии говорить
брату что-либо даже похожее на колкость.
— Не хочешь спать? Соскучился и тянет в Питер. Что же, погоди,
брат, покутишь: но ты в каком-то восторженном
состоянии! Отчего это?
Все остальное большое
состояние бездетного старого Бодростина перешло к его вдове и
брату, нынешнему мужу Глафиры Васильевны Бодростиной, урожденной Агатовой.
— О, не сфарлафлю, не сфарлафлю,
брат, — мне уж надоело. Пора, пора: мне Глафира и ее
состояние, а тебе моя сестра, и я дам вам десять тысяч. Помогай только ты мне, а уж я тебе помогу.
Когда-то я имел большое
состояние, но по домашним обстоятельствам, или, как выражаются в умственных центрах, по причинам, от редакции не зависящим, я должен был уступить свою часть родному моему
брату, который по одному несчастному случаю лишился семидесяти тысяч казенных денег.